Близнецы по несчастью - Ольга Баскова

Генерал всплеснул руками:

– Что ты говоришь? Там, наверное, есть что почитать.

– Так точно, – вытянулся в струнку Петр. – Я, разумеется, оставлю ее вам, однако поделюсь, какие предположения родились у меня после прочтения.

Свиридов подался вперед.

– Все, что касается Черных, я взял, естественно, из этих записок, – пояснил Огуренков. – Но ни одна строчка не заставила меня усомниться в его невиновности. Да, Советская власть пыталась отомстить Ярославу за неудачных родителей. Однако не успела сделать этого. И знаете почему? На каждом собрании классный руководитель дрался, как лев, за своего ученика, так и не позволив исключить его из комсомола. Кроме того, Вячеслав Петрович никогда, ни единым намеком не обидел парня и пресекал подобные попытки учеников и учителей. Короче, относительным спокойствием юноша обязан именно Котикову. За что же ему мстить?

– Мстить? – повторил Свиридов.

– Да, мстить. А как иначе назвать все случившееся? – поинтересовался Петр. – Я несколько раз перечитал так называемые хроники подпольной группы, и у меня голова пошла кругом. Просто не могу понять, кому понадобилось играть на нервах этих ребят и их руководителя. Вы обратили внимание? Провокатор бросал немцам, как собаке кость, информацию частями: что и в каком месте собираются предпринять подпольщики, а о месте, где они скрывались, умалчивал. А ведь одно его слово могло положить конец существованию группировки! Спрашивается, по какой причине он или она предпочитали этого не делать?

– И по какой же? – спросил Александр Афанасьевич.

Огуренков вытер потный лоб:

– Сам до сих пор не пойму. Бред какой-то. Единственное, в чем я уверен, – это определенно не Черных. Уж очень многим парень был обязан своему классному. А вот у Татьяны Павловны и у Короткова были причины ненавидеть Котикова.

Генерал захрустел узловатыми пальцами:

– У Татьяны? Ты… Ты… – он задыхался от волнения. – Этого не может быть! Она сама меня разыскала, чтобы…

Огуренков устал шагать по номеру и опустился на стул:

– Сейчас я расскажу вам все, что выяснил, а делать выводы будете сами, – проговорил он. – Сначала это покажется ребячеством. Итак, начну со Снежковой. В школьные годы она считалась самой красивой девочкой в классе. Не только одноклассники, но и парни постарше пытались добиться ее внимания.

В памяти Свиридова всплыла фраза его бывшей возлюбленной: «Если бы Пашка Лебедев не погиб, у меня была бы нормальная семья».

– Об этом она мне рассказывала, – перебил он эсбэушника. – Продолжай.

– Однажды Ирина Федоровна предложила старшеклассникам организовать конкурс «Весна», что-то вроде конкурса красоты в советское время. Кроме соответствующей одежды и прически, девушки должны были прочитать стихи о любви к великой и могучей державе, спеть песню на аналогичную тему, а потом блистать в разных номинациях. Как пишет Тамарченко, Снежкова, сразу вырвавшись вперед, оставила бы конкурсанток далеко позади, – он вздохнул, – в том-то и дело: оставила бы… Вячеслав Петрович, сидевший в жюри, изо всех сил тянул Инну Рожнову, выглядевшую гораздо скромнее, и добился своего. Она опередила Татьяну на полбалла.

Александр Афанасьевич фыркнул:

– И что с того?

– Вы, может быть, восприняли бы все именно так, – рассмеялся Огуренков, – А вот Татьяна Павловна отнеслась к этому по-другому. Она убежала сразу после оглашения результатов, не осталась на танцы, однако дома тоже не появилась. Представляете, пятнадцатилетняя девочка, отвязав рыбацкую лодку от пирса, направила ее в открытое море. Ей повезло. В тот день не было шторма, и рыбаки, найдя ее утром в трехстах метрах от берега, спокойно отбуксировали к причалу.

Генерал улыбался синими губами. Он знал боевой характер бывшей подруги.

– Но на этом дело не кончилось, – продолжал Петр. – Татьяна объявила голодовку и три дня не поднималась с дивана, пропуская занятия.

– А потом? – вставил Свиридов.

– Потом все нормализовалось. Снежкова смирилась с поражением, но, думаю, обиду носила в себе. Кстати, она могла попытаться подставить и Рожнову. Если бы не крик Котикова: «Инна тут ни при чем» – газета писала бы сейчас о ней.

Размышления Огуренкова явно не понравились генералу:

– Снежкова не такая. Она никогда не была мелочной.

– Вы считаете, Татьяна всегда откровенничала с вами? – ехидно поинтересовался эсбэушник.

Старик пожал плечами:

– Вообще-то я редко ошибался в людях.

