Хороший немец - Джозеф Кэнон

— Герр Гейсмар, я же шучу. Он меня не отперсилит. Я был в партии. И он знает об этом. А сейчас я — в бизнесе. Мои руки… — Он замолчал и посмотрел на них. — Как бы там ни было, возвращаться к работе я не хочу. Здесь все кончено. Когда вы уйдете, придут русские. И даже персилшайн не заставит меня пахать на них.

— Тогда поработайте на меня.

— Зачем? — Скорее отказ, чем вопрос.

Джейк оглядел затхлую комнату. От старой конторы тут совсем недалеко. Все телетайпы и радиопозывные теперь превратились в карту на стене.

— Потому что вы не готовы уйти на пенсию. А я не улавливаю тонкостей. — Он кивнул на книгу. — Вы же не можете сидеть и целыми днями читать Карла Мая. Он уже не напишет ничего нового.

Гюнтер секунду смотрел на него затуманенным хмурым взглядом, затем нацепил очки и взял книгу.

— Оставьте меня в покое, — сказал он, опять прячась за мутным взглядом.

Но Джейк сидел, выжидая. Несколько минут не было слышно ни звука, только еле слышное тиканье настенных часов, — тишина, схожая с молчанием направленных друг на друга шестизарядных «кольтов» на обложке. Наконец Гюнтер выглянул из-за очков.

— Есть еще один момент.

Джейк в ожидании поднял брови.

— Он знал немецкий?

— Талли? Не знаю. Вряд ли.

— Тогда это осложняет подобную сделку. — Гюнтер говорил осторожно, перебирая версии. — Если он встречался с немцем. Который держит рынок. По вашим словам.

— Хорошо. Тогда кто еще?

— Наш разговор — приватный? Я не хочу потерять пенсию, — сказал он.

— Как исповедь.

— Вы знаете, где «Ронни»? На Ку-дамм?

— Найду.

— Сходите туда сегодня вечером. Спросите Элфорда, сказал он, произнеся имя правильно по-английски. — Ему нравится «Ронни».

— Американец?

— Британец. Не немец. Так что, может, он слышал что-нибудь. Кто знает? Для начала. Сошлитесь на меня.

Джейк кивнул.

— Но вы там будете?

— Это зависит.

— От чего?

Гюнтер посмотрел на страницу, снова отмахнувшись от него.

— Дочитаю ли я книгу.

Вернувшись на Гельферштрассе, он увидел толпу в полуквартале от их особняка. Военные полицейские на джипах, и целый грузовик солдат суетились вокруг двух женщин, которые стояли, прижав руки к щекам, и смотрели на дом, как зеваки во время происшествия. В открытом грузовике рядом с кинокамерами одиноко стоял Рон. Остальная пишущая братия собралась на тротуаре, наблюдая за происходящим. Военные полицейские пытались без особого успеха заставить женщин уйти, и орали на них по-английски, а те отвечали по-немецки. Из окон дома дымом валили клубы штукатурной пыли.

— Он знает немецкий, — сказал Томми Оттингер одному из военных полицейских, подзывая Джейка.

— Объясните этим фрицам, что им нельзя в дом, — попросил расстроенный военный полицейский. — Один этаж уже обрушился — остальные вот-вот рухнут.

— Что случилось? — спросил Джейк у Томми.

— У них на заднем дворе взорвалась бомба. Фундамент просел, и теперь все может рухнуть как карточный домик. Только что провалился потолок на кухне. Одна из стен вот-вот треснет, а они все равно туда рвутся.

Теперь две женщины что-то прокричали Джейку.

— Им нужно забрать вещи, — перевел он. — Прежде чем дом рухнет.

— Нельзя, — ответил военный полицейский. — Боже, эти люди не понимают, как им повезло. Они же могли находиться внутри. Пока им не стукнешь по башке, ничего не понимают.

— Моя одежда, — закричала по-немецки одна из женщин. — Мне нужна моя одежда. Как нам быть без одежды?

— Это опасно, — сказал ей Джейк. — Подождите, пока все не уляжется. Может, все будет в порядке.

Дом ответил почти человеческим стоном. От нагрузки трещали балки. Внутрь упал кусок штукатурки, выбив очередной клуб пыли.

— Хельмут, — сказала, еле сдерживаясь, другая женщина — теперь по настоящему встревоженно.

— Что это, ее собака? — спросил военный полицейский.

— Не знаю, — сказал Джейк. — Кто-нибудь собирается помочь им?

— Шутите? А что мы можем сделать?

— Подпереть стены. — Он видел, как это делали в Лондоне. Стены поврежденного дома крепили опорными балками, будто импровизированными контрфорсами. Всего лишь несколькими лесинами.

— Слушайте, приятель… — начал было военный полицейский и замолчал. Идея была слишком абсурдной, чтобы заслуживать ответа.

