Дрожь в основании ада - Дэвид Вебер

вместе с большим количеством артиллерии, заряжающейся с казенной части. Это восстановит большую часть артиллерийского преимущества, которого лишили эти проклятые орудия Фалтина, а наша артиллерийская тактика уже намного более гибкая, чем у них. Так что, если небольшой мозговой штурм Нармана по поводу управления огнем сработает хоть сколько-нибудь так хорошо, как он продолжает нас уверять, мы должны быть в состоянии справиться со всем, что придумают храмовые мальчики за зиму.

— Наверное, ты прав, — сказал Кэйлеб через мгновение. — Во всяком случае, молю Бога, чтобы это было так. Хотя я все равно предпочел бы иметь возможность расквасить нос Рэйнбоу-Уотерс до снегопада.

— Боюсь, этого не произойдет, — с сожалением сказал Грин-Вэлли. — Он слишком умен, чтобы появиться там, где мы можем до него добраться, а наша логистика слишком сильно пострадала из-за заключенных концентрационных лагерей и тактики «выжженной земли» храмовых мальчиков, когда речь идет о транспортной системе.

— Знаю это, и освобождение этих лагерей было правильным компромиссом, — признал Кэйлеб. — Это не значит, что я не сожалею об упущенной возможности.

— Так уж устроены войны, — печально заметил Мерлин. — У вас никогда не бывает ресурсов, чтобы сделать все, что вы хотели бы сделать, а потом появляется парень с другой стороны и портит планы, которые вы уже составили для того, что, по вашему мнению, вы можете сделать.

— Как Кауджу-Нэрроуз, вы имеете в виду? — В голосе Рок-Пойнта звучала горечь, и Мерлин пожал плечами.

— Точно так же, как Кауджу-Нэрроуз, Доминик. Или как отказ Рэйнбоу-Уотерса выйти и поиграть с Кинтом и герцогом Истшером. Или как чертов «Меч Шулера», если уж на то пошло.

— И при всем моем уважении, Доминик, — сказал барон Сармут, впервые вступая в разговор, когда он стоял со своим флаг-лейтенантом на корме «Дестини», — мы намерены внести свой скромный вклад, чтобы… очень скоро компенсировать Кауджу-Нэрроуз.

СЕНТЯБРЬ, Год Божий 897

I

Канал Тросан, залив Горат

— Есть что сообщить, Жорж? — спросил лейтенант Канир Алкофардо.

— Нет, сэр. — Лейтенант Жорж Симминс отдал честь первому лейтенанту КЕВ «Тайд», когда тот вышел на палубу, чтобы сменить его. — Та рыбацкая лодка, о которой сообщил дозорный, отправилась на северо-запад незадолго до захода солнца, но это почти все.

— Не могу винить ее за это, — фыркнул первый лейтенант. — Вероятно, из Эреха, а не из Долара, так что не думаю, что есть какие-либо причины, по которым он должен доверять нашим намерениям. Если уж на то пошло, если бы я был рыбаком, то держался бы подальше от любого военного корабля, если бы мог!

— Я тоже, — согласился Симминс. — Однако, кроме этого, у нас не было никакого волнения весь день. И до сих пор это тоже был приятный вечер.

— По крайней мере, для некоторых, — сказал Алкофардо. Он пожалел о своем замечании в тот же миг, как сделал его, но не мог отказаться от него, и Симминс скривился в знак согласия.

Очень немногие из команды «Тайда» были довольны своим нынешним долгом. Это не означало, что кто-то из них подумал бы о том, чтобы опротестовать их приказы, но была разница между этим и горячим повиновением им. Даже капитан Окэмото, который твердо придерживался мнения, что любой еретик заслуживает того, что он получил, был менее чем в восторге, когда граф Тирск выбрал его старшим офицером, командующим небольшим конвоем с усиленным сопровождением.

Алкофардо подошел к поручню и встал рядом со стойкой, поддерживающей трехфутовый остекленный корпус центрального кормового фонаря. Сам фонарь находился в добрых трех футах над его головой, и он заслонил глаза от его света, глядя в темноту за кормой с высокой кормовой палубы «Тайда» на «Продигэл лэс», торговый галеон, который королевский доларский флот временно реквизировал в качестве транспорта. Его было достаточно легко найти, его выделяли из ночи не только огни на мачте, но и свет ламп, льющийся из иллюминаторов и люка в крыше его большой средней рубки. Сияние потянулось вверх, позолотив нижние мачты и такелаж слабым золотым налетом, и он удовлетворенно хмыкнул. Коммандер Рубин Мичисин, командовавший его военно-морским экипажем, включая артиллеристов дюжины «волков», которые были спешно установлены вдоль его поручней, был отличным кораблеводителем. Торговое судно было не самым удобным для плавания судном, которое когда-либо видел Алкофардо, но Мичисин, как всегда, тщательно следил за кормой флагмана сопровождения.

КЕВ «Тракьюлент», собственный транспорт военно-морского флота, перевозивший остальных пленных чарисийцев, находился немного дальше за кормой «Продигэл лэс», чем следовало бы. Не так уж плохо — он снова начал скрываться, когда померк дневной свет, и Алкофардо тоже мог без особого труда различить огни на его мачте, хотя отсюда было невозможно разглядеть палубные огни, — но мастерство капитана Урвина Густавсина за последние семь дней произвело на него менее благоприятное впечатление, чем мастерство Мичисина..

Тебе придется беспокоиться об управлении кораблем Густавсина еще только пять дней или около того, — напомнил он себе. Конвой прошел чуть менее двух третей пути от Гората до порта Эску в заливе Эрех, где еретиков должны были передать отряду храмовой стражи, ответственному за их транспортировку до Зиона. В этот момент королевский доларский флот умоет руки от пленных, и «Тайд» вернется к более обычным обязанностям.

И не притворяйся, что избавление от Густавсина