Том 1. Клоун - Cuttlefish That Loves Diving

выдохнул, отложил газету и решил сосредоточиться на чтении различных материалов.

В этот момент в дверь постучал Данн Смит. Он вошёл, обвёл комнату взглядом и сказал:

— Клейн, выйди на минутку.

В чём дело? Прибыли те, кто должен меня проверить? — Клейн, смутно что-то предчувствуя, встал и вышел из комнаты.

Данн остановился у лестницы, ведущей в подземелье, и, обернувшись, посмотрел на него:

— Прибыли люди из Священного Собора.

Глава 166: Проверка

Ветер, дувший из подземелья, нёс с собой пробирающий до костей холод. Клейн, хоть и был напряжён, почувствовал некоторое облегчение.

Наконец-то… Стоит мне пройти это испытание, и я смогу не беспокоиться о подобных вещах как минимум полгода… Как только я перейду на восьмую Последовательность и стану так называемым Клоуном, я обрету настоящие боевые способности. С поддержкой гадания и Талисманом Солнечной Вспышки в качестве страховки, даже столкнувшись с серьёзной опасностью, у меня будут неплохие шансы выжить… В ожидании проверки из Священного Собора я даже не стал забирать триста фунтов, которые мисс Справедливость положила на анонимный счёт. Не хотел, чтобы «аудит» выявил у меня финансовые проблемы, и меня обвинили в наличии крупной суммы денег неизвестного происхождения…

Пока в голове Клейна роились мысли, Данн Смит поправил воротничок рубашки и низким голосом произнёс:

— Проверку будет проводить один из девяти старших дьяконов Ночных Ястребов, Крестет Цезимир. Священный Собор придаёт тебе большое значение.

— Старший дьякон? — ошеломлённо вырвалось у Клейна.

Тринадцать архиепископов и девять старших дьяконов составляли высшее руководство Церкви. Говорили, что среди них было немало Потусторонних высокого ранга!

Эти двадцать два господина и госпожи были абсолютно равны по статусу, подчиняясь лишь божественным указам Богини Вечной Ночи и отчитываясь только перед Папой.

Данн вдохнул прохладный воздух подземелья и слегка кивнул:

— Да, старший дьякон. Но не волнуйся, Крестет всего лишь пятой Последовательности, он ещё не достиг уровня полубога. Бояться и трепетать не стоит. Да, в мире Потусторонних его называют Мечом Богини, потому что он получил признание одной Святой Реликвии. Его боевая мощь не уступает Потустороннему четвёртой Последовательности сразу после продвижения. Я уже поговорил с ним, он был весьма любезен.

Подтекст капитана: он сказал то, что нужно было сказать, и умолчал о том, о чём не следовало. Говорит мне не нервничать и придерживаться плана… — Клейн задумчиво кивнул и спросил:

— Где мне встретиться с этим старшим дьяконом?

— В алхимической лаборатории, где смешивают зелья, — просто и прямо ответил Данн. На его лице мелькнула тень печали.

В алхимической лаборатории? В той самой, где Старый Нил готовил для меня зелье Провидца? — Клейн медленно выдохнул, вернулся в комнату отдыха Ночных Ястребов и снял с вешалки своё пальто.

Надев тонкий чёрный плащ, он засунул руки в карманы и начал спускаться по винтовой лестнице вглубь подземелья. На перекрёстке он свернул налево.

Вскоре Клейн увидел тускло освещённую элегантными газовыми лампами дверь. Длинные столы внутри были сдвинуты в стороны, освобождая центр помещения.

Там, друг напротив друга, на расстоянии менее метра, стояли два классических кресла с высокими спинками.

На том, что было обращено к выходу, сидел мужчина лет тридцати в чёрном плаще и белой рубашке.

Его золотисто-каштановые волосы были коротко острижены, а тёмно-зелёные глаза напоминали безлунное ночное озеро. Высокий воротник рубашки и плаща скрывал его подбородок в тени.

— Здравствуйте, ваше превосходительство Цезимир, — поклонился Клейн.

Крестет Цезимир, закинув правую ногу на левую, расслабленно откинулся на спинку кресла и слегка улыбнулся:

— Здравствуй, Клейн. Можешь сесть.

Он указал на кресло напротив.

У его ног стоял серебристый металлический кейс, по форме и размеру напоминавший футляр для скрипки.

Туда поместится не слишком длинный меч… — Клейн подошёл и сел на своё место.

Крестет согнул указательный палец правой руки, прижал его к носу и, подумав несколько секунд, сказал:

— Сначала я хочу проверить, насколько хорошо ты усвоил зелье. Не возражаешь?

— Нет, — уверенно покачал головой Клейн.

— Весьма самоуверенно, — усмехнулся Крестет, а затем, не меняя позы, просто молча уставился на него.

Клейн вдруг почувствовал, как свет газовых ламп вокруг исчез, поглощённый густой тьмой.

Его охватила сильная усталость, словно настало время сна по его биологическим часам.

Однако его разум оставался в напряжении, не в силах расслабиться — так же, как бывало, когда от переутомления не удавалось уснуть.

Тихая «ночь» окутала всё вокруг. Клейн слышал, как капает вода из неплотно закрытого крана, как доносятся голоса из офиса Охранной компании Чёрный Шип, как ветер гуляет на лестничной клетке.

Кроме этого, он не видел и не слышал ничего необычного.

— Очень хорошо, — бархатистый голос Крестета развеял тьму, и свет газовых ламп снова наполнил комнату.

Клейн резко стряхнул с себя густую усталость, вернувшись в прежнее бодрое состояние.

Незаметно на меня повлиял… Таков уровень пятой Последовательности? Такова мощь старшего дьякона? — с лёгким страхом подумал он, вспоминая произошедшее.

Крестет Цезимир сцепил руки на коленях и слегка сполз в кресле, так что даже его губы скрылись за высоким воротником:

— Ты прошёл проверку. Уровень усвоения зелья — выше отличного. Теперь я должен проверить твоё тело, разум и дух на наличие скрытых угроз. Выяснить, не изменился ли твой характер под незаметным влиянием остаточной духовности зелья. У тебя есть три минуты, чтобы настроиться.

Клейн тут же кивнул:

— Хорошо.

Он сделал глубокий вдох и медленно вошёл в состояние медитации, отбрасывая все дурные мысли.

Крестет больше ничего не говорил. Он достал из внутреннего кармана плаща серебряные часы и щелчком открыл крышку.

Затем он сосредоточенно наблюдал за тиканьем секундной стрелки.

Через три минуты Крестет с щелчком закрыл часы и с улыбкой произнёс:

— Я начинаю петь.

Петь? — на лице Клейна отразилось недоумение.

Не дав ему спросить, Крестет замурлыкал плавную мелодию.

Мелодия, разносившаяся по алхимической лаборатории, постепенно теряла гармонию, сбиваясь с тона.

Скрип! Скрежет! — Клейну казалось, что он слышит, как ногтями скребут по доске, как трут друг о друга куски пенопласта, как стучит дрель — всевозможные звуки, сводящие с ума.

Шум нарастал, становился всё хаотичнее, пробуждая в нём яростное желание всё крушить и ломать.

Однако Клейн, привыкший к безумным шёпотам и ужасающим крикам, быстро подавил эти порывы.

При этом он умело изобразил лёгкое беспокойство, напряжение, раздражение и тревогу.

Слишком идеальное состояние — это тоже проблема!

Крестет Цезимир незаметно прекратил петь. Шум в лаборатории стих, и в неё снова