Миф о русском дворянстве: Дворянство и привилегии последнего периода императорской России - Сеймур Беккер

В обращенном к Витте Указе от 29 мая 1897 г. император попытался установить компромисс между его предложениями и требованиями прошедшего в 1896 г. съезда предводителей дворянства. Николай II отверг идею моратория на платежи по закладным после того, как виднейшие губернские предводители дворянства (П.Н. Трубецкой из Москвы, А.Д. Зиновьев из Петербурга и М.А. Стахович из Орла) убедили его, что такой вопиющий акт правительственного фаворитизма может только уронить репутацию первого сословия в глазах общества. По всем кредитам, полученным до 1 мая 1897 г., ставка была снижена до 3,5% годовых; для кредитов, полученных после этой даты, она осталась на уровне 4%, а в июле 1900 г. была повышена до 5%{227}. Все просроченные платежи по закладным на конец апреля 1897 г. плюс сумма накопленных штрафных платежей образовали особый долг, сумма которого не должна была превышать 12% первоначальной величины кредита по закладной. По этому долгу была установлена ставка в 3,5%, и он подлежал погашению полугодовыми платежами величиной в четверть регулярных выплат в счет погашения закладной. Было установлено, что в будущем пени за несвоевременное внесение платежей в счет ипотечных кредитов должны составлять 0,5% в месяц вплоть до момента погашения просрочки, а не удваиваться до 1% в месяц после третьего месяца, как это было прежде. В феврале 1900 г. в устав Дворянского банка была внесена статья, позволяющая ему спасать от дефолта самых безнадежных должников, по имениям которых сумма ипотечного кредита и просроченных платежей превосходила 60% стоимости самого имения. Банк получил право с согласия должника выкупать часть имения и использовать вырученные деньги для уменьшения бремени задолженности по остальной части имения. Земля, оказавшаяся таким образом в собственности банка, подлежала продаже в течение двух лет, причем преимущественно в руки потомственных дворян; по прошествии двух лет непроданные участки переходили для продажи в собственность Крестьянского банка.

Эти изменения мало повлияли на уровень просроченности по платежам заемщиков Дворянского банка. В период 1898— 1905 гг. предупреждения о возможности принудительной продажи были посланы владельцам 42 839 имений, в среднем по 5355 предупреждений в год, примерно каждому четвертому из владельцев заложенной в банке земли. Число же имений, действительно проданных с торгов за несвоевременное погашение долга, уменьшилось в тот же период относительно предыдущего (крайне низкого) уровня и составило в среднем 29 в год, т.е. 1,3 на тысячу заложенных в банке имений{228}.[56] В 1906—1913 гг. число имений, продаваемых за долги с торгов, в среднем опять выросло до 50 в год, или до 1,8 на тысячу, — по-прежнему очень низкий показатель{229}.

Большинство дворян, становившихся заемщиками банка, таким образом, не только получали щедрые суммы денег под низкий процент и на большой срок, но и продолжали в полной мере использовать снисходительное отношение банка к неаккуратному погашению долгов, часто очень серьезных, понимая, что риск лишиться заложенной земли невелик. И хотя Дворянский земельный банк остался под юрисдикцией министерства финансов, в своей деятельности он не сильно отклонялся от представлений сословников о целях кредитной политики.

Указ Николая II от мая 1897 г. увеличил с 5 до 10 лет срок, в течение которого покупатель заложенного имения, не принадлежащий к потомственному дворянству, должен был погасить долг перед банком. Предоставление лицам недворянского происхождения возможности приобретать заложенные имения и погашать долг по ним в течение целого десятилетия должно было бы повысить рыночную стоимость этих имений и отвечало бы интересам владельцев продаваемой земли; но смысл существования банка заключался не в облегчении и поощрении продажи таких имений, а в уничтожении самой необходимости их продажи. Указ также запрещал всем правительственным учреждениям дальнейшие дискуссии об изменении устава Дворянского банка. Пытаясь переждать этот период сочувствия дворянству и привилегиям, достигший своего пика с созывом Особого совещания по делам дворянства, Витте делал все, чтобы предотвратить появление вопроса о задачах банка на повестке дня Совещания. И когда в начале 1899 г. на Совещании все-таки был поднят вопрос о кредитной политике, Витте и князь Ливен, тогдашний директор Банка, выдвинули сильный аргумент, заявив, что частые изменения банковского устава за предыдущее десятилетие (периодическое снижение банковской ставки и добавление просроченных платежей на сумму основного долга) вносили в работу банка беспорядок и провоцировали заемщиков задерживать платежи в надежде на дальнейшие льготы; банк нуждался в моратории на такого рода изменения, если его намерением было ответственным образом исполнять свои задачи. Император согласился с этими аргументами и напомнил Особому совещанию, что ему следовало избегать какого-либо обсуждения устава Дворянского банка{230}.

