Пес Ее Высочества - Мария Камардина

что для лечебных настоек от проверенных целителей и надёжных ведьм. Во-вторых, здесь работала станция почтовых драконов. За определённую плату разноцветные летучие ящеры были готовы отнести письмо или посылку в любой конец королевства.

Всю эту информацию Бьорн знал и сам, так что Эрика он слушал вполуха, как и ворчание рыцарей по поводу необходимости сдать при въезде личные фляги. Большая часть отряда плелась за каретой, и он позволил себе вырваться вперёд. Капитан не возражал, тем более что от присутствия оборотня была и польза: уставших за день коней пустили шагом, а бодрый козлик норовил сорваться на рысь, а то и укусить идущего впереди жеребца за круп. Одну такую попытку Бьорн и предотвратил: поймал нахала за уздечку и негромко рыкнул в мохнатое ухо. Хух ещё попытался взбрыкнуть и укусить уже Бьорна, но стоило рыкнуть погромче, как козёл стал шёлковым и более неудобств не доставлял.

Хотел бы Бьорн так же легко справляться с неспокойными мыслями. Он с радостью опустошил бы полную флягу той дряни, которой капитан пытался поить его после падения в реку, и ведьмин котёл заодно, лишь бы с уверенностью сказать, что поцелуй Беттины ему просто приснился!

Он стиснул зубы и оборвал мысль, не желая возвращаться к воспоминаниям. Сколько бы радости ни дарило внимание принцессы, привлекать его лишний раз не стоило. Лучше уж думать, что она просто решила его подразнить, со скуки. И ведь есть долг, есть рыцарская честь, есть клятва верности королю, но…

Как она смотрела! Как разговаривала! Как прикасалась, робко и вместе с тем так уверенно, будто имела на него все права! Можно сколько угодно твердить себе о чести и долге, но как скоро ему захочется… Большего?

Да что там.

Уже хотелось.

Он тряхнул головой и попытался прислушаться к разговору.

— … Сам-то Яджи — разумный мужик, талантливый, управленец, опять же, хороший, — объяснял Эрик. — А вот вторая его голова, Гор, тот ещё тип. Как что в башку взбредёт — вынь да положь, чуть что не по его — убьёт влёгкую. Скот воровал, девок, пару деревень сжёг. Набуянится, уснёт — и Яджи за него отдувается, ущерб возмещает. Так вот однажды герцогу это надоело, он его за шиворот взял и приволок к ведьме. А та, значит, сварила зелье, которое действует только на Гора так, будто он церковного вина перебрал — улыбается всё время и глаза в кучку. Но только Яджи теперь ничего крепче чая нельзя, а то зелье действовать перестанет. Вот уже лет восемь капли в рот не берёт, бедняга. Зато книжки писать начал.

— Книжки? — удивился кто-то. — Великан?

Бьорн подавил желание закатить глаза. Несмотря на все образовательные реформы старого короля, очень многие до сих пор относились к чтению как к тяжкой повинности. А ведь серия книг «Великанские сказочки» пользовалась огромным успехом! По байкам великана о его буйной юности и победах над многочисленными врагами ставили спектакли в театрах и уличные сценки на ярмарках, по ним рисовали картинки, сочиняли песни, лепили игрушки…

— Так он почему мэром-то стал! — Эрик щёлкнул пальцами и ухмыльнулся. — В городе проездом был, дело к вечеру, пошёл постоялый двор искать. А тут главная площадь, и как раз мэра выбирали, общим собранием. На одного посмотрели, на другого… А тут Яджи как вышел, как народ его увидел — и оказалось, что его в городе знают лучше, чем всех кандидатов в мэры, вместе взятых, кто сам не читал, тот отзывы слышал. Вот они и решили, по отзывам. Он отнекивается, мол, приврал в книжках и про себя, и про врагов, а они ещё пуще вцепились — как же, единственный из кандидатов, кто честно признался, что врёт!

Рыцари грохнули смехом. Бьорн хмыкнул и привстал в стременах, разглядывая распахнутые настежь городские ворота. Рядом с ними маячили фигурки стражников — и ещё одна, на голову выше тех самых ворот.

Кажется, мэр города решил встретить гостей лично.

На великана обратил внимание не только он. Смешки стихли, бойцы Эрика принялись с ворчанием добывать из-под плащей фляги, королевские рыцари замешкались, во все глаза разглядывая местную достопримечательность.

— Герцог, говоришь, приволок его к ведьме? — недоверчиво уточнил кто-то. — Лично? За шиворот?

Эрик ухмыльнулся с самым довольным видом.

— Это вы не знаете нашего герцога, — хмыкнул он, откидывая за спину плащ. — Он и демонов слушаться заставит, не то что какого-то великана… Эй, а где моя фляга? Ты не видел?

Бьорн пожал плечами, не отрывая взгляда от ворот. Если бы он решил проехать город насквозь, за вторыми воротами свернул направо и двинулся по неширокой просёлочной дороге на северо-запад, то через несколько часов добрался бы до родового замка. Мама была бы счастлива его видеть, она напоминала об этом в каждом письме. А отец непременно выслушал бы и помог советом…

Но времени на то, чтобы сделать такой крюк, у него, как всегда, не было.

Бьорн покосился на Эрика, который с руганью обыскивал карманы по третьему разу, не желая верить, что фляга осталась в снегу у мельницы. Если хотя бы треть его баек об отношениях с женщинами была правдой, то капитан вполне годился на роль опытного человека, способного дать совет. Однако из тех же баек следовало, что любовные неудачи он либо заливал спиртным, либо сбрасывал напряжение в обществе продажных девиц, либо и то и другое сразу.

Все три варианта никуда не годились.

Эрик выдал особо длинную и заковыристую фразу, махнул рукой и с мрачным видом уставился на городские стены. На груди капитана блеснула светлая искорка: знак Светозарения, четырёхконечная звезда в круге, выскользнул из-за воротника и повис на шнурке. Бьорн машинально прижал ладонью свой знак, прячущийся под рубашкой, кинул взгляд на шпили и крыши, выглядывающие из-за городской стены…

А ведь, пожалуй, есть в городе одно место, где могли помочь разобраться в душевными волнениями.

Он слегка придержал коня, чтоб оказаться вровень с помрачневшим капитаном, и негромко проговорил:

— Мне нужно в храм.

Эрик уставился на него так, словно он попросился по меньшей мере в бордель. Потом, спохватившись, сгрёб знак в горсть, сунул за пазуху и кашлянул.

— Что, прямо сейчас⁈

Бьорн немного подумал. Для того, чтобы организовать ночлег, его присутствие вовсе не требовалось, а постоялый двор в Великаньем Холме был всего один, на главной площади перед ратушей, не заблудишься. Да и храм, насколько ему помнилось, находился недалеко, он легко успеет вернуться