Конспект - Павел Огурцов

– А санитарная инспекция вас поддерживает?

– Поддерживать-то поддерживает, – ответил Сабуров. – Но сами понимаете…

– Понимаю.

– А какие аргументы были у первого секретаря обкома? – спросил Ярославский.

– Да никаких. Одна демагогия: война, Сталин – председатель Государственного комитета обороны и главнокомандующий. Глав-но-ко-ман-ду-ю-щий! – подражая Матюшину, произнес Сабуров по слогам и помотал пальцем. – А мы хотим морочить ему голову нашими делами, что-то в этом роде. Да знаем ли мы по чьему указанию заводы построены на левом берегу?! И так далее, и тому подобное. Вот и все доводы.

– Н-да, – произнес Ярославский.

– Значит, – сказала Дмитриевская, обращаясь к Ярославскому, – будем делать два варианта схемы генерального плана и представим их сразу в Управление по делам архитектуры, минуя местные власти. Так не положено делать, но имеем же мы право проконсультироваться в Управлении! Другого выхода я не вижу. Что вы на это скажете?

– Я тоже не вижу. Но с Управлением вопрос не помешает предварительно согласовать.

– Вы нам дадите схему города с двумя вариантами? – спросила Дмитриевская у Сабурова. – И, конечно, письмо санинспекции.

Мы с Сабуровым смотрели друг на друга и понимали, что находимся в заколдованном кругу, и я вдруг почувствовал, что строительство заводов на другой площадке – утопия. Нелепо, дико, но в условиях, в которых мы живем – утопия. И еще я почувствовал, что Сабуров чувствует то же самое и понимает, что и я это чувствую.

– Ну, хорошо, я сниму копию с этой схемы, – сказала Дмитриевская.

– Что? Ах, да не в этом дело! – воскликнул Сабуров. – Возьмите эту схему хоть сейчас. Товарищи, то, что я вам сейчас скажу, пусть останется между нами. Не хочется подводить хорошего человека. Очень прошу вас об этом. – Сабуров остановился.

– Григорий Георгиевич, какие могут быть сомнения? Конечно, будем молчать, – сказала Дмитриевская.

– Можете положиться на нашу скромность, – добавил Ярославский.

– Мы уже обращались в наше Управление. Правда, неофициально. Я ездил к Головко вот с такой схемой и с этим письмом санинспекции. – Со всеми подробностями Сабуров рассказал о разговоре с Головко, его отношении к этому вопросу и о том, что и как он предпримет. – Мы довольно долго и терпеливо ждали ответ. Ну, кто терпеливо, а кто и не очень. – Сабуров улыбнулся и посмотрел на меня. А я подумал: кажется, я ничем не выдавал своего нетерпения. – Наконец, пришло письмо. Пожалуйста, Павел Андреевич…

Но я уже достал его и протянул Дмитриевской.

– Странно, – сказала она, прочитав письмо вслух. – Ничего не сказано о вариантах, как вы договорились. И в письме Гипрограду эта же формулировка. Как же понимать – с учетом разрушений? Всех?

– Вот то-то и оно! А Головко, как вы знаете, просил по этому вопросу не переписываться. Хоть снова езжай в Киев. Но я к нему дозвонился, домой. Я спросил: как понимать – с учетом разрушений? Всех? Он ответил: любых, кроме больших заводов. Где это решено – он сказал, что не знает.

– В Москве, наверное, – сказала Дмитриевская.

– Не уверен, – сказал Ярославский. – В Киеве тоже могли не решиться дать ход этому вопросу. Так же, как здесь. А впрочем – бог весть!

– Ну, вот и все, – сказала Дмитриевская. – Руки у нас связаны, заводы останутся на прежнем месте. Павел Андреевич, вы же знали об этом. Зачем же вы хотели, чтобы мы разрабатывали запрещенный вариант? На что вы надеялись?

– На этот вариант. Если его хорошо проработать. И дать схемы задымления города к обоим вариантам. Думаю, он был бы настолько убедителен, что отпали бы все сомнения.

– У кого? Те, у кого отпали бы сомнения, ничего не решают. А те, кто решают, и смотреть варианты не станут. У них же нет сомнений, что заводы должны остаться на старом месте!

– Лидия Николаевна! Я бы не стал это так категорически утверждать, – сказал Сабуров. – Крамольный вариант мог бы убедить и тех, от кого зависит решение этого вопроса. Если, конечно, успеть его разработать до того, как начнут восстанавливать заводы.

– Да, но кто войдет с этим вопросом, скажем прямо, – к Сталину? А без него никто не решится на перенос заводов. Вы таких знаете? Головко уже осадили, хотя он, наверное, ходил с вашей схемой, а она достаточно наглядна. Ваш первый секретарь? Руководство Гипрограда? Как бы не так!

– Товарищи, спокойней! – вмешался Ярославский. – Я вот что хочу сказать: руководство Гипрограда если еще не знает, что заводы нельзя трогать, то скоро узнает. Да и скрывать это нельзя. Как только мы возьмемся за этот вариант, руководство ахнет от изумления, остановит работу и, конечно, запросит Управление по делам архитектуры или потребует, чтобы мы согласовали не вариант, а саму возможность его разработки. На этом все и кончится. Я уже не говорю о том, что нам с вами может сильно не поздоровиться за такую самодеятельность. И если вы напишите нам письмо с просьбой проработать такой вариант, все равно для нашего руководства этого будет недостаточно. Да вы после разговоров с Головко и первым секретарем Обкома и права не имеете на такое письмо. Это было бы очень опрометчиво и повлекло бы для вас Бог знает какие последствия.

– У меня же не частная мастерская, – сказала Дмитриевская. – Ну, предположим, мы втихую разработаем этот, как вы его назвали, крамольный вариант. А дальше что? Да ничего, кроме неприятностей. – Тут мы впервые услышали еще один афоризм, тоже получивший распространение. – Ни одно доброе дело не остается без наказания.

Мы засмеялись.

– Лидия Николаевна, – обратился я к ней, – если строительство заводов на правом берегу – утопия…

– Да, утопия. Да, к сожалению, утопия!.. Но какая нелепость! Боже мой! Самый целесообразный и осуществимый вариант – утопия. Из-за кого? Из-за чего? Боже мой, боже мой! – повторяла Лидия Николаевна.

Мы притихли.

– Голубушка, Лидия Николаевна! – начал было Ярославский, но она уже обратилась ко мне:

– Извините, я вас перебила.

– Давайте отложим до завтра, – сказал я.

– Верно, уже очень поздно, – сказал Сабуров, вставая.

– А разве завтра что-нибудь изменится? Давайте сегодня кончим этот разговор. Так что вы хотели сказать?

– Я хотел сказать, что в таком случае надо попробовать иное размещение жилых районов. Этим я сейчас и займусь.

– Да, верно, надо попробовать. А вы сами не пробовали?

– Думали и об этом, – ответил Сабуров. – Не эскизировали, а так, на пальцах. Недолго. Все надеялись, что заводы будут строить в другом месте.

На выходе Дмитриевская спросила:

– Павел Андреевич, помните, вы сказали «Не бейте по больному месту». Вы имели в виду заводы?