Конспект - Павел Огурцов

– Что это с вами случилось?

– Мне показалось, что вам плохо. Может быть я ошибся, но захотелось вас отвлечь.

– И отвлекли. Спасибо.

Правый берег исходили вдоль и поперек. Когда сели в лодку, я спросил Дмитриевскую.

– Вас отвлекать?

Она захохотала.

– Надеюсь, что уже не потребуется.

У Дмитриевской были нормы Гипрограда по планировке городов, а у Ярославского еще и усредненные показатели стоимости освоения городской территории в зависимости от этажности. И хотя эти показатели, наверное, устарели, но соотношение стоимости ведь не изменилось! Эти нормы и показатели еще ни разу не были изданы, а мой конспект лекций, где они были записаны, сгорел в печке. Я хотел поручить секретарю-машинистке кое-что перепечатать, но это надо было делать выборочно, и проще было их переписать. С согласия Сабурова я этим и занялся. Удивляюсь – как меня на все хватало! А ведь я еще и проектировал восстановление домов.

За время работы бок о бок с Дмитриевской и Ярославским мы присмотрелись к ним, они – к нам, и они произвели впечатление толковых специалистов и симпатичных людей. Дмитриевская назначена главным архитектором генерального плана Запорожья. Лет сорока, невысокая, коренастая, с хорошим чувством юмора. Часто при случае слышали от нее забавную историю, анекдот или шутку. Юмор ее – мягкий, никого не задевающий. Ярославский (имени-отчества я не помню) – очень пожилой, спокойный, деликатный, с черными могучими бровями. Лидия Николаевна привезла с собою книжку, изданную в средине прошлого века. Заглавия и автора не помню, а содержание ее было – толкование снов, описание примет и определение характера людей по внешним признакам. Бухгалтер, Серафима Тихоновна, Антонина Ивановна и Вера с большим интересом знакомились с ней. По этой книжке брови Ярославского означали зверский характер, предмет шуток Лидии Николаевны и его самого.

Ярославский знакомился с отчетами городских служб, время от времени, вложив закладку, передавал отчет Лидии Николаевне:

– С этим и вам не мешает ознакомиться.

Дмитриевская колдовала над генпланом и иногда ходила на натуру. Однажды Ярославский, читая отчет, засмеялся и передал его Лидии Николаевне. Она стала читать и захохотала.

– Отчет треста зеленого строительства. Читаю: «Зеленые насаждения города в период немецко-фашистской оккупации находились в угнетенном состоянии».

Мы дружно захохотали. Засмеялся и Муленко, а потом сказал:

– Это такой технический термин у них, означает, что зеленые насаждения находились в неухоженном, запущенном состоянии. Между прочим, возле металлургических заводов деревья плохо приживались, чахли, засыхали. Сажали новые, меняли породы, но они тоже чахли и погибали. А вот за то время, что заводы не работают, буйно разрослись. Может теперь, когда они окрепли, выдержат и задымление.

Вечером, когда оставались только гипроградовцы и мы с Сабуровым, я повторил вопрос Беловола: собираются ли они сохранить малоземовский план или будут разрабатывать новую схему планировки.

– А чем вам генеральный план не нравится? – ответила Дмитриевская.

– Генеральный план очень хорош. Был бы, если бы не размещение металлургических заводов.

– Ну, они же далеко от жилых районов.

– Господствующие ветры от заводов на город. Соцгород и Вознесенка загазовывались, иногда очень сильно.

– Вы бывали здесь до войны?

– Нет. Мы знаем это от жителей и санитарных врачей.

– Но ведь заводы не перенесешь.

– Вы же видели, как они разрушены. Там и переносить нечего.

– Не совсем так. Кое-что осталось: коммуникации, подъездные пути, дороги, фундаменты, остовы сожженных зданий, временные поселки…

– А вы не знаете – почему так неудачно размещены заводы?

– Не знаю. Слышала легенду, будто кто-то из местного начальства неправильно объяснил розу ветров, объяснил наоборот.

– А я слышал другую версию, – сказал Ярославский. – Заводы были размещены на левом берегу по стратегическим соображениям.

– Это верно. По указанию Сталина, – сказал Сабуров.

– Вот видите! – воскликнула Дмитриевская.

– Но ведь условия изменились!

– Изменились? Этот вопрос, Павел Андреевич, вне нашей с вами компетенции.

– Допустим. Но поставить его можно?

– А вы его поднимали?

– Пытались.

– Перед кем?

– Перед первым секретарем обкома.

– Так сказать – быка за рога, – откликнулся Ярославский.

– Вот именно, – сказал Сабуров.

– И каков результат? – спросила Дмитриевская.

– Если коротко, – нас выставили за дверь.

– Вы хотите, чтобы и нас выставили?

– Я хочу другого: два варианта схемы генплана, чтобы можно было их сопоставить и оценить со всех точек зрения. Объективно. Ведь разработка вариантов не возбраняется?

– Обычно с вариантов и начинают. Но в данном случае… А вы не думали, где можно разместить заводы?

Я положил перед Дмитриевской схему города с двумя вариантами размещения заводов. Подошел Ярославский, они забросали меня вопросами о площадке – насколько она пригодна для заводов, и я рассказал все, что знал об этой истории. Ярославский, постукивая по площадке карандашом, сказал:

– Очень хороший вариант.

– Вариант-то хорош, и генеральный план города сохраняется в своей основе. Но ведь это пройденный этап, и возврата к нему, по-видимому, нет. А на левом берегу такую площадку не пытались найти?

– По розе ветров заводы могли бы быть размещены только где-нибудь здесь. Когда я выбирал площадку, обсуждали и этот вариант, но он сразу отпал: там очень сложный рельеф, непригодный для заводов.

– А, это где мы были, в районе совхоза имени Сталина. Там, действительно, рельеф очень сложный. А за совхозом?

– Такой рельеф тянется на десятки километров.

– Ну, а где-нибудь здесь?

– Это же к востоку от города. Оттуда ветры не намного реже, чем от существующей площадки.

Наступило молчание. Сабуров рассматривал поступивший на согласование проект и почти не участвовал в разговоре. У Дмитриевской расстроенный вид.

– Вот уж не ожидала, что встречусь с таким осложнением. Очень хороший генеральный план, разрывы от заводов выдержаны или почти выдержаны.

– И мы, когда сюда ехали, тоже не ожидали, что столкнемся с таким осложнением, – сказал Сабуров. – И вот все думаем: что же делать? Оставить все как было? Обречь город на загазованность?

– А может быть город загазовывался не так уж часто и сильно?

– Насчет часто вы можете судить по розе ветров. А насчет сильно… Минуточку! – Я достал копию письма областной санитарной инспекции, которое Сабуров отвез Головко, и дал его Дмитриевской.