Замкнутый круг - Анатолий Галкин

По испуганным глазам Марины было видно, что она не поверила и не поверит, хоть ты примени для нее всю систему Станиславского.

Но Варе надо было продолжать играть.

— Ошиблась какая-то фрау… Я немецкий не очень хорошо знаю. А австрийцы вообще на своем диалекте говорят…

— Варя, это были они?

— Кто? Тебе, Маринка, действительно надо успокоиться. Теперь они везде будут мерещиться… Я же сказала, что ошибка. Давай я специально спущусь к портье и уточню. Может он знает, кто звонил.

Варя выскочила и, не дожидаясь лифта, побежала по лестнице. Всего-то четвертый этаж.

Немецкий язык она действительно знала плохо. Как и английский. Говорить свободно она могла только на французском.

Но портье оказался полиглотом. Через пару минут было ясно, что звонок был из Москвы, что звонившая — молодая девушка точно указала номер комнаты, а затем уточнила: «Мне нужна Марина Гридина, которая сегодня прилетела из Москвы».

На этой неделе Андрей Борзенко в очередной раз попал в полосу творческого простоя. Его в очередной раз сняли с телеэфира.

Его очередной «шеф» что-то кричал, надувался, краснел. Он волновался намного больше, чем сам Борзенко. Попав между жерновами высокого руководства, «шеф» понимал, что не продержится долго. Но он старался продлить свое существование, угождая то одной, то другой стороне.

Чудак-человек! В битве гигантов опасно стоять на линии фронта и услужливо кланяться обоим.

Борзенко и сам бывал в таком положении. Но очень давно. Это было раньше, пока не появился человек, который круто изменил его жизнь.

Покровитель Андрея возник вдруг и именно в тот момент, когда все отвернулись от Борзенко. Он единственный посочувствовал, поддержал и восстановил справедливость.

И делал это он в то время, когда остальные просто отмахивались от него или ехидно усмехались.

Почти никогда Борзенко не упоминал его имени. Он вообще старался ни с кем не говорить о своем благодетеле. Даже в своих мыслях он именовал его Учителем или Хозяином.

Со второго года знакомства Борзенко стал называть этого человека Игроком. И это оказалось самым точным, самым емким определением. Это было сутью его характера.

Игрок никогда не стремился к высоким должностям. Его это не интересовало.

Он смотрел на все, как на шахматное поле в миллионы клеточек. Люди — толпы безликих пешек, которыми не так уж сложно управлять. Тысячи более значимых фигур стремятся попасть в свиту монархов. И казалось бы на вершине тандем — ферзь и король.

Но всегда рядом с этими фигурами тот, кого называют шахматист. Тот, кто может убрать непослушные фишки на самый край, кто может заменить свиту, запугать ферзя сумбурным движением пешек и подставить под шах самого короля…

Это и было целью Игрока, его страстью, его мечтой…

Борзенко хорошо понимал, что для этого человека он один из многих. Он просто орудие, рупор, рычаг.

Но Борзенко знал и другое. Игрок никогда не сдавал своих. Он до конца бился за них и почти всегда побеждал.

И потом спасенные фигуры служили ему еще большей верой и правдой…

О своем новом падении Борзенко сразу же сообщил Игроку. В ответ услышал он потоки праведного гнева и сарказма по поводу ничтожных врагов.

Андрей был уверен, что очень скоро Хозяин все поправит, наладит, улучшит.

Можно было не сомневаться, что так оно и будет — свои, преданные ему фигуры Игрок с доски не снимал…

Борзенко ждал! Он отсиживался на даче и готовился к новым боям.

Он встречался с поставщиками информации, он составлял планы новых атак, он репетировал свои интонации для эфира: уверенность, честность, осведомленность, гнев, ехидство…

Но была еще одна тема, которая никак не давалась ему в суетной текучке еженедельного эфира. Теперь он мог заняться и этим самым важным делом его жизни.

Эту парочку он пригласил на сегодня. И разговор с ними будет предельно жесткий.

Хватит!

Почти месяц они водят его за нос…

Правда, все, что он успел о них узнать, только подтверждало, что они могли говорить правду.

И Максим Вдовин, и Юрий Ткач по нескольку раз бывали во Франции. И именно в то самое время, когда там был некто Валентин Марков.

В самом начале века этот Марков неожиданно исчез в Марселе. По официальной версии он числился утонувшим во время рыбалки.

Сейчас у Борзенко везде были свои люди. Ему удалось узнать, что в те годы Марков, Вдовин и Ткач действительно были тогда сослуживцами, «бойцами невидимого фронта».

