Миф о русском дворянстве: Дворянство и привилегии последнего периода императорской России - Сеймур Беккер

В 1884 г., по инициативе губернского предводителя дворянства П.А. Кривского, Саратовское дворянское собрание обратилось к правительству с прошением ввести обязательные к использованию договорные книжки, в которых для сведения будущих нанимателей можно было бы фиксировать все работы и все нарушения контракта, за которые работник подвергался штрафу или увольнению. Работник, оставивший место до истечения договорного срока, мог быть насильно возвращен нанимателю даже без решения суда. Когда это предложение обсуждалось на Государственном совете, К.П. Победоносцев возразил (точно так же, как и десятилетием ранее, когда он помог заблокировать сходный проект), что такие жесткие дисциплинарные меры отдают крепостничеством. Но при дворе теперь царили совершенно иные настроения, что и отразилось в поддержке проекта Катковым и Мещерским, и проект был одобрен Государственным советом, а 12 июня 1886 г. утвержден императором{244}. Но провести этот закон на практике со всей возможной жесткостью оказалось невозможным, и на переломе столетия Кривский и другие все еще горько сетовали, что дворяне-землевладельцы разоряются, не имея возможности с помощью закона найти управу на лень, пьянство и безответственность своих наемных работников{245}.

Если обязательные договорные книжки отдавали крепостничеством, то раздача казенных земель дворянству была еще большим анахронизмом. Секретарь Государственного совета В.К. фон Плеве в 1900 г., обосновывая в выступлении перед Особым совещанием свое предложение осуществить раздачу дворянам государственных земель в Сибири на правах заповедных имений, чтобы они в течение трех поколений не могли перейти в руки низших сословий, без малейшего смущения сослался на опыт Московского государства в XVI в.{246}

Государственные земли, как правило, не передавали в собственность дворянам со времени царствования императора Павла. Однако в XIX в. при случае прибегали к раздачам и льготным продажам казенных земель — либо для помощи обедневшим дворянским семьям губерний, в которых не было достаточного фонда свободных земель, либо для того, чтобы укрепить влияние русского элемента на окраинах. Примером первого рода ситуаций является история расселения в 1840-х гг. почти восьмисот дворянских семей из Смоленской и Рязанской губерний на земельных участках площадью от 60 до 80 десятин в Тамбовской, Симбирской и Самарской губерниях. Попытка пожаловать или продать дворянам казенные земли в 1840— 1860-х гг. в Тобольской губернии, расположенной на самом западе Сибири, оказалась неуспешной, но в 1870-х гг. почти полмиллиона десятин были отобраны у башкир, населявших Уфимскую и Оренбургскую губернии, и проданы государством дворянам по цене, составлявшей только 20— 30% от рыночной. Большинство покупателей не стали заводить хозяйство на купленных землях, а немедленно их перепродали со значительной прибылью. И после 1865 г. государство продало русским дворянам по очень льготной цене более полумиллиона десятин земли, конфискованной в западных губерниях у польских дворян, участвовавших в недавнем восстании{247}.[58]

Получается, таким образом, что многочисленные предложения сословников между 1880-ми и началом 1900-х гг. использовать раздачу казенных земель, чтобы остановить упадок дворянского землевладения, опирались на исторический прецедент. Чаще всего в центре такого рода проектов были безземельные члены потомственного дворянства, делавшие карьеру на государственной службе. Им предлагалось давать участки величиной до восьмисот десятин взамен присвоения очередных чинов, наград, пенсий, а иногда даже и части жалованья. Нередко предлагалось так или иначе ограничить возможность получателей распоряжаться дарованными землями — продавать, завещать частями или закладывать в банке. Было несколько проектов, предлагавших, чтобы Дворянский земельный банк или какое-либо другое государственное учреждение взяли на себя скупку дворянских имений, продаваемых самими владельцами или выставленных на продажу за долги, чтобы затем перепродавать их другим дворянам{248}.

На деле же единственный проект такого рода, привлекший внимание правительств Александра III и Николая II, имел отношение к землям на наименее привлекательной из всех окраин и появился как побочный результат строительства Транссибирской железной дороги. Уже в 1893 г. Комитет Сибирской железной дороги решил выделить в районах, через которые должна была пройти дорога, земли для расселения культурных и образованных землевладельцев, а также и крестьян. Комитет надеялся, что дворяне смогут создать хозяйства, которые послужат образцом для крестьян. Вопрос, породивший оживленные дебаты в правительстве в 1898—1901 гг., был вызван дилеммой: предоставлять ли дворянам предпочтительные, а может быть и исключительные, права на покупку и аренду таких земель? Позиция подготовительной комиссии Комитета Сибирской железной дороги и большинства Государственного совета была такова: исходя из интересов экономического развития Сибири, продавать и сдавать казенные земли в аренду всем желающим, кто сможет наладить должную обработку участков независимо от сословной принадлежности (за исключением евреев, инородцев и иностранцев). Иную позицию заняло Особое совещание по делам дворянства и меньшинство Государственного совета, которые считали, что создание поместного дворянства в Сибири имеет не менее важное государственное значение, чем перспективы экономического развития края[59]. Дворянские землевладельцы были нужны в Сибири одновременно как источник «местного служилого сословия» и как руководители крестьянского населения. Трудно было ожидать, однако, что дворянство сможет успешно конкурировать с буржуазными элементами в покупке и аренде казенной земли. Следовательно, в своих собственных интересах, государство должно было продавать и сдавать землю в аренду исключительно дворянам. Закон, утвержденный Николаем II 8 июня 1901 г., был компромиссным: участки казенной земли в Сибири должны сдаваться в аренду на 99 лет с правом выкупа на льготных условиях по истечении срока аренды исключительно дворянам, тогда как продавать аналогичные участки, ради повышения доходов государства, следует независимо от сословной принадлежности тому, кто даст на открытых торгах наивысшую цену{249}.

Тем временем попутное предложение Комитета Сибирской железной дороги, утвержденное императором 22 июня 1900 г., предусматривало меры для дворян, не имевших средств для покупки или аренды более крупных участков (вплоть до 3000 десятин), чему был посвящен закон 1901 г. Закон 1900 г. предлагал бесплатные участки казенной земли площадью от 60 до 100 десятин в Тобольской и Томской губерниях, а также в Иркутском, Амурском и Степном генерал-губернаторствах — «потомственным дворянам, обрабатывающим землю личным трудом своим и членов семьи своей». Запросы на нарезку таких участков следовало подавать губернатору по месту жительства просителей, причем запросы должны были получить одобрение уездного и губернского предводителей дворянства. Бесплатные участки подлежали конфискации, если земля не будет заселена в течение двух лет, или будет оставлена на пять или более лет, или если в течение пяти лет за нее не будут вноситься налоги; эти участки нельзя было ни отчуждать, ни закладывать{250}. Неизвестно, сколько таких участков земли было роздано по этому закону, но, учитывая отсутствие интереса дворянства к этим краям, можно с уверенностью предположить, что успех программы был минимальным.

Что касается закона 1901 г. о продаже и аренде крупных участков земли, то оценка его Государственным советом как безвредного, но потенциально неэффективного совершенно подтвердилась. Вдоль железной дороги вплоть до Иркутской губернии было размечено 59 участков пригодной к обработке земли, каждый в среднем площадью по две с лишним тысячи десятин. Из-за противодействия местных властей, защищавших интересы крестьянства, а также из-за массовых выступлений крестьян Енисейской губернии в 1902 г. против продажи или аренды крупных земельных участков, которые прежде сдавались местному крестьянству как пастбища и сенокосы, до революции 1905 г. ни один участок не был продан или сдан в аренду. После 1905 г. была заново проведена разметка земли, и новые участки ушли под крестьянские поселения{251}.

Во всех рассмотренных в этой главе проектах и предложениях общим было желание сохранить поместное дворянство, оградив его от свободной игры рыночных сил. Для сословников это было принципиальным вопросом, и они даже гордились тем, что в условиях правового равенства, воцарившегося в результате Великих реформ, дворяне оказывались не в состоянии успешно конкурировать с агрессивными и практичными купцами и кулаками. Почти все принятые по их настоянию меры, вроде заповедности, были встречены с удивительным равнодушием дворянами-землевладельцами — большинство не воспользовалось даже той защитой, которая была предложена. Такое отношение позволяет нам предположить, что защитники привилегий не имели ни малейшего представления о чувствах и желаниях подавляющего большинства среднепоместных дворян. Именно эта группа землевладельцев, которую сословники превозносили как основную и стержневую, почти единодушно предпочитала свободу продавать, делить или закладывать свои имения любой перспективе вечно хранить как семейное гнездо и залог неизменности их общественного устройства. Добровольная заповедность и другие меры, такие, как раздача земель в Сибири, не могли не провалиться: воображение поборников подобных мер было целиком подчинено образам идеализированного прошлого, тогда как подавляющее большинство дворян-землевладельцев заботилось о том, как лучше всего наладить отношения с настоящим.