Белая субмарина: Белая субмарина. Днепровский вал. Северный гамбит - Владислав Олегович Савин

был свидетелем, как всё начиналось. Да, поначалу туземные войска, что у нас, что у итальянцев, подчинялись приказам, но очень быстро они вышли из повиновения и начали свою войну, и друг с другом, и против всех белых. Откуда-то возникла идея «негритюда» – подозреваю, что эти черномазые подражали Адольфу, ведь какую-то пропаганду среди них Еврорейх пытался вести. Ну, а теория превосходства черной расы над всеми прочими – тут просто очевидно, откуда корни растут! А вместо арийско-скандинавской веры – всякие темные культы вроде вуду. Слава богу, что у негров так и не нашлось одного вождя, который сумел бы всех сплотить, а мелкие царьки тотчас начали грызться между собой – но в ненависти к белым все были едины. И даже больше: у их вождей была мода на белых рабов, это не вымысел газетчиков, я видел таких, освобожденных нами из ужасов черного плена, своими глазами! И этим несчастным чертовски везло – если немецкие фашисты строили заводы по производству мыла и кожи из людей, то черные фашисты своих пленников съедали, искренне веря, что так к ним перейдут все их достоинства и умения. Уже с весны сорок четвертого в Африке не было противостояния Еврорейх – Империя, по крайней мере у экватора и дальше на юг. Знаете, как это страшно, когда у пулеметов плавятся стволы, а эти черные набегают и набегают толпой, обкурившись до беспамятства какой-то дрянью, или веря своим колдунам, сказавшим, что пули будут их облетать? А если они добегут и захлестнут наши окопы живой волной, то сожрут всех – и англичан, и итальянцев!

Да, таков был наш путь домой – через ад африканской войны, не затихшей там и поныне. Войны, в которой сами африканцы истребляли друг друга и оказавшихся там европейцев с такой яростью, словно в них вселился бес. Даже когда в Европе всё уже завершилось.

Но это уже совсем другая история.

Джим Бейкер, капрал саперной роты 2-го Уэссекского полка. Запись из папки контр-адмирала Додсона

Скажите нам, что нужно сделать – мы сделаем это!

Мы верили, что так и будет. Ведь плывем воевать не с джерри – это действительно враг опасный, а всего лишь с итальяшками? И сражаться будем там, где наши прадеды орды диких негров под руку британской короны приводили – а итальяшки от этих самых эфиопов в то же время получили по зубам. И в сорок первом в Ливии мы их били, да и в прошлом году нам один Лис был страшен, а итальяшки при нем не больше чем массовка! Так что справимся!

Надо войну эту скорее кончать, все в том были уже согласны. Три года, как идет, и мира не видно. Хотя бомбы на английские города теперь падают редко, веселого мало. В казарме особой разницы нет – тот же паек, а каково гражданским? Но раз Европа для нас пока недоступна, начнем показательную порку плохого парня Адольфа с далекого уголка Африки. Джибути – это где? Сержант Уоткинс из первого взвода, циник и язва, мрачно шутит, что лучше бы плохой парень Гитлер подольше бы не заметил, как мы стараемся цапнуть его за зад, – а то, не дай бог, обернется и врежет – и полетим, как полгода назад, от Туниса до Каира и дальше до Ефрата!

Тяготы в дороге? Представьте себе две-три сотни мужчин, засунутых на месяц в твиндек большого грузового парохода. Это верхний этаж над собственно трюмом. По периметру в галереях нары вплотную и в три яруса, посреди – зашитый досками люк в трюм. Лето, тропики у экватора, адская жара и практическое отсутствие вентиляции при том, что ни помыться, ни постираться нельзя, поскольку не хватает воды, так что амбре стоит… И морская болезнь у половины личного состава, поскольку бывают и волнение, и качка. И абсолютно нечего делать, кроме как валяться на нарах и пытаться заснуть – слоняться по палубе всем уже надоело, да и трудно там развернуться из-за принайтовленных ящиков. Кто там говорит о «красоте моря» – плюньте тому в глаза! Офицерам легче, они в каютах, и у них есть какие-то развлечения вроде бриджа с покером и умных бесед. А здесь начинаешь просто ненавидеть решительно всё!

Что было в тот день? Вообще-то, уже за сутки-двое до того что-то такое ощущалось, и господа офицеры беспричинно болтались по палубе, вглядывались в море. Но мы предпочитали не заморачиваться лишними вопросами, осложняющими жизнь. Нас никто ни о чем не предупредил, и когда утром мы услышали канонаду, то полезли на палубу посмотреть что происходит. Увиденное не впечатляло – может быть, во времена Нельсона – фильм смотрел про леди Гамильтон – корабли эффектно сходились борт о борт, но сейчас что-то мелькало на горизонте в нескольких милях, и нельзя было разобрать, кто и в кого стреляет. Тем более что мы шли внутри строя, во второй слева колонне третьим с головы – и соседние пароходы мешали смотреть.

Так продолжалось дольше чем до полудня, пожалуй даже, до обеда. И уже начало надоедать – после обычной по расписанию раздачи пищи некоторые из нас стали спускаться в трюм, ворча: «Разбудите нас, если произойдет что-то интересное». Прошло еще с четверть часа, когда стрельба резко усилилась, пушки загремели где-то совсем близко, и вдруг в воде ярдах в ста от нашего борта встал высокий водяной столб. И на соседних судах, особенно тех, что шли слева, началась какая-то возня… да они пушки на палубу вытаскивают и пытаются закрепить! А на «Серебряном береге» лихорадочно разламывают ящики с танками, и «шерманы» крутят башни, разворачивая куда-то на противоположный борт. Что происходит, черт побери?

И тут из палубы «Уильяма Пенни», бывшего слева и впереди нас, вырвалось пламя, вверх полетели обломки и фигурки людей – прямое попадание снаряда калибром не меньше чем шесть дюймов! «Пенни» вильнул вправо и выкатился из колонны, прямо наперерез нашему «Меллстоку». Казалось, мы столкнемся – но он быстро замедлил ход, и мы разошлись буквально в сотне ярдов. Там огонь вырывался из-под палубы, рубка и мостик тоже горели – бензин в бочках, что ли, у них там был? И люди прыгали за борт, но ни мы, ни кто-то другой не останавливались, не спускали шлюпок, чтобы их подобрать. В куче и овцам безопаснее, когда волки рядом, – и отстать от общего строя значило и других не спасти, и самим погибнуть.

Потом и у нашего борта встал столб разрыва, и еще один. К счастью, не попали. Прибежал наш капитан вместе с каким-то флотским, и стал кричать: «Расчехляйте, крепите к палубе пушки, хоть как-то ответим – или нас расстреляют, как приговоренного у