Белая субмарина: Белая субмарина. Днепровский вал. Северный гамбит - Владислав Олегович Савин

– Теперь объясните, почему наша субмарина подобрала вас в открытом море в ста километрах к востоку от Сокотры.

– Не знаю, синьор капитан, я двигался в указанном направлении, пока не кончилось горючее; а так как, по расчёту, я должен был быть уже близко, то я запросил помощь, после чего приводнил самолёт, перебрался в спасательную лодку и стал ждать помощь, но вместо наших спасателей почему-то появились вы…

– Что вы можете сказать о ходе морского боя?

– Ну, я видел бой, но не могу сказать, что что-то понял…

– Хорошо. Подпишите здесь и здесь.

Марио Морцоло, лейтенант, крейсер «Аттилио Реголо».

Запись из папки контр-адмирала Додсона

Я не нацист, я фашист! Ну как же, сэр, наци – это те, кто считают, что их раса высшая, а прочие – это даже не негры, а скотина. А фашисты – это от «фашио», связка, единое корпоративное государство, народ, страна, где все, забыв собственные споры, дружно и искренне служат общему интересу: и власть, и знать, и буржуазия, и интеллигенты, и рабочие, и землепашцы. И разве справедливо, что Италия, наследница великой Римской империи, в нашем веке прозябает на положении бедного родственника, не имея ни подобающего авторитета, ни доли в мировом богатстве?

А с нашим дуче мы бы стали подлинно великими! И я даже сегодня верю, что у нас бы получилось. Если бы дуче не связался с этим недоучкой-ефрейтором! Ведь мир достаточно велик, чтобы его поделить между всеми, кто достоин? Но этот австрийский идиот вместо того, чтобы завоевывать бесхозные земли и диких голых негров, как делали все цивилизованные державы, зачем-то решил колонизовать этих сумасшедших русских! Нет, сэр, я ни в коей мере не коммунист и им не сочувствую. Но мой старший брат Антонио попал в русский плен на Днепре и провел там долгие четыре года. И он сказал, когда вернулся: русские во многом похожи на нас, итальянцев, с одним лишь исключением – их нельзя победить, потому что они никогда не признают своего поражения, а будут драться так, что чертям станет страшно. И Гитлер точно был больным на голову, когда решил, что сумеет их завоевать. За тысячу лет это удалось одному лишь Чингисхану, так он был таким же азиатом, и где эти монголы сейчас – провинция в составе СССР?

Так вот, сэр, о том бое. Я великолепно всё видел с командно-дальномерного поста нашего «Аттилио». Мы были самым быстрым кораблем флота, эти хвастуны с «Барбиано» в реальной службе никогда не давали больше тридцати узлов, мы же легко держали сорок, не сильно напрягая машины! Мы были «легкой кавалерией» эскадры, должной побеждать не силой, но вездесущностью, оказываться в нужном месте в нужный момент – там и тогда, когда противник не ждет удара, он слабее или не готов. Как мы летели по морю, когда флагман «Джузеппе Гарибальди» передал нам приказ атаковать самостоятельно открывшийся фланг конвоя! Мы нападали, как коршун на стаю гусей, я отлично видел в оптику туши транспортов и какие-то четыре маленьких корабля эскортного типа. Они даже не успели собраться вместе – поодиночке попадали нам на прицел. Именно я дал целеуказание по тому, кто был ближе. Честно признаю, что в необычной меткости первого же нашего залпа больше виноват случай, и похоже, на фрегате взорвались глубинные бомбы или артпогреб, корабль затонул практически мгновенно. Затем я дал наводку по второму эскортнику этого же типа – да, сэр, на вашей схеме всё показано верно, насколько я помню, всё же десять лет прошло – хотя мне кажется, наш курсовой угол на эту цель был чуть левее. А дистанция была пятьдесят пять кабельтовых, как мы открыли огонь, и тридцать пять – максимальное сближение до цели. И второй фрегат тоже сначала загорелся, а затем лег на борт и затонул. А нам даже не отвечали, по крайней мере вблизи всплесков от снарядов не было видно, мы стреляли и попадали, как на учениях – что творилось на борту «Реголо» – это трудно передать! Я ощущал себя почти всемогущим, и был безумно горд и рад, что выбрал именно флотскую карьеру! Сейчас мы выбьем остальных двух, и честное слово, отомстим за «Дуйсбург», ноябрь сорок первого!

Эти два эскортника были другого типа, с большим числом стволов. И их снаряды, хотя и не больше чем десятисантиметрового калибра, несколько раз ложились в опасной близости, от одного у нас даже осколками борт пробило, к счастью, выше ватерлинии. Потому наш командир проявил разумную осторожность, часто и непредвиденно меняя курс, вот только это сильно сбивало управление огнем, нам никак не удавалось попасть. А сзади уже подходил весь дивизион: «Гарибальди» и эсминцы, новейшие «Гранатьере» и «Карабинере». Тут появились английские самолеты, и о точной стрельбе вообще пришлось забыть. Мы вертелись, как грешник на сковородке, чтобы только не подставиться под торпеды, и слава Мадонне, торпедоносцы не выбрали нас целью, лишь пара истребителей пытались штурмовать нас. Мы встретили их бешеным огнем из всех зенитных автоматов, всё же пули прошлись нам по палубе, но никого не убило, и наша стрельба не дала видимого эффекта, вот только уже вдали мне показалось, что один из самолетов так и не поднялся ввысь, а нырнул в море, однако мне тогда не поверили. Теперь я знаю, что один «Сифайр» действительно был сбит, эти моторы жидкостного охлаждения клинит от пули или осколка. Но мы так и не узнали о той своей победе до самого конца войны.

А бедный «Гарибальди» получил торпеду, или даже две, и медленно отползал, курсом… да, всё, как на вашей схеме, сэр! Только ход у него был едва 10 узлов. И «Гранатьере» стоял без движения. Эта компоновка, когда все котлы в одном отсеке, а обе машины в другом… Но самолеты улетели – и честно скажу, у нас была мысль, что, значит, всю победу, которая сейчас будет, запишут на нас одних. Сейчас расстреляем последних двух эскортников и устроим конвою бойню – чем мы хуже вашей «Авроры» в том ноябрьском бою два года назад?[59] Они тоже стреляли, но мы давили их огневой мощью, всё было на грани, вот сейчас, сейчас… Накрытие, еще накрытие – будто Бог решил компенсировать нашу меткость в начале боя. Сейчас же я ясно видел, как два наших полных залпа легли совершенным накрытием равномерно вокруг цели, каким-то дьявольским образом не дав ни единого попадания! Но вот сейчас будет – и мы пойдем наконец громить беззащитный конвой!

И тут накрыло нас. Сначала высоченные столбы прямо по курсу, пятнадцатидюймовые снаряды, линкоровский калибр.