Близнецы по несчастью - Ольга Баскова

Спазмы сжимали Тане горло. С недавних пор мысль о ребенке не давала покоя. Свиридов не знал, что мечта девушки близка к осуществлению, а Снежкова мучилась над вопросом, рассказать ли ему о беременности. Однажды, после очередного разговора о семье и детях, она набралась храбрости:

– А ты бы не хотел еще одного ребенка?

Он отпрянул, точно от удара:

– А почему ты спрашиваешь?

– Потому что я беременна, Саша.

По его красивому лицу пробежала судорога.

– Ты же знаешь, это невозможно.

– Почему?

Он запнулся:

– Потому что я не желаю, чтобы хоть один из моих детей рос без отца. Думаю, в твоем отделении помогут тебе избавиться от плода.

Молодая женщина побелела.

– Я не прошу тебя на мне жениться, – с трудом произнесла она. – Этот ребенок будет только моим и никогда не узнает, кто его настоящий отец.

Свиридов пожал плечами:

– Тогда ты крепче меня. Я могу не сдержаться.

Таня обняла его:

– Ну пойми, мне скоро тридцать. Еще несколько лет – и о детях придется забыть, – она вздохнула. – А после аборта может наступить бесплодие. Не останется даже мечты и надежды.

Но Александр был непреклонен:

– И все же ты сделаешь, как я сказал.

Таня порывисто встала с кровати и, закутавшись в одеяло, вышла на веранду. Несмотря на теплый майский вечер, ее знобило. Большая желтая луна равнодушно взирала с темного неба на страдания молодой женщины. Снежкова подумала: сколько раз, стоя на этом месте, она уже созерцала холодное свечение планеты? Сколько лет? После двадцати пяти годы понеслись, как карусель в детском парке. Ей уже тридцать. Все это время Александр удерживал ее возле себя, не давал устроить жизнь. Что он сделал ей хорошего? Да ничего. Только мешал заводить знакомства с парнями, которые могли претендовать на ее руку и сердце. Таня вспомнила, какой он закатил скандал, узнав, что старший лейтенант и его подчиненный Валя Азаров проводил его любовницу до дома и посмел назначить свидание. Генерал даже не подозревал: ей было доподлинно известно, кто постарался убрать молодого офицера из местного гарнизона, забросив аж на Дальний Восток. Тогда поступок любовника приятно потешил самолюбие. Она даже решила: это настоящая любовь, и в скором времени Свиридов решится на развод. Однако мужчина по-прежнему не помышлял закрепить с ней отношения. Ступая босыми ногами по холодному деревянному полу, Снежкова подошла к креслу и забралась на него с ногами, продолжая напряженно размышлять. Вот она сидит на генеральской шикарной даче, куда, не будучи в таких отношениях с начальником, вряд ли когда-нибудь попала бы. Да, это так, ну и что с того? Какие унижения и мучения ей приходится терпеть, чтобы просто провести здесь ночь? Эта машина с затемненными стеклами, отвозящая ее во мраке на место свидания, его постоянные разговоры о семье, о жене! И никаких мыслей о будущем женщины, которая отдавала ему лучшие годы жизни! Интересно, считал ли Александр ее за человека? Или для бравого военного она оставалась всего лишь игрушкой? Как ни прискорбно, последнее предположение похоже на правду. Это означало: в скором времени ей придется принять судьбоносное решение. И притом в свою пользу. Молодой женщине вдруг стало нестерпимо жалко себя, и две слезы повисли на длинных ресницах. Она отдала ему молодость, а он…

Впрочем, Снежкова тут же осадила себя. А что он? Разве он не был честен с ней? Разве обещал бросить семью и жениться? Нет, об этом не было даже и речи. Значит, и она в равной степени разделяет с ним вину за свою неудавшуюся жизнь. Резко встав с кресла, Таня зашла в дом. В спальне стояла тишина. Генерал спокойно спал, приоткрыв рот. Проблемы любовницы его не волновали. Он сообщил ей свое решение, скорее приказ, который надлежало исполнить, и забыл. Что будет с ней дальше – какое ему дело? Осторожно, стараясь не разбудить Александра и избежать нового, неприятного для нее разговора, Таня расстелила одеяло на полу. Ложиться рядом с этим теперь уже чужим мужчиной ей не хотелось. Так, всю ночь, ворочаясь с боку на бок, она не сомкнула глаз. Если бы не высокий забор, Таня обязательно убежала бы домой, а выйти через калитку означало разбудить спавшего во времянке шофера – единственного человека, посвященного в тайну их любви. Утром Александр как ни в чем не бывало разомкнул веки и пошарил рукой возле себя.

– Татьяна, ты где?

Увидев любовницу на полу, он удивился:

– Это еще что за новости?

