Любовь бродяги - Эми Фетцер

Он, тихо хихикнув про себя, торжественно повел ее к винтовой лестнице, стараясь выступать мерным церемонным шагом.

— Правда? — с сомнением в голосе спросила Маргарет, недоверчиво нахмурившись.

— Истинная правда, миледи.

— И там, откуда вы прибыли, у всех такие опаленные роком души или только вы удостоились этой чести?

Рэмзи засмеялся. И густой раскатистый смех, словно светлый воздух веселья, наполнил собой весь расхохотавшийся в ответ дом.

— Именно так, любезная Мэгги. Я надеюсь, что вы одобрите решение мисс Гамильтон поселить меня в этом доме. — Склонившись к самому ее уху, он продолжал шепотом:

— Я ведь не так глуп и понимаю, что именно вашим благосклонным вниманием движется хозяйство в этом величественном замке. — Ухо Маргарет порозовело. — И готов всеми силами способствовать вашему благодетельному процветанию. В зеленую комнату сюда? — Он повел рукой в сторону лестницы. Миссис О'Халерен кивнула. Она была уже не в силах противиться обаянию необычного гостя. — Итак, милая Мэгги, я жду не дождусь, когда же ты расскажешь мне о своем благородном семействе.

Очарованная Маргарет, растроганно улыбаясь, посмотрела на Пенелопу. «Да, — подумала та, едва не расхохотавшись, — обходиться с дамами он явно умеет», Его успехи были тем более поразительны, что на миссис О'Халерен все в этом доме смотрели как на весьма сухую и чопорную особу, главную распорядительницу университетского женского клуба, и никто уже давным-давно не ждал от нее особой благосклонности к незнакомым мужчинам. Но Рэмзи, похоже, способен был соблазнить и монашку.

Ничего удивительного, что всю дорогу после того, как их оставил Энтони, он и Пенни так весело болтали, непринужденно перескакивая с одной темы на другую и избегая интимных вопросов. Речь в основном велась об истории этого старого, викторианской эпохи, дома. И все же, когда они остановились у ворот усадьбы, Рэмзи поразили размеры увиденного им особняка. Хотя, честно говоря, дом значительно уступал в грандиозности расположенным неподалеку строениям.

Двигаясь по дорожке к дому, О'Киф не переставал восхищаться его величественном видом. А Пенни, глядя на широкие крепкие плечи, стройные мускулистые ноги шагавшего впереди человека, Думала о том, что теперь всерьез и окончательно влипла во всю эту странную и небезопасную историю. Она сама удивлялась тому, с какой легкостью позволила чужому мужчине проникнуть в святая святых своей жизни, поселиться в своем доме, вторгнуться в мир своих чувств.

«Жить вообще небезопасно», — заметил неожиданно ворвавшийся в ее размышления внутренний голос.

— Я слишком часто совершаю опасные поступки, — пробормотала она, но тут же одернула себя, заметив, что Рэмзи, оглянувшийся на ее голос, хитро улыбаясь, смотрит ей в лицо.

Теперь, проводив О'Кифа до дверей зеленой комнаты, она подождала, пока Маргарет откроет замок.

— Входите, мистер О'Киф, — сказала та, жестом приглашая его войти. — Все для вас уже готово, но, если понадобится что-нибудь еще, дайте мне знать, я бее сделаю, как вы захотите.

Он улыбнулся в ответ и вновь галантно поцеловал ей руку.

— Милая Мэгги, — ласково произнес он, — я прошу тебя звать меня просто Рэмзи. До сих пор именно так называли меня окружающие.

— Ну ты и нахал, — толкнула его локтем в бок Пенелопа. — Невообразимо наглый тип.

Глядя на его обходительность, она удивлялась все больше и больше. Насколько она знала, Маргарет еще никому не позволяла называть себя Мэгги, разве что в детстве собственной матери. И вот теперь это впервые свершилось. Причем она казалась совершенно довольной таким поворотом дела.

— Хорошо, — согласилась она. — Ты не голоден?

— О! — воскликнул он, чувствуя глухое бормотание в желудке. — Я буду безмерно счастлив убедиться, что ты столь же великолепная стряпуха, как и экономка.

— И это истинная правда, — заметила выглянувшая из-за его плеча Пенни.

Щеки Маргарет зарделись от похвалы. «Этот очаровательный гигант, — подумала она, — вероятно, больше всего на свете любит мясо с картошкой».

— Я не заставлю вас разочароваться, — сказала она вслух и направилась к двери, но тут же, словно о чем-то вспомнив, остановилась и добавила:

— Да, Трэвис оставил счет за привезенные вещи. Возьмите.

Она протянула Пенелопе мелко исписанную бумажку. Но Рэмзи оказался быстрее. Выхватив у миссис О'Халерен счет, он опустил его к себе в карман.