Все сходилось!

Неясно только одно: где сейчас та штуковина, которая исчезла вместе с Марковым?

Цела ли она?

И была ли она вообще?

Услышав шум мотора, Борзенко взглянул на часы.

Да, эти люди неисправимы. Этих шпионов легко можно было разоблачить по их точности.

Ну, кому из обычных гражданских людей придет в голову мысль приходить на встречу с точностью до секунд?

Они начали беседу в английской манере: несколько слов о погоде, восхищение чистым воздухом и цветами, похвала ровному зеленому газону…

У Борзенко никак не получалось начать решительный жесткий разговор. Разговор заказчика с нерадивыми исполнителями, которые, наобещав златые горы и взяв солидный аванс, теперь даже мышей не ловят.

Борзенко встал. В таком положении удобней начинать важные дела.

Он сложил руки на груди и гордо поднял голову. Это тоже должно было помочь. Это поза уверенного в себе человека, хозяина положения.

— Значит так, господа. Торжественная часть у нас закончилась, переходим к танцам… Я жду отчета! И не пытайтесь мне лапшу на уши вешать! Прежде всего, я к вам обращаюсь, Юрий Антонович. Это была ваша идея и ваша информация. Так?

— Верно, товарищ Борзенко.

— Так вот, шутки со мной не пройдут! У меня достаточно возможностей, чтоб…

— Ой, только не надо, господин Борзенко. Не стоит нас пугать. Я вас очень прошу… Но вот отчет действительно нужен. За месяц активной работы мы много чего накопали.

— Сомневаюсь. Очень сомневаюсь!

Тем не менее, Борзенко сел за стол и демонстративно распахнул блокнот.

— Я, конечно, готов услышать ваши промежуточные результаты. Хотя они мало меня волнуют. Мне уже нужен итог! Мне нужен этот Марков и его прибор.

— Кстати, о Маркове! Нам с большим трудом удалось узнать, что Марков жив, здоров и находится во Франции. Понятно, что все это не бесплатно. Наши затраты отражены в финансовом отчете…

— Я посмотрю его! А пока вы излагайте факты, господин Ткач.

— Факты и только факты! Так вот, три года назад другу Маркова был звонок из Парижа. Звонивший сослался на общих знакомых, запудрил мозги, вспомнил Маркова и спросил о его семье. Друг был после банкета, не сразу врубился. Он ляпнул, что Марина Маркова недавно вышла замуж. И в Париже сразу бросили трубку.

— Вы считаете, Ткач, что звонил Марков?

— Я совершенно уверен, товарищ Борзенко. Когда пьяный друг понял, что голос похож на самого Маркова, он сразу доложил руководству. В ФСБ подняли розыскное дело, покопались два года и опять в архив.

— Но какой вывод проверки?

— Никакой! Сослались на то, что друг был нетрезв. Ему, мол, померещилось спьяну.

Гости удовлетворенно переглянулись, заметив, как загорались у Борзенко глаза, и как он заерзал на стуле.

Юрий Антонович Ткач был специалистом в таких разговорах. Профессионал. Он перехватил инициативу. Теперь надо дожать клиента.

— И это еще не все, господин Борзенко. Есть и более важные новости. Про Марину, жену Маркова…

— Но теперь она еще и жена Гридина?

— Да, это верно! Так вот, она от встречи с нами отказалась. И даже причинила господину Вдовину легкие телесные повреждения! Максим, покажи Андрею Семеновичу синяк!

— Я вижу! За травму заплачу отдельно.

— Так вот, все это косвенно доказывает, что она что-то знает. А неделю назад она исчезла.

— Как? Совсем?

— От нас не скроешься! Мы подняли всех на ноги и через систему учета авиабилетов установили, что она улетела. Это тоже, заметьте, не бесплатно…

— И куда она улетела? В Париж?

— Почти! Пока она путает следы. Тургруппа будет в Вене, потом Рим, Неаполь, Венеция. И наконец — три дня в Париже!

— Вы считаете, Ткач, что она едет к Маркову?

— Конечно! А почему это она так спешно сорвалась в Париж? Сразу после того, как мы ее побеспокоили.

— Похоже, что так.

— Верно, товарищ Борзенко. Она летит в Вену, а ей нужен Париж! Ей надо с первым мужем встретиться. Посоветоваться и, возможно, прибор перепрятать…

Борзенко даже не пытался скрыть своего возбуждения и восторга. Он метался по комнате между буфетом и холодильником, вываливая на стол бутылки, пакетики, банки.