Молодая женщина с испугом ждала, когда же Свиридов заговорит о ребенке. Однако он не сказал об этом ни слова, и она лишний раз уверилась, что ей был отдан приказ, которого Таня не могла ослушаться. Изображая сильную головную боль, чтобы не ложиться рядом с генералом, Снежкова попросила его довезти ее до дома, а очутившись в своей маленькой квартирке, легла на жесткий диван и принялась думать, как поступить дальше. До начала рабочего дня она так ничего и не придумала. В больнице ее ожидал сюрприз. В коридоре на прием к ее врачу Евгении Андреевне сидела жена Свиридова, худощавая смуглая дама с высокой прической. Разумеется, ее приняли без очереди. Осматривая пациентку на гинекологическом кресле, Евгения Андреевна изредка обращалась к смущенной Татьяне с просьбами подать тот или иной инструмент.

– Да у вас все в синяках! – выдохнула врач. Генеральша потупилась:

– У меня активный муж, – и тут же добавила: – Вот уже пять лет мы хотим третьего ребенка. Супруг вбил себе в голову мысль о дочери. Возможно, сейчас уже поздно об этом говорить, но мне бы хотелось узнать причины, по которым не наступает беременность.

Услышав это, Таня покачнулась и, чтобы не упасть, схватилась за дверной косяк. Слова любимого о том, что он не живет с женой, оказались ложью. Мало того, он мечтал родить с этой женщиной еще одного ребенка, мечтал, когда уже начал встречаться с бывшей любовницей. О ее же ребенке не хотел и думать. Снежковой показалось: внутри ее что-то оборвалось. В тот же день она написала заявление об увольнении и взяла билет в Южноморск. До ее отъезда генерал так и не позвонил молодой женщине. Он давал своей игрушке время прийти в себя: больная любовница его не интересовала. Через три дня, сев на поезд, следующий до Симферополя, Таня мысленно попрощалась с ним. Попрощалась навсегда. Что ж, если ему не нужны ни она, ни их ребенок, она и сама способна вырастить маленького человечка. Тетка Полина ей поможет. Снежкова еще не знала, что обогнала телеграмму, извещающую о смерти тети. Лежа на верхней полке, молодая женщина вспоминала свой сумасшедший роман и тихо плакала, стараясь не показывать попутчикам опухшее лицо. Какой же она была слепой дурой, не замечая очевидного! Вечером ей стало плохо. Низ живота словно отваливался, и, стиснув зубы, она крепко обхватила его руками, словно это могло уменьшить боль. А потом началось кровотечение, и ее сняли с поезда без сознания. В маленькой деревенской больнице молоденькая врач, запинаясь, сообщила пришедшей в себя Снежковой о выкидыше.

Так Таня осталась совсем одна. Добравшись в конце концов до родного города, она, оторвав доски на заколоченных ставнях дома тетки Полины, отыскала ведро и тряпку и стала с остервенением скрести и намывать полы и окна. На улицу женщина почти не выходила. Соседи видели, как иногда она с хозяйственной сумкой отправлялась на рынок или в магазин, но большей частью возилась в доме или копалась в огороде. Избегавшая сочувственных разговоров и расспросов о прежней жизни, Таня, стараясь как можно реже попадаться на глаза соседям, устроилась дежурной медсестрой на «Скорую», выходила на работу раз в три дня. Остальное время она посвящала запущенному хозяйству тети.

Вычеркнув Свиридова из своей жизни, она все же не смогла его забыть и несколько месяцев ждала, что Александр войдет в перекошенную калитку теткиного дома и будет говорить о любви. Но генерал не приехал за любовницей и даже не позвонил. Вероятно, нашел другую. По вечерам, выходя в сад, молодая женщина усаживалась в старое кресло под большой раскидистой вишней и, глядя на море, такое спокойное и равнодушное ко всему на свете, думала о дальнейшей судьбе. На мечтах о детях и муже придется поставить крест. Ей уже слишком много лет. Это во-первых. Во-вторых, ее одногодки давно разобрали всех свободных парней. Война сильно изменила соотношение мужчин и женщин – не в пользу последних.

А потом в ее жизнь вошел тихий пожилой инвалид из соседнего дома, дядя Семен. Немногим моложе тети Полины, он, вернувшись с войны, узнал, что остался один на всем белом свете: жена и двое детей, пытаясь эвакуироваться, попали под бомбежку и погибли. Вдовец, потерявший на фронте правую ногу, часто просил Снежкову помочь ему по дому или сходить в магазин, а однажды, пригласив ее в комнату, где на стенах висели большие фотографии жены и детей в обрамлении искусственных цветов, достал из шкафа початую бутылку вина и, разлив его по стаканам, произнес, сильно заикаясь: