Бриллиант мутной воды - Дарья Донцова

Беата спокойно продолжала:

– Мне нет никакого смысла тебя обманывать. Сам видишь, я совсем не нуждаюсь, денег никаких не приму, и в качестве спутника жизни ты мне не подходишь, просто хотела поставить тебя в известность: на земле живет твоя дочь!

И она, вынув из шкафа свидетельство о рождении ребенка, протянула зеленую книжечку бывшему любовнику. Володя раскрыл документ, произвел в уме нехитрый расчет и полностью поверил Беате. Он расстегнул портфель и вытащил конверт с заготовленными пятьюстами долларами.

– Вот, возьми в качестве алиментов.

– Мне от тебя ничего не надо, – пожала плечиками Беата, но в конвертик все же заглянула и расхохоталась, – дорогой, я такую сумму трачу за три дня! Ты хоть представляешь, сколько стоит содержать элитную няню, гувернантку и педиатра? Убери копейки, не позорься!

Володя побагровел. Он богатый человек, не отказывающий себе ни в чем, а Беата посмела упрекнуть его в жадности.

– И сколько же уходит на малютку?

Беата фыркнула:

– По-разному. Няня стоит тысячу долларов, примерно такая же сумма улетает на еду и одежду. Сам считай. Впрочем, когда Лизочка болеет, расходы мигом увеличиваются.

Володя крякнул:

– Чего же ты хочешь?

– Ничего, – совершенно спокойно ответила Беата.

– Зачем тогда звала меня?

Бывшая любовница удивленно вскинула брови:

– Ты сам явился!

– Значит, денег тебе не надо?

– Нет.

Пришлось Володе уйти. Очевидно, Беата была хорошим психологом, она отлично знала: начнешь требовать у бывшего любовника материальной помощи – получишь пшик. А вот если прикинешься независимой…

Через неделю Володя перезвонил и заявил:

– Даю три тысячи баксов в месяц, мой ребенок не должен нуждаться.

Беата согласилась, и отец начал выплачивать алименты неофициально, он вовсе не собирался признавать девочку и создавать проблемы в своей семейной жизни. Беата была хорошо информирована, супруга Володи крайне ревнива, а ее отец действительно имеет контрольный пакет акций в фирме, которая принадлежит зятю. Так что, хорошенько подумав, Владимир решил расстегнуть кошелек, он вполне обеспеченный человек, и три тысячи «зеленых» не много значат в его ежемесячном бюджете. Правда, сумма пособия постоянно менялась. Весной Лиза заболела, пришлось потом оплачивать ее пребывание вместе с няней в санатории, летом Беата повезла дочь на отдых в Майами, естественно, за счет отца, а вот Новый год решила встретить в Испании, и Володя купил три путевки.

– Почему три? – удивился я.

– Беате, Лизе и няне, – пояснил он и, поманив пальцем официанта, добавил: – Я думал, они еще там. Беатка, правда, не звонила, но она проявляет деликатность, связывается со мной только по рабочему телефону. У меня Катька просто Отелло. Только в ванную пойду, а она мигом проверяет голосовую почту в мобильном!

Глава 17

Я уехал из ресторана, оставив совершенно опьяневшего Володю на попечении официантов.

– Вы не волнуйтесь, – успокоил меня халдей, – уложим его сейчас в кабинете поспать, господин Меркулов наш постоянный клиент, для него созданы все условия.

Тихо урча, «Мерседес» свернул на проспект. Я проехал пару сотен метров и затормозил у ларька, нужно было купить сигарет. Честно говоря, история, рассказанная Володей, казалась мне невероятной. Беата жила в шикарной квартире? Да она снимала убогую халупу с колченогой мебелью! У Лизы имелась суперпрофессиональная няня, получавшая за работу тысячу долларов в месяц? Но у меня совсем другие сведения. Девочка, плохо одетая, жила у Леры… Однако Володя совсем не походил на лжеца. Может, это он решил избавиться от бывшей любовницы, которой приходилось платить по три тысячи долларов в месяц?

Я сел в машину и включил поворотник. Нет, не похоже. Меркулов ужасно удивился, услыхав об убийстве Беаты, а потом напился. Перед тем как упасть лицом в тарелку, он упорно бормотал:

– Эй, ты, парень, отыщи Лизу, заплачу, сколько захочешь… Где моя дочка? Слышь, рой носом землю…

Надо быть гениальным актером, чтобы сыграть такое… А Володя совершенно не производил впечатления хитреца. Скорей наоборот, простой, слегка грубоватый парень, которому повезло в бизнесе. Чем больше я думал об этой ситуации, тем непонятней она мне казалась.

Впрочем, Норе ситуация тоже не понравилась.

– Интере-есное дело, – протянула хозяйка, выслушав мой отчет. – Ладно, меняем планы. Оставь пока этого Леонида Серегина в покое, хотя бывший муж может рассказать много интересного, и поезжай опять к Лере. Скорей всего, девица сумеет прояснить ситуацию. Она небось в курсе, откуда у Беаты взялась роскошная квартира.

