Дрожь в основании ада - Дэвид Вебер

отливать и обрабатывать их — и равномерно — было довольно сложно. Кроме того, бронза, используемая в ракетах еретиков, плавится или разрушается в полете. Очевидно, что для них это не было проблемой, но поскольку они использовали их в основном в качестве сигнальных устройств, в то время как мы хотим использовать их в качестве оружия, нам нужно более длительное… время горения, за неимением лучшего термина, наших ракет. Нам также нужна большая степень точности. Ракеты никогда не будут такими точными, как нарезные пули или снаряды, но мы должны быть уверены, что все они долетят хотя бы приблизительно до цели, которую мы хотим поразить, и это делает производительность сопел — и долговечность — еще более важными. Бронза продержалась почти достаточно долго, но в конце концов нам пришлось перейти на сталь. К счастью, новые очаги производят ее так много, что на самом деле она дешевле бронзы. Ее сложнее обрабатывать, что немного дороже с точки зрения рабочей силы, но в целом это обходится намного дешевле.

— Это хорошо.

В ответе капитан-генерала прозвучала непривычно пылкая нотка, и Фалтин оглянулся через плечо. Мейгвейр слегка поморщился, но ничего не сказал, только махнул рукой, чтобы брат-мирянин продолжал восхождение. Не было смысла объяснять Фалтину, насколько тяжелыми стали финансы Матери-Церкви. Пересмотренные показатели доходов увеличили поступления от империи Харчонг почти на тридцать процентов и более чем вдвое увеличили поступления от земель Храма. Однако десятина Деснаира катастрофически упала еще до того, как империя была фактически изгнана из джихада, а десятина Долара была фактически урезана до костей, чтобы сохранить огромные суммы, которые Ранилд был вынужден тратить на свои собственные вооруженные силы. Даже более богатые Пограничные штаты оказались в ситуациях, очень похожих на Долар, а Сиддармарк, конечно же, полностью исчез. По оценкам Робейра Дючейрна, он мог бы продолжать финансировать джихад еще год, возможно, даже пятнадцать месяцев. Однако в этот момент Церковь фактически обанкротится.

Клинтан, как и следовало ожидать, преуменьшил мрачные «пораженческие» предупреждения казначея, указав, что Дючейрну удалось преодолеть все другие катастрофы, которые он предсказывал. Кроме того, великий инквизитор был вполне готов положиться на способность инквизиции навязать экономику, основанную на бартере — или даже исключительно на церковных реквизициях, — если дело дойдет до худшего. Лично Мейгвейр более чем подозревал, что Клинтан переоценивал степень, с которой даже инквизиция могла заставить мужчин и женщин, столкнувшихся с необходимостью кормить своих детей и обеспечивать свои семьи, сотрудничать в такой драконовской схеме.

А тем временем проклятые еретики купаются в золоте, — обиженно подумал он. Первые сообщения инквизиции о массовой добыче золота и серебра в горах Мориа на острове Силверлоуд начали поступать в прошлом месяце. Клинтан тоже делал все возможное, чтобы преуменьшить их значение, — с горечью подумал капитан-генерал.

Мейгвейр подозревал, что на это были две причины. Во-первых, у Клинтана были свои шоры на то, что касалось простых экономических последствий недавно открытых шахт. Он не хотел признаваться себе, что даже в то время, когда экономика Матери-Церкви приближалась к краху, еретики — нет, чарисийцы — не только находили расширяющиеся рыночные возможности в Сиддармарке и по всей своей собственной империи, но теперь они буквально выкапывали золото из земли. Последствия этого, если война продлится еще год или около того — особенно без того, чтобы Мать-Церковь нашла какой-то способ изменить свою судьбу на поле битвы, — не были тем, о чем великий инквизитор хотел думать, поэтому он просто отказался это делать.

Но, во-вторых, и это еще важнее, Клинтан был полон решимости избегать любых вопросов о божественной милости. Дети Матери-Церкви были бы более чем человечны, если бы не усомнились в последствиях нового массированного вливания золота в экономику еретиков в тот самый момент, когда они сами столкнулись с практически неизменной заработной платой, все более высокой десятиной и постоянно растущими расходами на еду, топливо и одежду. Без сомнения, инквизиция в конце концов объявит, что недавно открытые золотые прииски были делом рук Шан-вей, а не Бога. Клинтан настаивал бы, что это было признаком ее отчаяния, что она была вынуждена поддержать своих слуг, снабдив их таким количеством дополнительного золота, в то время как Бог знал, что Его верные дети не нуждались в подобном вмешательстве для исполнения Его воли. Мейгвейр ожидал, что многие верующие сочтут это убедительным, по крайней мере поначалу. Но рано или поздно, неизбежно, кто-нибудь должен был указать — очень тихо, как можно дальше от ушей инквизиции, — что, если Бог действительно был на стороне Матери-Церкви, Он мог бы, по крайней мере, помешать Шан-вей одаривать своих слуг такой щедростью.

Отсюда до вывода о том, что, возможно, Бог не поддерживал джихад, потому что он не был на стороне храмовой четверки, был бы всего лишь очень небольшой шаг. А Жаспар Клинтан все равно не стал бы…

Он сердито покачал головой, затем заставил себя глубоко вдохнуть, когда лестница закончилась на платформе наблюдательной башни. Он последовал за братом Линкином к прочным перилам и остановился, глядя на уходящие на запад предгорья.

Сержант армии Бога, который ждал их, опустился на одно колено, поцеловав кольцо, протянутое ему Мейгвейром, затем снова встал, выжидающе глядя на Фалтина.

— Думаю, мы можем начать прямо сейчас, сержант, — сказал ему брат-мирянин.

— Да, брат! — ответил сержант и потянулся к древку большого красного флага, прислоненного к перилам башни. Он поднял его над головой и описал им полный круг.

— Там, ваша светлость, — сказал Фалтин, указывая на ближайший склон холма, и глаза Мейгвейра сузились, когда он увидел нечто похожее на три больших сочлененных фургона, запряженных драконами. Они находились чуть более чем в четырехстах ярдах от них, но были накрыты брезентовыми пологами, которые мешали заглянуть внутрь даже с помощью мощного телескопа, установленного на перилах наблюдательной вышки. Однако они двигались неуклонно и, судя по их скорости, были нагружены лишь слегка.

— Мы немного жульничаем здесь, ваша светлость, — признал Фалтин, когда погонщики драконов маневрировали своими машинами. Они