По его правилам - Маша Малиновская

И что же делать? Как я скажу маме, что осталась ночевать у малознакомого парня? Папа, может, и смог бы как-то доехать, но он ещё в командировке. Может, дядя Саша сможет? У него внедорожник, и, если мама попросит, он за нами приедет.

Я достала из сумки мобильный телефон. Слава Богу, он не разбился, когда эти сучки отшвырнули сумку. Пятнадцать пропущенных звонков от мамы! Как я могла забыть включить звук после уроков?

Сердце заколотилось быстро-быстро, пока я набирала номер. Мама ответила на середине первого же гудка.

— Злата! Дочка, наконец-то! Ты почему не отвечала? Ты дома? Ты же уже добралась? Я ещё на работе, но нас обещают скоро распустить. Златуль, как доехала? Я выслушала мамин поток переживаний, набрала в грудь воздуха, пока дождалась паузы.

— Мам, я опоздала на автобус. Задержалась в школе, — ложь горечью разлилась во рту. Как же это отвратительно — врать.

— О Господи! — воскликнула мама. — Эти учителя совсем, что ли? Они же в курсе, что рейсы отменили?! Там же светопредставление на улице. Кошмар какой-то! Ты где сейчас?

— Я у одноклассника. У того парня, что ездит со мной из нашей школы, — на том конце связи повисла пауза. — Точнее, у его бабушки. Она живёт тут, на квартале Мира.

— Злата, ты вроде бы говорила, что вы не ладите, — осторожно спросила мама. — Там безопасно? Да я бы сама хотела быть уверенной.

— Безопаснее, чем на улице в пургу, мам. Демид нормальный парень, и у него самая обыкновенная бабушка, — я вздохнула. Кто ж на самом деле знает её, эту бабушку. Снова сказала неправду. Точнее, не сказала правду, что бабушку его я и не видела ещё. Может, это вообще какая-то непонятная квартира, блат-хата какая-нибудь. — Может, ты позвонишь дяде Саше, и он сможет приехать?

— Сейчас, дочь. Перезвоню.

Перезвонила мама минут через пять, злая и расстроенная одновременно. Дядя Саша сказал, что машина вроде как не на ходу, но мама была уверена, что он просто боится на ней ехать в пургу. Бережёт больше, чем близких. И вообще, они рассорились. Она потом и к начальнику своему обращалась, и в несколько такси звонила — результат один. Она паниковала, я слышала, что в её голосе слышны были слёзы. Потом сорвалась и наругалась на меня, обвинив, что мне стоило быть расторопнее.

О драке и всём, что случилось, я рассказывать не стала. Не по телефону и не сейчас, по крайней мере. Иначе у неё точно истерика случится. Когда мама начинает паниковать, особенно в отсутствие папы, взрослой приходится быть мне.

— Ладно, мам. Всё будет хорошо. Мне придётся остаться, ты только не волнуйся. А утром, как дороги расчистят, я сразу же пойду на автобус.

— Злата, только звони мне! — слышно было, как напряжённо дышит мама. — У тебя как с зарядкой сотового? Сколько палочек на батарее?

— Две из трёх, мам. На улице мороз, вот и сел быстро.

Мы распрощались, и я отключилась. Маму-то я успокоила, а вот как теперь свыкнуться самой с мыслью, что мне придётся провести ночь в квартире с Бахуриным? И правда, кстати, где его бабушка? Если судить по квартире, то похоже, что здесь живёт пожилой человек, но где она сама?

Я нашла ванную и открыла воду, чтобы вымыть руки. Ободранная об лёд кожа защипала так сильно, что пришлось закусить губу. Потом отыскала моток ваты, про который сказал Бахурин, оторвала кусочек, смочила одеколоном и прошлась по ссадинам.

Мне до сих пор сложно осознать то, что произошло. Эта девушка, Олеся, окликнула меня, когда я уже выходила из школы, а потом две её подружки просто подошли и подхватили меня под руки. Со стороны выглядело так, будто мы по-дружески тесно поддерживаем друг дружку на скользкой дорожке. Всё было так быстро. Они уволокли меня за угол школы, а потом утащили и толпой подталкивали к озеру. Что-то выкрикивали, обзывали крысой, хихикали. Уже на озере вперёд вышла эта Олеся. Стала оскорблять меня, говорить ужасные слова, приплела, почему-то, Бахурина. А потом сдёрнула с меня шапку и толкнула. На ногах я устояла, только сумка свалилась. Олеся замахнулась и ударила меня по щеке. Было очень холодно и больно, и я почувствовала привкус крови во рту. Краешек губы лопнул, ударившись о зубы. Кожа у меня очень нежная, особенно на губах, часто трескается от непогоды, приходится всегда тщательно ухаживать. А тут такое.

Потом Олеся толкнула меня ещё раз, только я уже не устояла, потому что, когда оступилась, кто-то из остальных подставил сзади мне подножку. Я больно ударилась бедром, когда упала, но думать об этом было некогда, потому что эти стервы стали буцать меня как мяч. Больше толкали ногами, чем били, но это было жутко унизительно. Ну и больно тоже. Наверное, на плече синяк останется, всё ещё сильно саднит.

Я стащила с плеча водолазку, оголив его, и посмотрела в зеркало. Рука выше локтя была красная.

Что же за дикость такая? Разве это девушки? Дерутся как парни. Мозгов не хватает учинить разборки по-женски.

Из коридора послышался хлопок двери, и я быстро нырнула опять в свою водолазку, скривившись от боли при резком движении. Одёрнула её и вышла в прихожую. Гдето внутри промелькнул страх: а вдруг Бахурин привёл дружков? Тех самых, что изгалялись в острословии в первый день возле школы.

Но он, слава Богу, был один. Куртку уже держал в руках. Наверное, снял её и отряхнул в подъезде.

— Звонить пойдём от соседей? — он поставил пакет с продуктами на пол.

— Нет, я маме с сотового позвонила уже. Сказала, что осталась у тебя и твоей бабушки.

— Понял.

Бахурин скинул ботинки, сунул их на полочку и подхватил пакет с продуктами, чтобы отнести в кухню.

— А где бабушка?

— Её с весны уже нет, — ответил нейтрально, но отвернулся. Наверное, она и правда была очень близка ему.

— Извини.

— Ничего, ты же не знала, — он пожал плечами, стащил через голову свитер, оставшись в футболке и бросил его на спинку стула.

Если честно, я не сильно