Краткосрочный кредит и кассы взаимопомощи

Смежный вопрос о дворянских кассах взаимопомощи не был запрещен к обсуждению на Особом совещании, но Витте предложил свой собственный план, что обеспечило ему контроль над ходом дискуссий. Интерес к кассам взаимопомощи возник впервые в 1880-х гг., когда зашла речь о том, что дворянские имения нуждаются в системе краткосрочного кредитования. Краткосрочные ссуды под именные векселя заемщиков Государственный банк выдавал с 1884 г. И если коммерческие заемщики платили, в зависимости от срока (от трех до двенадцати месяцев), от 4,5 до 7%, то землевладельцы за ссуды любой продолжительности платили ровно 6%. Эта разница вызвала к жизни обвинения в том, что землевладельцам приходится платить за кредиты дороже, чем всяким дельцам, что так и было для трех- и шестимесячных ссуд; но, как отметил в 1897 г. Витте, большинство землевладельцев брали кредиты на двенадцатимесячный срок. Кредитная политика Государственного банка имела целью обеспечить землевладельцам до двух третей годовой потребности в оборотных средствах имения, следя при этом, чтобы совокупная величина прежних и новых кредитов не превышала 60% стоимости имения. Землевладельцы злоупотребляли возможностью регулярно обновлять краткосрочные кредиты, превращая их фактически в разновидность долговременных ссуд. Совокупная задолженность землевладельцев перед Государственным банком составила 9,2 млн. рублей на начало 1893 г. и 26,8 млн. рублей на начало 1896 г.{231}

Таким же образом дворяне использовали товарный кредит, который Государственный банк сделал доступным в 1893 г. Ссуды давали под залог зерна, так что появилась возможность не продавать его сразу после сбора урожая, когда цены минимальны, и брали такой кредит на девять месяцев, осуществляя полный цикл рефинансирования за восемнадцать месяцев. Процентные ставки колебались от 5 до 6%. Чтобы не продавать зерно по ценам, казавшимся малопривлекательными, землевладельцы предпочитали осуществлять рефинансирование кредитов. На начало 1896 г. по схеме товарного кредита было выдано ссуд на сумму 41,8 млн. рублей. Совокупная величина кредитов, полученных землевладельцами из Государственного банка под именные векселя и под залог урожая, составила на тот момент примерно 8% от величины ссуд, взятых дворянством под залог земли{232}.[57]

Периодические требования к государству обеспечить землевладельцев еще более льготными краткосрочными кредитами достигли кульминации в программе, поддержанной совещаниями предводителей дворянства 1896 и 1899 гг. Они включали: краткосрочные ссуды по ставкам более низким, чем на рынке кредитных средств, и товарный кредит, который можно было бы рефинансировать до тех пор, пока зерно не будет продано{233}. В 1897 г. Витте сделал несколько малозначительных уступок: объем ссуд, предоставляемых землевладельцам Государственным банком под именные векселя, был увеличен, а процент по ним снижен, а Комитет, рассматривавший обоснованность требований о таком кредите, был укомплектован исключительно землевладельцами, тогда как до этого большинство в нем составляли купцы. При этом, однако, Витте настаивал на погашении краткосрочных кредитов, фактически ставших, в силу непрерывного рефинансирования, долгосрочными или сделавших совокупную задолженность большей, чем установленная законом граница (75% стоимости имения). В итоге резко снизилась сумма предоставленного Государственным банком вексельного кредита — от 27 млн. рублей в 1896 г. до менее 8 млн. в 1901 г. Хотя частные банки уже в 1898 г. получили право предоставлять такие кредиты землевладельцам, к началу 1902 г. их сумма дошла только до 2 млн. рублей{234}.

Недовольство доступными разновидностями краткосрочного кредита вызвало к жизни идею касс дворянской взаимопомощи, ставшую в 1880-х и 1890-х гг. одной из излюбленных среди защитников привилегий. При всех мелких различиях между разными проектами у них были общие черты: средства фондов взаимопомощи должны были составляться на основе вкладов, сборов или взносов их членов и взносов или кредитов правительства; члены обществ взаимопомощи получают право брать взаймы у общества и у Государственного банка; правительственные кредиты, предоставляемые непосредственно членам обществ взаимопомощи или самому обществу, будут обеспечиваться совместной земельной собственностью его членов{235}.