Я покатил по знакомому адресу. Но на звонок по-­прежнему никто не отзывался. Я нажимал на кнопку, стучал в дверь, но безрезультатно. В конце концов мне пришла в голову идея написать записочку. Я сходил вниз, нашел в «бардачке» блокнот, ручку, нацарапал цидульку: «Уважаемая Лера, позвоните, пожалуйста, по указанному телефону», и вновь поднялся наверх, намереваясь воткнуть бумажонку в щель между стеной и косяком.

Но осуществить задуманное мне не удалось. Возле квартиры Леры собралась группа людей: милиционер со скучающим лицом, тетка в нелепом стеганом пальто и молодая женщина в элегантном меховом полушубке. Тут же находился слегка пьяноватый рабочий в грязных джинсах и таком же свитере. Бормоча что-то себе под нос, слесарь ковырял стамеской дверь. На резиновом коврике высилась груда щепок. Я остановился как вкопанный. Похоже, дверь квартиры Леры взламывают.

– Эй, гражданин, – лениво сказал участковый. – Документ с собой имеете?

– Да, вот паспорт.

– Пойдете понятым.

Я не стал сопротивляться, сами понимаете, что очень хотел узнать, по какой причине ломают дверь, но молодая женщина подумала, будто я собираюсь отказаться.

Она схватила меня за рукав:

– Умоляю, соглашайтесь! Весь подъезд обежала, кто на работе, кто на учебе, а кто просто не желает с милицией связываться!

– Хорошо, хорошо, – успокоил я ее и добавил: – Я свободен до вечера.

Слесарь, тихо матерясь, пытался вскрыть хлипкий замок. Баба в стеганом пальто, оказавшаяся домоуправом, зевала, милиционер спокойно курил вонючие сигареты, только молодая женщина продолжала дергаться, нервно повторяя:

– Нельзя ли побыстрей?

– Что случилось? – полюбопытствовал я.

Она затараторила:

– Эта Лера просто несчастье! В третий раз нас заливает. Сегодня утром вхожу на кухню, с потолка опять капает, а дома у этой дряни никого! Знаете, сколько я преград преодолела, пока добилась, чтобы дверь ломать начали!

– Чего уж там, – вздохнула домоуправ, – все равно потолок по новой белить, могли и до вечера обождать, а то явится Лерка и скандал подымет. Смотри, Люся, новый замок сама ей ставить будешь! Домоуправление тут ни при чем!

– Еще чего поглупей скажите, – взвилась ракетой Люся. – Да Лерка мне кучу денег за ремонт должна! Между прочим, ни разу не предложила: «Люсенька, извини меня, безголовую, возьми тысчонку на мастера». Фиг ей, а не замок! Так и имейте в виду, Анна Ивановна, ко мне никаких претензий.

– Да ты… – завела было баба в пальто, но милиционер лениво приказал:

– Эй, гражданки, кончай базар, голова от вас болит.

– Меньше пить надо, – буркнула Люся.

Милиционер побагровел, но тут слесарь крякнул, и дверь тихонько приоткрылась. Анна Ивановна потянула носом и прошептала:

– Ой, не нравится мне запах-то!

Люся, сильно побледнев, заявила:

– А чего от этой шалавы ждать? Небось бросила в помойное ведро кусок колбасы, и он неделю там гниет!

Милиционер покосился на женщин, вздохнул, поманил меня пальцем и сурово приказал:

– Бабы, стойте на лестнице, а вы, гражданин Подушкин, следуйте за мной.

Я покорно вошел в темную, грязную прихожую. Обои на стенах висели клочьями, линолеум кое-где порвался, вешалки не было и в помине. «Дутая» китайская куртка болталась на гвозде. Интерьер не радовал глаз, но тут мой нос наконец учуял запах, и мне стало совсем не по себе. Сладкая, приторно-тошнотворная, какая-то липкая вонь окутала меня с головы до ног. К горлу подступил комок, а к сердцу подобрался ужас. Так обычное помойное ведро вонять не может, только если его набили…

– Вот черт, – произнес участковый, входя в комнату, – не было печали!

Я машинально шагнул за ним и тут же уперся глазами в разложенный диван. Одеяло без пододеяльника укрывало тело, на подушке, лишенной наволочки, разметалась масса волос, отчего-то темно-бордовых, похожих на комок слипшихся перьев. Слава богу, лица несчастной я не увидел, потому что его покрывали мухи, непонятно откуда взявшиеся в квартире зимой.

– Боже, – прошептал я, натыкаясь на милиционера, – какие отвратительные насекомые. Почему они тут?

– Не знаю, – так же тихо ответил участковый, – сам завсегда удивляюсь, ежели труп больше суток лежит, мигом налетят…