Багдадский Вор - Ахмед Абдулла

и песни, он поклялся тем утром, что как только он женится и вернется из медового месяца, то станет образцовым мужем и образцовым раджой.

– Во имя Дурги, Великой Матери! – воскликнул он. – Во имя Отца Слоновьего Хобота! Я торжественно клянусь, что в будущем я переверну новую страницу! Каждый день своей жизни я буду выполнять надлежащие обязанности раджи, как указано в ведах. Я буду вставать до рассвета и совершать положенные омовения! Я буду поклоняться богам и оказывать уважение брахманам! Я не разрешу моей жене, принцессе Зобейде, противоречить мне! Я буду слушать ее советы, а затем делать противоположное! Я буду судить моих людей согласно шастрам и законам Ману, держа в повиновении похоть, гнев, глупость, жадность, пьянство и гордость! Я не уступлю своему желанию танцевать, петь, играть на музыкальных инструментах, играть в азартные игры и охотиться! Я воздержусь от сна в дневное время, от общества досаждающих достойных мужчин и добродетельных женщин и от бесполезных путешествий! Я буду жить такой примерной жизнью, что будущие историки будут именовать меня Отцом моей страны и Великим Старцем Индостана! И в своих книгах эти историки посвятят пару страниц, возможно, приложение, сладости и красоте принцессе Зобейды, которой я любезно позволил разделить со мной трон и жизнь! Эй, Дурга! Эй, Деви! Эй, Смашана Кали!

Но только тщеславие монгольского принца было оправданным.

Ибо гонцы, с большой поспешностью приехавшие из Багдада, принесли ему новости, что Лесная Вода хорошо выполнила свою работу. Она преуспела, давая медленный яд своей госпоже. И сейчас последняя находилась на пороге смерти. Величайшие врачи, колдуны, религиозные целители, аптекари и пиявочники из Багдада, Дамаска, Константинополя и Каира были призваны к ее ложу. Моисей Маймонид, выдающийся еврейский философ и ученый, совершил длинное путешествие на восток из Мавританского университета Кордовы, где он читал лекции, чтобы добавить к общему совету свое умение и прозорливость; из Виттельсбаха, благодаря любезности канцелярии императора Германии, прибыл известный доктор Йоханнес Эрасмус фон Танихтсгут, чьи познания были настолько велики, что, помимо великих достижений на медицинском поприще, он говорил на семи мертвых языках и ни на одном живом; Святой Отец из Рима отправил праведного и мудрого францисканского монаха, падре Златоуста, великолепного экзорциста, который трижды изгонял Дьявола молитвами и чудесными заклинаниями; Бурбоны Франции прислали M. le docteur Анри Туссена Жемен-Моке, который скрывал свои явные таланты и прозорливую проницательность под жеманными манерами и громадным напудренным париком.

Все эти мудрецы прибыли в сопровождении наставников, преподавателей, математиков, школьных учителей, нянек, менторов, доцентов и помощников. Они привезли огромное количество лекарств, пилюль, инструментов, повязок и научных томов. Приехав в Багдад, они осмотрели Зобейду. Затем тотчас же, по привычке знающих господ и мягких, терпимых ученых по всему миру, они не согласились друг с другом – некоторые даже сами с собой – по отдельным пунктам. Они аргументировали и контраргументировали, упоминали множество логических выводов и сравнений, откровений и традиций, теорий физических и метафизических, аналитических и синтетических, философских и биологических, рациональных и нерациональных. Некоторые, будучи гностиками, видели в каждом опыте сотни вещей, которых они на самом деле не видели. Другие, будучи агностиками, отказывались видеть то, что они видели. Они возбуждались, именуя друг друга дурными словами:

– Глупец!

– Лжец!

– Шарлатан!

– Ненаучный осел!

– Знахарь!

– Обманщик!

– Травник!

– Софист!

– Тупица!

– Беспринципный негодяй!

Оскорбления были густы, как гороховый суп.

Немецкий врач дернул за нос француза, а тот отомстил, вытащив рапиру и болезненно кольнув первого в огромный живот; францисканский падре проклял Моисея Маймонида с помощью свечи и книги, в то время как еврей вернул комплимент черными и таинственными проклятиями из Талмуда и Каббалы.

Все это никак не помогло бедной маленькой принцессе; и даже сейчас люди в замке халифа готовились к торжественным обрядам – рабыни плакали и били себя в грудь; смертные гонги всхлипывали, как потерянные души, заблудившиеся на внешнем ободе Мироздания, а свирели визжали пронзительными, мрачными голосами; мусульманские священники в красных одеяниях и зеленых тюрбанах читали литургию; дым сотен церемониальных костров поднимался в небо плотными столбами и зависал румяными, налитыми кровью облаками над дворцом, сообщая Арабистану, что одна из представительниц правящей династии Багдада возвращалась к Аллаху.

* * *

Принц Монголии знал об этом, и скрытая насмешка звучала в словах, которые он обратил к принцу Персии:

– Итак, великий шах, ты воображаешь, что твой летающий ковер – это величайшая редкость на земле?

– Воображаю? Во имя Аллаха – я это знаю! – ответил тот. Он приказал слугам разложить ковер. – Посмотри! Рассмотри хорошенько! Путешествовать по воздуху по своей воле! Ах… путешествовать… путешествовать… – Он волновался и причмокивал, как делают выведенные из себя толстяки. – Путешествовать! Увидеть все славные, чудесные места! Ароматные поля! Золотые ленты рек! Элегантные пагоды! Горы черные и ляпис-лазурные! Путешествовать – как буду я – рядом со своей любимой, дорогой, зеницей очей моих, моей невестой! Ах! – воскликнул он, обращаясь к принцу Индии. – Разве я не прав?

– Совершенно прав – в некотором смысле, – признал индиец; уверенный в своем успехе, он мог позволить себе быть щедрым. – Путешествие – прекрасная вещь. Мои божественные предки согласны с тобой. – И он процитировал слова Индры, бога воздуха: – Индра – друг тому, кто путешествует. Путешествуй!

Ноги путешественника словно ветви в цветах, и тот, кто путешествует, растет, как дерево, и собирает свои собственные фрукты. Все его заблуждения испаряются, уничтоженные усилиями на дороге. Путешествуй!

Удача человека, который сидит, тоже сидит; она встает, когда встает он; она спит, когда спит он; она двигается, когда двигается он. Путешествуй!

Человек, который спит, словно из Железного века. Человек, который бодрствует, словно из Бронзового века. Человек, который встает, словно из Серебряного века. Человек, который путешествует, словно из Золотого века. Путешествуй!

Посмотри на счастье солнца, которое, путешествуя, никогда не устает. Индра – друг того, кто путешествует. Путешествуй!

– Да, – продолжил индиец. – Путешествовать восхитительно, и твой летающий ковер очарователен. Только… – он замолчал, улыбнувшись, – ты ошибся с выбором спутницы в путешествии, своей невестой.

– Ошибся? – повторил перс.

– Да. Так как – я полагаю – ты имел в виду Зобейду?

– Конечно!

– Извини, – продолжал принц Индии. – Но она не может полететь с тобой!

– И почему нет?

– Потому что она пойдет со мной!

– Да? – злобно переспросил перс. – Так ли это?

– Так! – Индус поднял волшебный кристалл. – Ибо этот… этот шар, который я держу в своей руке, величайшая редкость на земле! Здесь ты можешь прочитать и увидеть все, что где-либо происходит с кем-либо! Подарок самой Дурги – Дурги! – моей восхитительной, божественной, шестирукой родственницы! Посмотри на это