Невинность, знания и ощущение чуда: почему мы перестали удивляться миру, как это было в детстве? - Бхагаван Раджниш (Ошо)

Человек превратился в робота. Если вы не знаете о душе, человек становится роботом. Он воспринимается просто как прекрасный механизм, развивавшийся на протяжении миллионов лет – долгий, долгий путь эволюции, – но он всего лишь сложный робот.

Адольфу Гитлеру было нетрудно убивать столько людей, потому что если человек – это механизм, то какой вред в убийстве? Если вы разломаете свои наручные часы, то не будете чувствовать вины – как бы сложно они не были устроены, это всего лишь часы. Если вы решили их сломать, вы имеете на это право, никто не может против этого возражать. Вас не приведут в суд за убийство. Сталин смог с легкостью убивать миллионы людей без каких-либо угрызений совести, потому что марксизм утверждает, что души нет. Человек – не что иное, как материя, сознание – лишь ее побочный продукт. Это одна крайность.

На Западе развивалась наука, но исчезла религия. На Востоке развивалась религия, но исчезла наука. В обоих случаях человек остается бедным, он существует только наполовину.

Мои усилия здесь направлены на создание цельного человека, который сможет быть одновременно и научным, и религиозным.

Большой страшный пес атаковал маму-кошку и ее маленьких котят. Он зажал их в углу сарая, когда внезапно кошка поднялась на задние лапы и начала громко лаять и рычать. В шоке и замешательстве пес повернулся и выбежал вон, поджав хвост.

Мама-кошка повернулась к котятам и сказала:

– Теперь вы понимаете преимущество владения двумя языками?

Я хочу, чтобы человек владел двумя языками. Он должен знать науку и ум так же хорошо, так же глубоко, как медитацию. Он должен владеть языком объективного мира – это наука, – и он также должен владеть языком субъективного мира – это религия. Только тот, кто может построить мост между объективным и субъективным, тот, кто может построить мост между Востоком и Западом, тот, кто может построить мост между материализмом и духовностью, – только он станет цельным человеком. Мир ждет цельного человека. Если в ближайшее время он не появится, тогда у человечества нет будущего. А цельный человек может прийти только через глубокий, сильный разум.

Я не против интеллекта и не против разума, я против интеллектуальности. Не отождествляйтесь со своим умом. Всегда оставайтесь наблюдателем на холме – свидетелем тела, ума, внешнего и внутреннего, чтобы вы смогли трансцендировать и внешнее, и внутреннее и знали, что вы – ни то, ни другое, вы – за пределами и того, и другого. Это запредельное и есть Бог.

Бог не является ни объектом, ни субъектом. Бог это ни внешнее, ни внутреннее. Бог – и то, и другое, и ни одно из них.

Ты говоришь: «Мне очень интересно слушать твои лекции. Они совсем не лишены интеллектуальности, и их можно было бы описать как интеллектуальное мастерство».

Когда я говорю с вами, даже если я говорю о чем-то сверхинтеллектуальном, в речи я использую интеллектуальный метод, потому что иначе вы не сможете понять суть. Это единственно возможное общение на данный момент. Пока вы не освоите язык полного безмолвия, я буду вынужден продолжать говорить на вашем языке. Вы понимаете логику, я прибегаю к логике – для очень странных целей: чтобы помочь вам выйти за ее пределы. Я использую все возможные способы, чтобы помочь вам трансцендировать дуальность.

Я не являюсь ни неинтеллектуальным, ни анти-интеллектуальным, но мои усилия здесь направлены на то, чтобы помочь вам подняться над интеллектом и анти-интеллектом, выйти за грань как логичного, так и нелогичного. Это возможно. Когда вы абсолютно безмолвны, вы ни логичны, ни нелогичны, но это безмолвие невозможно выразить напрямую, это безмолвие должно быть переведено на ваш язык. Вот чем я здесь занимаюсь. Это тяжелый труд, потому что при переводе теряется значительная часть великолепия и величия. Это переживание безмолвия так огромно, что его нельзя уместить в словах, но его приходится выражать словами. Только так вы сможете его услышать. Но даже тогда очень немногие люди услышат его, потому что люди не присутствуют, они отсутствуют, они спят.

Я должен объяснять по-вашему, и постепенно вы начнете объясняться по-моему. Я говорю на двух языках, и вас я тоже сделаю двуязычными. Есть два языка: язык слов и язык безмолвия. В данный момент я вынужден использовать первый, чтобы перевести поэзию безмолвия, музыку безмолвия. В дальнейшем, когда вы разовьете в себе медитативность, вы сможете понимать поэзию безмолвия, музыку безмолвия напрямую – просто сидя возле меня. Мне не нужно будет говорить совсем ничего.

Я жду этого дня и стараюсь его приблизить, потому что мне становится все труднее и труднее говорить. Вам кажется, что я могу продолжать говорить вечно, но для меня это становится все сложнее, потому что я вижу невозможность выразить словами непознаваемое. Это похоже на убийство – теряется вся красота. Что-то достигает вас, но и это также зависит от вас: если вы доступны для меня, то оно вас находит; в противном случае, оно не найдет вас. Вы будете продолжать слышать то, что хотите слышать, вы будете продолжать видеть то, что способны видеть.

Доннелли решил отправиться в отпуск в Швейцарию, чтобы осуществить мечту всей своей жизни – взойти на вершину Маттерхорн. Он нанял проводника и начал восхождение. Когда они уже приближались к вершине, путников накрыло снежной лавиной.

Спустя три часа их откопал сенбернар, на шее у которого висел бочонок с бренди.

– Ура! – закричал гид. – Вот он – лучший друг человека!

– Да, – сказал Доннелли, – и посмотри, какая огромная собака его принесла!

Вы слышите то, что можете услышать, вы видите то, что можете увидеть. Я усиленно борюсь за то, чтобы привести вас к той точке, из которой вы сможете видеть что-то из того, что вижу я.

Как только мне удастся привлечь необходимое количество людей для создания Поля Будды, я погружусь в молчание. То, как вы движетесь в медитацию, внушает мне надежду, что это произойдет скоро, это не займет много времени. Скоро будет доступно достаточное количество энергии. Тогда я смогу просто безмолвно сидеть с вами, вы можете танцевать, или петь вокруг меня, или сидеть в молчании. При этом будет общение – больше даже единение, нежели общение. И тогда обязательно что-то произойдет. Но прежде, чем это свершится, я должен продолжать убеждать вас при помощи слов, при помощи логики. Это как соблазнение. Я должен соблазнить вас на что-то, что вы совершенно забыли.

Глава 5

Старые привычки умирают с трудом

Будьте. И постепенно вы начнете ощущать вспышки осознанности, золотые проблески осознанности – как будто дуновение свежего ветерка в комнате, которая стала душной и лишенной жизни. Словно луч света осветил темную ночь вашей души. Точно внезапно жизнь позвала вас назад.

В последнее время я не чувствую себя в безопасности и вижу, как сильно мне это не нравится. Тогда я пытаюсь делать всевозможные глупости, чтобы держать ситуацию под контролем. Это кажется мне похожим на заточение, но в то же время внутри меня есть глубокое чувство, которое знает, что такова жизнь и что мне нужно это принять. Мне трудно наблюдать за собой, и это ощущение тревоги становится еще сильнее. Не мог бы ты, пожалуйста, прокомментировать?

Нас неправильно воспитывают, в противном случае, безопасность была бы тем, чего следует бояться, а небезопасность – тем, чему нужно радоваться. Что в действительности означает небезопасность? Она означает, что завтра не будет таким же, как сегодня. Что завтра вас может даже не быть в живых. Что человек должен проживать каждый момент так, как будто этот момент последний.

Жизнь в безопасности будет просто скучна. Как будто бы вы снова, и снова, и снова смотрите один и тот же фильм – зная в деталях все, что произойдет. Вы можете получить удовольствие от фильма лишь один раз. Если вы идиот – тогда это другой вопрос…

Небезопасность – это сама ткань жизни. Если вы не понимаете небезопасность, то никогда не сможете понять жизнь. Сменяются времена года, меняется климат, наступает осень, приходит весна. Все будет продолжать меняться, ничто нельзя принимать как само собой разумеющееся, это и есть небезопасность. Вы хотите, чтобы все было определенно, неизменно. Но задумывались ли вы когда-нибудь о том, каков будет итог такого постоянства? Каждый день вы едите одну и ту же еду, каждый день вы говорите одни и те же слова, каждый день вы слушаете одно и то же. И нет даже смерти, чтобы прервать эту трагическую жизнь – вы живете в кошмаре.

Небезопасность поддерживает в людях свежесть, жизнь, тягу к приключениям – так как они знают, что все может измениться. Даже если не прилагать усилий для этого, все будет меняться. Поэтому существуют такие огромные возможности для трансформации.