Книга жизни. Воспоминания и размышления. Материалы к истории моего времени - Семен Маркович Дубнов

на древнем языке моей нации буду писать «Хасидизм» и редактировать его еще на двух языках: немецком и идиш... Да, редкий случай — кончать на закате жизни труд, начатый на заре. Отныне я целый год буду работать под обаянием этой мысли.

6 октября (второй день Рош-гашана). Часы жизни пробили: 69. Уже совсем близко к пределу... Сегодня хотелось бы быть в полном уединении и предаться думам, но к вечеру соберутся гости, и тишина моей обители сменится шумом. Вчера мне тоже не удалось совершить обычную «молитву» Рош-гашана в лесу: очутился в Ботаническом саду в шумной компании и спорили о палестинской трагедии.

7 октября. Только час тишины был вчера в дальнем парке Имдоль, в полдень. Вечерние часы прошли в шуме гостей (около 15 человек). Был и Бялик, и пошли опять разговоры о больном палестинском вопросе и всякие споры о злобах дня.

11 октября. Свои воспоминания об Историческом обществе, возвращенные редакцией «Еврейской старины»[115], я перевел в сокращенном виде на идиш и послал в нью-йоркский «Тог», редакция которого телеграфно просила меня о статье. В предисловии рассказал, почему в России нельзя было печатать эту статью, и озаглавил: «Запрещенные воспоминания».

4 ноября. Написал статью «Хасидизм» для «Энциклопедиа Юдаика», как в 1902 г. писал для русской энциклопедии Брокгауза — Ефрона.

11 ноября. На днях кончены последние корректуры последнего тома «Weltgeschichte». Ровно пять лет продолжалось издание монументального труда и параллельно шла переработка русского оригинала... По-видимому, этому немецкому изданию суждено стать основным, так как едва ли доживу до возможности опубликования русского оригинала полностью...[116] ...Снова и всецело погружаюсь в «Хасидизм».

21 ноября. Кончил введение в «Историю хасидизма». Пишу справа налево, как будто не переставал писать на иврит с ранней юности.

Возродилось средневековое кулачное право. Коммунисты и национал-социалисты дерутся до крови на улицах и в собраниях. Студенты-фашисты устраивают погромы евреям и социалистам в Вене, Будапеште, Праге, Берлине, Варшаве. Какое поколение растет! Как эти буяны будут через десять-двадцать лет строить государство? Страшно подумать...

25 ноября. Вчера вечером скромный ужин с сотрудниками по изданию моей «Истории» на вилле издателя, д-ра Кацен. Благодаря моему настоянию, это не превратилось в шумное торжество «сиум», как хотели другие. Были только Штейнберг, Майзель и еще трое от издательства...

13 декабря. Кончил главу о Беште, напряженную работу трех недель. Та же глава под именем «Возникновение хасидизма» (по-русски) писалась между 5 и 28 марта 1888 г. в Мстиславле. 41 год!..Помню ту весну и мое погружение в стихию легенды.

Недавно полученное из Висбадена от незнакомого врача Р. письмо перенесло меня в еще более раннюю юность. Корреспондент был мальчиком в Могилеве, когда я там готовился к экзамену зрелости (1878), и помнит, что его родители боялись пригласить меня учителем к нему, как «апикойреса».

1930

1 января. Начало года, который я всегда считал предельным в своей жизни, а я не только живу, но и усиленно работаю. В последние дни продолжал работать над сложным библиографическим обзором «Хасидиана».

27 января. Пишу усердно главу «Магид из Межерича», бывшее «Возникновение цадикизма», что писал летом 1889 г. Перехожу к § о Якове-Иосифе и вспоминаю, с какими муками при больных глазах писал это и читал тома материалов, напечатанных мелким шрифтом 40 лет тому назад...

Вечером И. читает мне автобиографию Троцкого. Все здесь кричит о мнимом «сверхчеловеке», между тем как Троцкий представляет собою тип мыслящего человека с крайне ограниченным кругозором, с полным отсутствием высших запросов вне «перманентной революции». Признание его, что он в юности был психологически чужд «потребности в иных мирах» и всегда был материалистом, очень характерно.

11 февраля. Дочитал до конца автобиографию Троцкого. В последних частях это — апология и полемика со сталинской группой. Но диктатура вообще не отпугивает Троцкого: «великий разбой» он находит необходимым. Отвратительны его насмешки над демократией, европейским социализмом, парламентаризмом. А в Германии растет черная реакция национал-социалистов, партии кулачного права. Везде в Европе экономический кризис, безработица чудовищная.

16 марта. Почти закончен 1-й том «Хасидизма» (до 1781 г.). Книга будет печататься в Палестине, в издании «Двир». Борьба двух издательств за эту книгу кончилась победою «Двира»: Бялик и Равницкий пишут, что они уже анонсировали это издание...

13 апреля. Morituri te salutant.{833} Недавно получил трогательное письмо от 90-летней старухи из Кенигсберга, Р. Перлес, вдовы историка и матери ориенталиста. Она читает мою «Weltgeschichte», стоит на III томе и боится, что «будет отозвана» прежде, чем дойдет до последнего тома, и не успеет меня поздравить к 70-летнему юбилею; поэтому спешит поздравить сейчас.

18 мая. Моя «Weltgeschichte» все больше распространяется. Пишут, что она имеет больший успех, чем в свое время «большой Грец». В умах немецких евреев она должна произвести известный переворот...

В Берлине сейчас конгресс Пан-Европа, из Парижа и Женевы рассылаются воззвания Бриана{834} о союзе европейских государств. «Мир, мир, а нет мира!»... Читаю прессу слишком много (пять-шесть ежедневных изданий, не считая десятка еженедельных, месячных и т. д.). Вижу перспективу — пока безотрадную...

31 мая. Вчера подписал пятилетний контракт на квартиру в ново-строящемся доме. Странно на 70-м году устраиваться на новой квартире, покупать мебель, обязываться на пять лет, когда мы гости не только в чужой стране, но и на земле вообще. И тем не менее хочется последние годы жизни провести в своем уголке, тихо работать, тихо напевать старые мелодии, жить возле моего молитвенного дома-леса, писать «воспоминания и размышления», прощаться с жизнью.

5 августа, Ruhlaerstrasse 8. Неделя переселения, упаковки и распаковки библиотеки и архива, тревог и забот по устройству нового гнезда, среди разрухи недостроенного дома... Хороший уголок на самой границе шумящего города и молчащего леса. Конец моей улички упирается и Фридентальштрассе, улицы вилл, ведущей в парк.

Усталость крайняя, нужно ехать на отдых, но нужно обеспечить материалом типографии и переводчиков, занятых «Хасидизмом».

С чувством тоски оставил 1 августа старую квартиру на Шарлоттенбруннер, где прожил ровно пять лет, где сделал последнюю редакцию восьми томов «Истории» и большей части «Хасидизма». Самая деятельная пора ликвидации жизненного труда...

17 августа, Рейнерц. Позавчера, в серое утро, под проливным дождем оставили Берлин, и вот уже второй день мы здесь под тем же свинцовым небом, плачущим то мелкими, то крупными слезами... Завтра начнется режим ванн и вод, унылое блуждание по Курпарку, без солнца, без улыбки леса, стоящего сейчас темною стеною с высоким гребнем перед нашим окном...

30 августа. …Чарующие дни. Утром восхождение на Фридрихсберг, переход из темных лесных зигзагов на ширь полей на высоте; под вечер прогулки по долине Шмельце, по Бадеалле