— А что они здесь делают? — спросил Джейк, показывая на солдат.

— Они? Собираются на игру. Ладно, не берите в голову и скажите фрицам, чтобы они отошли отсюда, пока их не зацепило. Пошла она на хрен, их одежда.

Джейк посмотрел на грузовик, где, уперев руки в бока, стоял Рон, явно раздраженный задержкой.

— Мы опоздаем, — сказал он солдатам.

— Что за игра?

— Футбол, — ответил Рон. — Давайте, парни. Поехали.

Некоторые стали неохотно забираться в грузовик.

— Бриты подождут, — бросил Томми.

— Я не могу оставить его, — сказала женщина.

— Это может занять целый день, — сказал Рон, но тут дом снова затрещал, жалуясь, как догорающий огонь.

— Хельмут, — произнесла женщина, услышав грохот, и прежде чем кто-нибудь успел ее остановить, рванула по тротуару и вбежала в дом.

— Эй! — заорал военный полицейский, но никто не пошевелился — все застыли как под дулом пистолета. — Твою мать, — сказал он, наблюдая за ее исчезновением. — Ладно, нам же легче.

Эти слова словно толкнули Джейка в спину. Он взглянул на полицейского, затем, не раздумывая, сорвался с места и побежал за ней. Вход был завален штукатуркой.

— Фрау! — заорал он. — Выходите. Здесь опасно. — Никто не ответил. Он замер, стараясь уловить в треске дома, как скулит спасаемое животное — напуганный Хельмут. Вместо этого — тишина.

— Одну секунду, — послышалось из гостиной. Она стояла в центре комнаты и оглядывалась, держа в руках фотографию в рамке.

— Уходите, — спокойно сказал он, подходя к ней. — Здесь опасно.

Она кивнула:

— Да, я знаю. Это все, что у меня есть, видите, — сказал она, глядя на фотографию. Парнишка в форме вермахта.

Джейк взял ее за локоть.

— Пожалуйста, — сказал он, уводя ее прочь.

Она пошла было с ним, потом остановилась у столика рядом с дверным проемом и подняла фарфоровую статуэтку — одну из тех розовощеких пастушек, что собирают пыль в гостиных.

— Для Элизабет, — сказал она, словно извиняясь за то, что взяла собственную вещь.

Дом, затаивший на несколько минут дыхание, снова выдохнул — за спиной раздался сильный грохот. Женщина вздрогнула, и Джейк, обхватив ее за плечи, повел из дома. Так в обнимку они и появились на крыльце.

— Не двигаться! — Голос странно напоминал голос полицейского, поймавшего грабителей. Но это был всего лишь Рон, стоявший у кинокамеры. В тот короткий момент, пока они стояли на крыльце, Джейк понял, что камера работает и, что еще хуже, включили ее для того, чтобы запечатлеть его смерть. В Берлине погиб американский журналист — хоть что-то наконец для кинохроники.

— Анна! — истерично кричала другая женщина. — Ты что, с ума сошла? Ты с ума сошла?

Но Анну, прижимавшую фотографию к груди, больше ничего не волновало. Оторвавшись от Джейка, она спокойно сошла по ступенькам и передала статуэтку женщине.

— Хренов бойскаут, — сказал ему военный полицейский.

— А что? — сказал Томми. — Ради кота и не на такое пойдешь.

— Ну, и где этот чертов Хельмут? — недовольно спросил полицейский.

— Это ее сын, — ответил Джейк. И повернулся к грузовику. — Ну что, хорошо получилось? — спросил он Рона. — Извини, но он для тебя не рухнул.

— В следующий раз получится. — Рон усмехнулся. — Давай, забирайся. Следующая остановка — игры союзников. Вместе сражались, вместе играем. «Колльерс» понравится.

Джейк посмотрел на него. «Колльерс» действительно понравится. Союзники в мирное время, от стола заседаний — к стадиону. Никаких нацистских полицейских и бездомных берлинцев. Можно было сдать материал на этой неделе, пока не пошли нетерпеливые телеграммы.

— Русские тоже?

— Их пригласили.

— Эй, приятель, — спокойно позвал военный полицейский. — Спросите, им есть куда идти?

Джейк поговорил с женщинами, которые стояли, держась за руки, спиной к военным.

— У нее есть сестра в Ганновере.

— Ей придется получить разрешение на проезд. Скажи ей, что мы отвезем ее в палаточный городок для перемещенных лиц на Телтовердамм. Там неплохо.

Но когда им перевели, их бросило в дрожь от одного названия, как будто за ними, клацая, закрылась тюремная дверь.

— Только не в лагерь! — завизжала женщина со статуэткой. — Не в лагерь. Вы не заставите нас. — Она ухватила Джейка за руку.