— Я не желаю, чтобы за меня расплачивался Уэйнрайт, — угрюмо проворчал он, хмуро взглянув на Пенни, так что та не решилась возразить ему и вдруг почувствовала себя маленькой и беззащитной. О'Киф, видимо, понял ее состояние, потому что голос его вдруг приобрел совершенно другой оттенок и он, ласково посмотрев на нее, неожиданно проворковал:

— Ты ведь понимаешь меня, Пенелопа?

Радостно улыбнувшись ему в ответ, она покорно склонила голову.

— Не пойму, кто у кого в гостях? — произнесла, добродушно усмехнувшись, Маргарет и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Пенни вдруг показалось, что комната стала слишком маленькой, слишком тесной для двоих, словно ее сдвинувшиеся стены еще более сблизили Рэмзи и Пенелопу. А О'Киф, чувствуя какое-то изменение в настроении своей собеседницы, ждал, когда же наконец растает ледяная стена отчуждения, разделяющая их, но ожидание ни к чему не привело. И тогда он решил прервать затянувшееся молчание.

— Я думаю, мне надобно принести свои извинения за мое не весьма любезное поведение на улице.

Он и правда испытывал искреннее раскаяние. Ведь она так много сделала для него. А он обошелся с ней чересчур грубо.

— Я тоже прошу у тебя прощения, — тихо пробормотала Пенни в ответ.

Улыбка на лице Рэмзи сменилась выражением проникновенной нежности. И Пенни почувствовала, как дрогнуло и забилось быстрее ее сердце. Колени подогнулись, и, безвольно прислонившись к стене, она ощутила на своих плечах ласковое прикосновение его обнимающих рук и жаркие губы, тронувшие ее холодный лоб.

Она закрыла глаза и тихо склонила голову ему на грудь. Даже этот короткий легкий поцелуй заставил затрепетать ее душу. Но еще большее волнение охватило ее сердце, когда его горячие губы коснулись щеки, а затем самого краешка рта. Теперь теплая истома страсти наполнила уже все ее тело. И она вновь решительно напомнила себе, как опасны для нее подобные отношения.

— Теперь ты будешь относиться ко мне любезнее? — спросил он, словно угадывая ее сомнения.

«Одной любезности мало», — хотела ответить она, но промолчала, лишь не спеша освободившись из его рук. Рэмзи печально вздохнул и недоуменно пожал плечами. Все тот же сковывающий желания холод отделял их друг от друга. И эта искусно поставленная ею на его пути преграда тяготила душу, мешала быть до конца искренним с ней.

Когда Пенни направилась к двери, О'Киф тяжело опустился на кровать и принялся снимать сапоги. Она оглянулась напоследок, да так и застыла возле двери. Он же, не замечая ее присутствия, стянул один сапог и, усталым жестом поставив его рядом, осмотрел повязку на ноге. Затем грустно улыбнулся и опустил голову на грудь.

Сострадание переполнило сердце Пенелопы. Он казался таким печальным и измученным, что хотелось приласкать его, расспросить о горестях и бедах. А ведь это был тот самый Рэмзи О'Киф, что всего несколько часов назад героически сражался с докторами, а потом спас забравшегося на дерево ребенка. И пусть его манеры нелепы и несколько старомодны, но это именно они подтолкнули его к таким великодушным действиям и позволили сразу же завоевать доверие Энтони и Хэнка и, что уж совсем невероятно, очаровать неприступную миссис О'Халерен. К тому же (Боже мой!) всего лишь два дня назад он смотрел в лицо смерти.

Да, Пенни давно уже поняла, что на этом свете невозможно встретить такого человека, которому можно довериться во всем и всегда. Она поняла это еще тогда, когда маленькой девочкой бегала по шумным и многолюдным улицам. Но теперь, встретив этого странного, нелепого человека, она вдруг почувствовала, что весь опыт ее предыдущей жизни не стоит ломаного гроша при общении с ним, что он стал для нее самой большой загадкой, с какой приходилось ей сталкиваться когда бы то ни было.

— Рэмзи! — позвала она его, и он смущенно приподнял голову, только тут заметив, что Пенни еще не ушла. — Нет, не вставай! — остановила его Пенелопа, предупредив его движение, — Я просто хотела…

Она беспомощно огляделась, вспоминая, что же она, собственно, хотела. Поговорить с ним о чем-то? Расспросить? Или может быть, просто смотреть не отрываясь в эти спокойные темные глаза, забывая обо всем на свете, отметая навсегда все страхи, горести, проблемы, пренебрегая и гордостью, и твердостью, и независимостью? Или попросить об еще одном горячем бесконечном поцелуе? Поцелуе, горящем на губах даже во время разлуки.

В растерянности она вновь обвела глазами комнату. Господи! Что с ней? Когда это началось? Что теперь делать? Тряхнув головой, она наконец взглянула на Рэмзи: