Багдадский Вор - Ахмед Абдулла
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты слышал истину, – ответил знахарь.
– Я хочу этот фрукт. Принеси его.
– Нет!
– Нет? – Принц поднял бровь. – Ты имеешь в виду – ты отказываешься подчиняться?
– Точно! – Йуклюк скрестил руки на своей широкой груди.
– Ты осознаешь, – проговорил принц, – что означает отказ?
– Смерть?
– Правильно, собака! Но ах, – с тонкой, жестокой улыбкой, – медленную смерть – смерть длительную и забавную. Забавную я имею в виду с точки зрения зрителя.
– Я не боюсь смерти. Как и пыток.
Оба мужчины замолчали. Они уставились друг на друга, как два фехтовальщика. В конце концов принц склонил голову.
– Ты сказал правду, – сказал он. – Ты не боишься. Убить тебя было бы бесполезно. Пытать тебя означало бы тратить время. С другой стороны, я хочу волшебный фрукт. Мне он нужен. Я намереваюсь получить его. Скажи мне – сколько ты хочешь?
– Фрукт не продается. Золото не имеет для меня цены.
– Я могу сделать тебя герцогом Вака.
– Меня не интересуют титулы. Я, – гордо выпрямился Йуклюк, – знахарь! Какой титул может быть больше?
– Мой, возможно, – улыбнулся принц.
– Возможно! – раздался высокомерный ответ.
Принц рассмеялся.
– Во имя Будды! – сказал он. – Ты мне нравишься.
– И ты мне нравишься, о Великий!
И оба мужчины действительно так думали. Оба рассмеялись.
– Может, ты отдашь мне фрукт из любви ко мне? – предложил монгол.
– Я не люблю тебя достаточно для этого.
– Тогда как я могу тебе отплатить? Что я могу сделать для тебя? У каждого человека есть своя цена. Какова твоя? Чего ты хочешь?
– Я хочу жену, – раздался простой ответ Йуклюка. – Я хочу детей – предпочтительно мужского пола. Ибо я последний из своей расы. Со мной – если у меня не будет детей – тунгусская нация прекратит свое существование.
– Что ж… тогда… почему ты не женился?
– Во всем мире не осталось ни одной тунгусской женщины.
– Женись на китаянке. Некоторые из них довольно привлекательны, и все они покорны.
Глаза знахаря полыхнули ненавистью.
– Эти китайские свиньи смотрят на меня свысока, – сказал он. – Они не отдадут мне одну из своих женщин.
– Я отдам приказ. У тебя будет дюжина китайских жен, если ты пожелаешь.
– Великий! – ответил Йуклюк. – Добра из этого не выйдет. Ты можешь приказать – да, и они подчинятся. Но они будут обращаться со мной, как и всегда, и моя жена, несмотря на родство с ними, будет отверженной среди них.
– Что мы можем сделать? – озадачился принц.
– Есть только один выход.
– Расскажи о нем!
– Ты Великий Владыка, Великий Дракон, Верховный и Изысканный Великий! Если бы женщина твоей крови стала моей женой, даже самые гордые из этих китайских свиней начали бы пресмыкаться предо мной и целовать мои ноги!
Принц Монголии молчал. Его не оскорбило такое требование. Что ж, подумал он и тонко улыбнулся, его отец был господином множества жен. У него самого двенадцать жен, семнадцать сыновей, девять дочерей. Он сам – «по причинам мира и политического единства», как говорится, – обезглавил своих братьев, когда взошел на трон. Но он сохранил жизнь сестрам. Ибо они были ценными пешками, предметами политической торговли, их можно было отдавать в жены вождям, ханам и младшим князьям, которые жаждали сияющей славы императорского родства. И как раз представился такой случай!
Он повернулся к знахарю.
– Моя самая младшая сестра станет тебе прекрасной женой, – сказал он. – И ты, несомненно, сделаешь меня прекрасным шурином.
– Да, – улыбнулся Йуклюк. – В течение часа я принесу тебе волшебный фрукт жизни и смерти.
– Дружеские и изысканные благодарности!
* * *
Они сошли на берег.
В нескольких милях в глубь острова располагались обширные руины, которые до китайского вторжения были главным храмом – скорее группой храмов – тунгусского племени. Репутация руин была настолько ужасна, что даже китайцы, самые практичные и нерелигиозные из людей, отказывались обрабатывать эти земли, строить на них дома и даже ступать на них.
Изогнутая лестница вела в ущелье. Следуя за Йуклюком, принц Монголии осторожно пробирался вниз, ибо между мраморными ступенями были большие трещины и щели, где фиговые и баньяновые семена находили прибежище среди плит и за долгие века вырастали, становясь огромными, корявыми деревьями, которые поднимали каменные плиты, как играющие дети поднимают горсти песка.
В конце концов они достигли дна ущелья.
– Осторожно! – предостерег Йуклюк. – Ступайте легче. Ибо здесь мирно живет змеиный народ.
В следующий миг тихое, низкое шипение, которое ни с чем невозможно спутать, послышалось почти прямо под ногами принца. Сразу же сверкнул его меч и опустился со свистом стали. Голова змеи с глухим стуком упала на плоский камень слева.
Посреди руин когда-то находилось искусственное озеро, запруженное каменными насыпями.
Но насыпи раскрошились и развалились. Уровень воды поднялся. В нижней части долины красношеие журавли устроили себе гнезда в полузатопленных аркадах храма, а тупоносые крокодилы с маленькими глазками тыкались в изогнутые, сломанные столпы.
Они шли по крутой тропе, где дикие павлины ходили с гордым видом по просевшим крышам домов, раскрывая свои хвосты в золотом великолепии солнца, а бесчисленные синие голуби с желтыми хохолками порхали и ворковали. Маленький мангуст сидел в пустом окне нежилого дома, глядя на них и почесывая свои крошечные, пушистые ушки.
Казалось, что здесь, в городе исчезнувшей тунгусской расы, мир остановился, что он не двигался и не хотел слушать, как столетия бесцельно улетают вдаль на пыльных крыльях.
Они шли мимо пустых беседок, мимо сломанных ширм из розового и зеленого мрамора, наполовину утопающих в грязи, мимо латунных, утыканных шипами ворот, петли которых были съедены ржавчиной, мимо стен, облепленных перьями и заросших травой, мимо небольших усыпальниц, которые были украшены рисунками и покрыты мозаиками, мимо скопищ буйной растительности, что росла между квадратными, массивными камнями мостовой, расщепляя их, как спелые кокосы.
Знахарь остановился напротив большого здания, выступающего из отвесной скалы.
– Мы пришли, – сказал он. – Здесь мои предки, прежде чем они утонули в помоях этих китайских свиней, молились своим богам и творили свое древнее ремесло. Здесь я, последний из своей расы, унаследовав ремесло предков, сотворил своими собственными руками, мозгами и душой волшебный фрукт, который убивает – и который дарит жизнь! Нет, – поднял он руку, когда монгольский принц захотел последовать за ним через порог. – Жди здесь. Внутри небезопасно.
Он вошел в храм и вернулся через несколько минут, неся небольшой предмет, привязанный к длинному бамбуковому шесту.
– Я даю это тебе, Великий, – торжественно изрек знахарь. – Пусть он принесет смерть твоим врагам! Пусть он
