Близнецы по несчастью - Ольга Баскова

Таня покачала головой. Возможно, она и видела комбата, однако в суете не представилась ему. Осипов взял ее за руку:

– Пойдем. Он не будет против.

Ах, если бы знал ее боевой товарищ, к чему приведет это знакомство!

Александр Афанасьевич Свиридов, майор, командир пехотного батальона, высокий, стройный, с тонкой полоской светлых усов над вздернутой верхней губой, расправлялся с банкой тушенки. Дружески поприветствовав Осипова и незнакомую девушку, он задержал на Тане взгляд ореховых глаз:

– Значит, эта дивчина хочет дойти до Берлина?

– Так точно, – звонким голосом отчеканила она.

– А почему выбрала в посредники тебя?

Таня быстро ответила:

– Потому что этот молодой человек – мой друг.

Улыбнувшись, Александр Афанасьевич указал гостям на стулья:

– Присаживайтесь. Обедать будете?

Оба отрицательно покачали головами.

– Мы только что поели, – отозвался Осипов, – но все равно спасибо.

Командир понимающе кивнул:

– Тогда идите отдыхать. Завтра у вас тяжелый день. Помните, враг еще не изгнан с нашей территории.

Выйдя из маленького домика, служившего временным пристанищем для Свиридова, Дима подмигнул подруге:

– А ведь он на тебя глаз положил.

Снежкова расхохоталась:

– Ну ты даешь, приятель. Да он ни разу на меня ласково не взглянул.

Осипов продолжал настаивать на своем:

– Вот увидишь.

Так произошло ее первое знакомство с человеком, ставшим ее большой любовью и большим несчастьем. Тогда она не придала значения шутливым словам друга, лишь позже оценив его проницательность.

Ранним утром батальон под командованием майора Свиридова покинул Южноморск. Командир оказался прав, предупредив о трудностях, ожидавших впереди. Идя по пятам за огрызавшимся врагом, бойцы карабкались по отвесным скалам, скользили по краю пропасти. Зажмурив глаза от страха, Таня старалась не отставать от мужчин. Она покоряла вершины, ранее казавшиеся неприступными. Только вечером Свиридов разрешил сделать привал. Его батальон расположился в чахлом крымском лесу. Солдаты разбили две палатки – для медицинского персонала и для комбата, а сами, опустившись на мягкую после дождя землю, тут же забылись сном. Кое-как умывшись в маленьком ручье, Таня зашла в палатку и принялась готовиться ко сну. Ноги, не привыкшие к такой долгой ходьбе, казались налитыми свинцом. Как только голова коснулась подушки, девушка забыла обо всем на свете. Однако ночь, так нужная ей для отдыха, превратилась в кошмар. Трое солдат, постоянно заигрывавших с новенькой симпатичной медсестрой, не поощрявшей их, попытались ее изнасиловать. Один из них, по кличке Шкет, молодой, но с изрядной плешью на голове, зажав Тане рот мокрой от пота рукой, разорвал на ней гимнастерку. Двое стояли у входа на «шухере», в ожидании своей очереди. Измученная длительным переходом через горы, Снежкова слабо сопротивлялась, готовясь к худшему, и лишь пыталась укусить чужую соленую ладонь.

– Лежи тихо, детка, больно не будет, – Шкет уже расстегивал ширинку, когда сдавленные стоны стоявших на страже товарищей заставили его ослабить хватку. Воспользовавшись этим, несчастная громко закричала. Впрочем, помощь подоспела вовремя. Майор Свиридов, гневно сверкая ореховыми глазами, мощным ударом в челюсть заставил насильника растянуться на холодной земле.

– Негодяй! Под трибунал пойдешь!

Он наклонился над лежавшей без сознания девушкой:

– Скоты! Как подумаю, что мог опоздать…

Когда Таня пришла в себя, он объяснил, почему оказался неподалеку: ему понадобилось лекарство от головной боли. Простое недомогание командира спасло девушке честь, а возможно, и жизнь. Придя в себя, Таня с трудом поднялась, запахивая разорванную гимнастерку. Он с жалостью посмотрел на нее:

– Завтра же отправлю их в штрафбат.

Утром насильники боялись поднять на нее глаза, а приехавший в обед грузовик навсегда увез их из ее жизни. В тот день был снова тяжелый поход в горы и снова привал в маленьком леске. С наступлением сумерек к ней зашел Александр Афанасьевич.

– Вы не составите мне компанию? – его белозубая улыбка могла обезоружить любого. – Скучно ужинать в одиночестве.

Сначала Таня решила ответить отказом, но потом передумала. Человек, можно сказать, спас ей жизнь.

– Я сейчас зайду к вам, – она потянулась за теплым платком, который всегда набрасывала на плечи по вечерам.

– Не нужно, – мужчина покачал головой. – Я сам к вам приду.

С этой ночи и начался их сумасшедший роман. Там, на войне (пусть даже они были уверены в победе, как никогда), молодая женщина радовалась: она имеет защитника и покровителя. Когда над твоей головой свистят пули и каждый день может стать последним, хочется жить тем, что судьба дает тебе сейчас, сию минуту. Пусть Александр женат, имеет двоих детей и не раз говорил, мол, никогда не бросит семью, – его молодая любовница не принимала эти слова близко к сердцу. На ее глазах ежедневно разыгрывались сотни трагедий. Еще минуту назад мирно беседовавшие и строившие планы на будущее парни падали замертво, сраженные вражескими пулями. Их руки еще сжимали письма родным и любимым с не успевшими высохнуть чернилами, на губах поблескивали капельки воды. В такие моменты Таня думала, как хрупка человеческая жизнь и как непрочно все в этом мире. Казалось бы, взрослый человек может за себя постоять, однако один удар штыка или метко выпущенная пуля – и вот уже нет на свете тех, кто и не помышлял о смерти. Интересно, а что ждет нас там, на небесах?

Потихоньку влюбляясь в своего командира и обожествляя его, молодая женщина вовсе не думала о продолжении отношений после войны. Александр Афанасьевич, естественно, вернется в свой родной Куйбышев, она – в Южноморск, и оба будут с теплотой вспоминать об искре любви, которая разгорелась среди вражды и ненависти. Возможно, им не суждено больше встретиться на земле. Она выйдет замуж, нарожает детей, а Свиридов к тому времени станет нянчить внуков. В общем, именно об этом и говорили они, сидя на развалинах дома в каком-то маленьком белорусском городке.

– Я хочу записать твой адрес, Таня, – мужчина достал из нагрудного кармана блокнот. – Останемся живы – обязательно приеду к тебе в гости.

Она отрицательно покачала головой:

– Зачем? Саша, пойми, когда наше время кончится, мы оба вернемся к другой жизни. – Помолчав, девушка добавила: – У каждого она будет своя.

Свиридов помрачнел. Ох, как не любят мужчины слышать такие слова первыми!

– Ты хочешь сказать… То, что между нами было, – так, ерунда?

– А что хочешь сказать ты? – Ей хотелось броситься к нему на грудь и никогда больше не расставаться, и Таня изо всех сил боролась с сильными чувствами. – У тебя жена, дети. Я тоже мечтаю о семье.

– Уже есть кто-нибудь на примете? – он спросил с ревнивой ноткой в голосе. Снежкова покачала головой. На длинных ресницах повисли прозрачные, как хрустальные капельки, слезинки:

– Нет.

– Он погиб?

Она ничего не ответила, и Свиридов понял, что угадал. Жестокая война разрушила тысячи судеб. Он привлек ее к себе и поцеловал в глаза:

– Все образуется, вот увидишь.

А потом, вырвав лист из блокнота, что-то нацарапал на нем остро отточенным карандашом:

– Это мой адрес. Напиши мне, пожалуйста.

Она скомкала его, небрежно бросила в карман.

– Не обещаю.

Сколько потом еще они были вместе? Женщина помнила точно: до весны сорок пятого. А потом он уехал в Москву, чтобы узнать о своей дальнейшей судьбе. Таня отправилась в родной Крым. Подъезжая к городу, где она родилась и выросла, девушка с жадностью вглядывалась в знакомый пейзаж. Все лежало в руинах, и лишь только море, сверкающее синее море по-прежнему радовало глаз. Проходя по тихим родным улочкам, она не смогла сдержать слез. Разрушенные дома, глубокие воронки – следы страшной войны – больно ранили душу. Ей казалось: Южноморск пострадал больше других городов, которые она проходила с пехотным батальоном. Наверное, когда в чужих краях видишь то же самое, боль гораздо меньше.

Тетка Полина, все еще крепкая сухопарая женщина, встретила племянницу с распростертыми объятиями:

– Господи, как же я по тебе соскучилась, – шептала она, тесно прижав Таню к могучей груди, и терпкие слезы катились по ее морщинистым щекам. – Одна ты у меня осталась.

С удивлением и ужасом девушка узнала: недавно пришла похоронка на ее двоюродного брата Петю.

– Погибла моя кровиночка, – женщина не знала, куда усадить племянницу, чем ее накормить. – Только ты больше не покидай меня.

На следующий день девушка навестила родную школу. От маленькой крепости на горке, взрастившей не одно поколение выдающихся людей, остались одни стены из крепкого серого камня.

– И тебя не пощадила война, – сорвав красный мак, как алая капелька крови сверкавший на обочине дороги, Таня положила его у зияющей дыры, когда-то бывшей парадным входом, и отправилась на могилу товарищей. На огороженном деревянным забором холмике (здесь планировали поставить большой памятник) стояла обычная фанерная доска, на которой корявыми буквами были выведены имена и фамилии ее соратников. Она еще раз перечитала их, хотя могла безошибочно назвать с закрытыми глазами, и ее черные брови взлетели вверх. Среди героев-подпольщиков не значилось имени Светы Фадеевой. Лишь позже Таня узнала, как повезло ее подруге.