– Есть еще Коротков, – добавил Петр. – Пять лет он входил в детскую волейбольную команду города, которой с огромными трудностями удалось занять призовое место в области и получить путевку в Москву. Владимир хорошо учился, но, видно, будущая слава вскружила ему голову. Он связался с дурной компанией, начал выпивать, устраивать драки, запорол контрольную по истории. Котиков вошел в его положение, и на первый раз все ограничилось предупреждением. Оказалось, на без пяти минут члена сборной СССР по волейболу уговоры не подействовали. Он был уверен: ничто не помешает поехать в столицу. Классный руководитель просто не посмеет лишить его этого права и, когда потребуется, выдаст отличные рекомендации. Только он просчитался. Вячеслав Петрович не дал ему хорошую характеристику, наоборот, запорол дело на корню. Можете представить, как буйствовал парень?

Свиридов поежился:

– Представляю. А дирекция?

Молодой человек усмехнулся:

– Он убедил и администрацию школы. Двоечникам и разгильдяям не место в сборной страны.

– Ирина Федоровна уверена: ее коллега поступил несправедливо, – проговорил Петр. – Нужно было дать юноше шанс… И, заметьте, неплохому юноше…. Он мог пересдать материал после поездки. Однако Котиков уперся. При нескольких свидетелях Владимир поклялся свести с ним счеты. Поездка в столицу была его заветной мечтой. Во-первых, он всегда хотел там побывать, но родители не имели средств повезти сына. Во-вторых, его лишили возможности выступить за свою команду на серьезных соревнованиях.

– Так-то так, – Александр Афанасьевич нервно потирал подбородок. – Да только и Снежкова, и Коротков люди адекватные. Кстати, парня что, отчислили из команды?

– Нет, что вы! – замахал руками Огуренков. – На следующий год он обязательно поехал бы. Однако следующим был 1941-й…

– Эти двое – очень ответственные люди, – добавил генерал. – Одно дело – ребячьи страсти, а другое – война. Уверен, пустые обиды были забыты ради общего дела.

– Но мы не можем списать со счетов эти факты…. – настаивал Петр.

– Таня сама попросила меня во всем разобраться, – не унимался генерал. – Она ведь знала, каких людей я вовлеку в расследование.

– Возможно, она не знала о существовании этих записей, – парировал Огуренков. – Возможно, женщина думала: свидетелей не осталось.

– Ладно, – нахмурился Александр Афанасьевич. Когда его боевую подругу в чем-либо обвиняли, это ему явно не нравилось. – Теперь перейдем к Прохоренко. Он что, один незапятнанный из всей четверки?

– Про таких говорят «никакой», – подтвердил Петр.

– Почему же в подозреваемые выбрали именно его? – поинтересовался генерал. – Просто ткнули пальцем в небо?

– Я досконально изучил показания Прохоренко, – заметил эсбэушник. – И кое-что мне не понравилось.

Старик встрепенулся:

– Что?

Молодой человек поудобнее уселся на стуле:

– Посудите сами. В тот роковой день четверо избежали ареста, а затем и гибели. Я уверен: Черных действительно побывал на месте стоянки партизанского отряда. Он подробно описал каждую деталь. Позже все подтвердилось. Откуда юноша мог знать, если сам не присутствовал? Из этого следует: Ярослав не лжет. Это первое. Второе. Родственница Татьяны подтвердила: девушка приходила к ней за продуктами. Какие мысли руководили ею, обсуждать не хочу, но показания правдивы. Третье. Владимир Коротков и Григорий Прохоренко отправились навстречу наступающим войскам Красной Армии. На опушке леса они разделились. Коротков встретил отряд под командованием Вавилова. Я отыскал оставшихся в живых бойцов. Один из них вспомнил: действительно, на подступах к Южноморску они наткнулись на встревоженного мальчишку, умолявшего быстрее войти в город. Юноша назвался Владимиром, и по описанию понятно: это Коротков. По словам же Прохоренко, он подвернул ногу, спрятался в кустах, надеясь, что боль утихнет и он снова продолжит путь, однако его подобрали бойцы отряда лейтенанта Санникова.

– Ну и… – генерал нетерпеливо пошевелил пальцами.

Огуренков достал из борсетки маленькую карту.

– Полюбуйтесь, – он ткнул карандашом в нарисованные черным маркером точки. – Здесь ребята расстались. Ярослав пошел на север и встретил Вавилова. Григорий же поковылял на юг, по его словам, прошел совсем немного и получил травму. Отсиживался парнишка вот здесь, – Петр указал на синюю отметину, – или вот здесь, – грифель прошелся по красному штриху. – Отряд лейтенанта Санникова находился в это время далеко от бедняги. Вот тут, – эсбэушник многозначительно посмотрел на бывшего начальника. – К нашему с вами счастью, Евгений Ульянович Санников здравствует и по сей день. На память пока не жалуется. Вы уже чувствуете, к чему я клоню, – он выдохнул, – никакого Гришу Прохоренко с больной ногой они не подбирали.