Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем) - Олег Верещагин

— мурлыкал Басс, —

Счастье — тихий ручеёк,Убегающий в песок…

— он выдохнул, приглушил струны. Ингрид, прильнувшая к его спине, тоже вздохнула. — Раде, подыграй.

Македонец охотно достал самодельную свирель, продул её. Линде, улыбнувшись Видову, вытащила глиняную дудочку, поднесла к губам. Басс пощёлкал струнами, подкрутил колки. —

Белая гвардия, белый снег,Белая музыка революций,Белая женщина, белый свет,Белого платья скорей коснуться…

Я вскинул голову и замер. Печальной была музыка, и слова, падавшие холодными снежинками, не таяли в свете костра. Негромко, тоненько вступила на разные голоса свирель Раде — македонец играл, прикрыв глаза, а через миг другим тоном вплелась дудочка задумчиво глядящей в пламя Линде…

— …белые пальцы играют аккорд —Нам не простят безрассудного дара…Бьются в решётку твоих воротПять океанов земного шара…

Я посмотрел на Раде — мне вдруг почудилось, что он заплакал. Но это совсем по-человечески зарыдала его свирель…

— Когда ты вернёшься —Всё будет иначе,и нам бы найтидруг друга…Когда ты вернёшься —Всё будет иначе —А я не женаи дажене подруга…

Там ещё что-то было, но я уже не слышал слов.

Незыблема твердыня Камелота,Британия становится сильней.Но что за неотступная заботаТебя не выпускает из когтей?Ах, все, от бедняка до кавалера,Все знают, в чём печали той вина:Прекрасна королева Гвиневера,Прекрасна, но Артуру не верна.

Сильны и многочисленны отряды,Что за тобой идут на саксов в бой.Но кто стоит с тобой так часто рядом,Кто взглядом не встречается с тобой?Цвет рыцарства, герой, краса турниров,Твой давний друг, уже почти что брат…Но королева любит Бедуира,И вряд ли кто-то в этом виноват.

Ты уезжаешь в дальние походы,Ты закрывать глаза на всё готов,Ты им обоим подарил свободу,Ведь это называется «любовь».Ты грешен, несмотря на святость целей,Так для чего же быть ещё грешней?Скажи теперь, о предсказатель Мерлин,Ответь мне, о пророк придворный Мерлин,Поведай мне, о ясновидец Мерлин —Кто на земле несчастней королей?

Больше всего на свете Сергей любил именно такие моменты. Впереди — интересный путь, рядом — друзья, ничего не тянет за душу. Он временами размышлял, почему всё-таки с такой лёгкостью ушёл обратно к Олегу. Конечно, в первую очередь — потому что Олег был друг… нет — Друг. Но ещё и потому, что, если честно, всегда предпочитал выполнять, а не командовать. И испытывал гордость за то, что выполняет точно и умело — ведь недаром именно его Олег отправил в разведку.

Андрей и Ариец так же уверенно, как и он сам, шагали в снегоступах по быстро тающему снегу между деревьев, ловко перебираясь через валежины или подныривая под них. Снег скоро потает совсем, тогда надо будет идти пешком.

Небольшой отряд третьи сутки искал следы людей. Выпавший во время недавнего урагана снег сильно затруднял поиски, полностью скрыв следы. Правду сказать, Сергей подумал бы, что тут вообще не может быть людей, если б не видел труп своими глазами.

Мальчишки почти всё время молчали — разговаривать им было сейчас особо незачем, дело своё они знали хорошо и накручивали не очень спеша километры, всматриваясь с верхушек скал и холмов в окрестности. Живности вокруг было полно. Людей — нет.

Про себя Сергей решил, что они покрутятся ещё два дня, исключая сегодняшний, а потом вернутся и будут думать. Он ещё раз проверил эту мысль, присев возле кипящей во впадине воды родничка. Зачерпнул ледяную прозрачность, отпил, посмотрел по сторонам.

Андрей свистнул и махнул рукой. Спихнув с ног снегоступы (снега тут почти не было), Сергей подошёл — Альхимович, сидя на камне, подбрасывал, улыбаясь, на ладони длинный — в палец — узкий наконечник стрелы, похожий на лавровый лист из красноватого кремня, в мелких выемках тщательной обработки.

— Обронили? — Сергей взял наконечник.

— Выбросили, — Андрей чиркнул ногтем по еле заметной трещинке, рассекавшей наконечник вдоль точно по центру. — Ископаемых тут нету, так что это здешние.

— Или захожие, — возразил Олег, подходя и сбрасывая капюшон. Андрей хмыкнул и носком ноги указал на мелкие кремнёвые чешуйки, разбросанные на протаявшей земле:

— Если и захожие, то они тут были вот — перед самым снегопадом. Эту мелочь сразу мешает с песком, с камешками, а тут вон — поверху лежит, только снежком прикрыло.

— А что это у них наконечники кремнёвые? — удивился Ариец. Андрей улыбнулся:

— Да просто у нас-то аркебузы в основном, а так — встретим Джека, ты посмотри: у него три четверти наконечников и есть кремнёвые самоделки.

— Не обращал внимания, — признался Олег. — Значит, не больше недели назад кто-то делал тут наконечники…

— Это и правда могла быть разведка, — раздумчиво произнёс Сергей. — Ну что ж, надо искать дальше.

— Только давайте пообедаем, — предложил Олег, — а то солнышко на ели, а мы ещё не ели.

Мальчишки присели на камнях, подстелив плащи и, развязав мешки, достали припасы.

— Олег, — задумчиво сказал Андрей, жуя кусок сушёного мяса, — когда тебя Ленка спать укладывает — она тебе косы расплетает, или как?

— Поговори, — спокойно буркнул Ариец, откидывая за спину очень стильные косы, заплетённые на висках. — Жуй вон… пока есть чем.

Сергей, пользуясь правой рукой, левой рассматривал, вертя в пальцах, всё тот же наконечник. Выходы красного кремня были тут везде. А вот откуда пришёл и куда ушёл человек — поди пойми…

— Пойдём, покажешь.

Юджин просил уже не первый раз, и я, покосившись на него, промолчал. Но янки не отставал:

— Сергея ведь нет, кто тренировать-то будет?!

— Тебе мало утренней тренировки? — не выдержал я.

— Мало, — честно сказал американец. После той осенней истории он превратился в фанатичнейшего фехтовальщика и добился уже немалых успехов. — Ну пойдём, а?

Под слегка ироничными взглядами, стараясь не обращать на них внимания, я подхватил перевязи и первым заспешил к выходу. Вслед мне Басс беспощадно пропел: