Привет, заморыши! - Лев Кузьминский

люди понимали, что текст – это не просто набор слов.

– А что ты мне посоветуешь?

– Не писать! Конечно же. Выбери себе нормальную профессию. Кому нужен весь этот хлам. Теряешь время.

Даня совсем расстраивается.

– А я посмотрел твой фильм про гадов, – говорит Даня.

Анатолий кивает.

– Мне скорее понравилось. И концовка, где главный герой просыпается и оказывается, что это был только сон. Так неожиданно. А потом оказывается, что в реальности все так же плохо. Это опять неожиданно.

– Тогда было другое время, – отвечает Анатолий. – Зачем это сейчас смотреть? Устарело. Это тоже не искусство. Не теряй времени, займись делом.

Дане приходит уведомление. Никто пишет: «Даня, залягу на дно. Надеюсь, еще увидимся».

– Что там, вконтакте? – спрашивает Анатолий.

– Девушка пишет.

– Тоже великую литературу?

– Нет. Предлагает нам сделать паузу.

– Уходит, значит. Ты пожестче с ними, – говорит Анатолий. – Напиши ей: «Да иди ты к черту».

– Зачем?

– А ты думаешь, она сама тебе что-то другое написала?

– Ну… да.

Анатолий фыркает.

– Господи. Как с тобой скучно, Данечка. Чего тебе от меня надо?

– Просто захотелось увидеться.

– Да неужели?

Даня задумчиво смотрит на мясо с ананасами. Нерешительно трет руки.

Анатолий дергает проходящего мимо официанта.

– Принесите нам счет. Кстати, у тебя как с деньгами?

– Да так… не очень.

– Оплатишь мой заказ? Достало уже у баб брать.

– У тебя есть постоянная подруга?

– Давай к делу. Что ты там все пальцы чешешь?

– Я подумал: может, ты поможешь мне поступить во ВГИК?

Анатолий фыркает.

– Так вот зачем ты меня позвал, – говорит он.

– Да нет, пап… мы ж вообще не видимся.

Анатолий еще раз фыркает и направляется к выходу.

– Пап, – говорит Даня ему вслед.

Анатолий останавливается, но не оборачивается.

– Пап… ты меня любишь?

Анатолий пожимает плечами и выходит.

Сцена 13

Мама на кухне жарит яичницу. Рома сидит за столом с мрачным видом.

– Столько врачей пришлось объездить, – говорит мама. – И совсем не дешевые все эти анализы…

– И сколько она теперь там будет?

– Три недели. Может, месяц. Хоть отдохнем от нее, – говорит мама. – Хотя зря я так говорю… так все это некрасиво!

– Ты мне давала свою карточку, чтобы наличных денег не держать, – говорит Рома. – Могу отдать теперь, раз Оксана уехала.

Протягивает маме банковскую карточку.

– Лучше оставь. Расплачивайся ею, если что. У меня еще одна есть. Деньги пока не будем снимать.

Накрапывает дождь, Рома смотрит на него сквозь стекло.

– Мам, а как ты думаешь… Если Лее написал какой-то парень… Я не знаю, сколько ему лет, но он выглядит старше… Они будут встречаться?

– Ты так говоришь, как будто возраст – это главное, – удивленно отвечает мама. – Зависит от того, нравится ли он ей.

– Но он же намного старше, – хмуро говорит Рома.

– Да ладно. Девочкам нравятся мальчики постарше. А ты его знаешь? Он симпатичный?

– Наверно.

– Как его зовут?

– Тёма.

– А что тебя смущает?

– Да ничего.

Рома встает со стула, достает корзинку с лекарствами. Вынимает пачки антидепрессантов. Выкидывает их в мусорный пакет.

– Это зачем ты? – говорит мама. – Ты знаешь, сколько они стоят?

– Они мне больше не нужны, – говорит Рома и уходит.

– Рома…

Рома хлопает дверью.

Мама томно вздыхает, садится за стул. Открывает книгу «Психопатии и акцентуации характера у подростков». Закрывает, откладывает ее. Чувствует запах гари.

– Господи ты боже мой… за что?

Мама выключает плиту. Подходит к мусорному пакету, вынимает антидепрессанты. Выпивает половинку одной таблетки.

Сцена 14

Темный тоннель с обшарпанными бетонными стенами.

Где-то горит неяркая желтая лампа. На асфальте грязные следы шин и какой-то темной жидкости.

Тоннель сворачивает налево.

Рома медленно приближается к повороту. Тишину прерывают только звуки его шагов.

Раздается громкий механический шум. Рома вздрагивает и останавливается.

Рома достает зажигалку, щелкает. Его хмурое лицо освещает огонек.

Рома медленно приближается к повороту. Заглядывает за стену. С облегчением вздыхает – там тоннель заканчивается, дорога поднимается на улицу. На улице светло и солнечно.

Поднявшись, Рома оказывается у двухметрового бетонного забора.

На заборе указатель: «5, 6, 7, 8 отделения, центр болезни Альцгеймера, детское отделение». Красная стрелка указывает вперед.

Рома доходит до детской площадки, огороженной зеленым проволочным забором. Рядом с ней двухэтажное бетонное здание, в которое ведет дверь с ободранным дерматином. Дверь приоткрыта.

Зайдя внутрь, Рома оказывается в узком помещении без окон. Перед ним еще одна дверь, из-за которой доносятся крики детей. Рома стучится.

Раздаются шаги. Открывает женщина в белом халате.

– Здравствуйте, – говорит Рома. – Я к Оксане Ложкиной.

– Гулять пойдете? Или просто вещи передать?

– И гулять, и вещи. Мама еще просила забрать грязное.

Женщина выводит сонную Оксану в пижаме.

– Рома! – радуется Оксана. – А где мама?

Язык у нее заплетается. Рома уводит Оксану в гардероб, там у нее свой шкафчик. Оксана садится на лавочку, снимает пижаму, Рома вытаскивает из шкафчика ее уличное платье и босоножки.

– Мама сегодня занята, она послезавтра придет, – говорит Рома и протягивает Оксане пакет. – Вот тебе подарки, конфеты, сок там еще какой-то.

– Ой, подарки! А пазл купила мне? Я хотела еще ну такое… чтобы строить… разноцветные детальки там много…

Оксана заглядывает в пакет и неторопливо изучает его содержимое.

Рома и Оксана выходят на улицу и садятся на детской площадке перед больницей.

– Чем ты тут занимаешься? – спрашивает Рома.

– Мы это… ну… мультики смотрим, кушаем. Сон-час. Рисуем. Гуляем еще тут. Бегаем.

– А доктора с тобой общаются?

– Ну да. Всякие там тесты… бумажки заполнять. Еще проводки голове. И спрашивают, какое настроение.

– А какое у тебя настроение?

– Настроение мое хорошее, – подумав, отвечает Оксана.

– Ты тут с кем-то подружилась?

– Со всеми я всегда дружу! И с девочками. И с мальчиками. И если вот няня. Медсестра еще. Зовут ее Света. Дает печенье. Ну… не только мне, но я люблю ее сильно.

– А она тебя любит? – спрашивает Рома.

– Все меня любят! – отвечает Оксана. – Только Лейка драная ненавидит меня. Из-за нее все.

Рома вздыхает.

– Хочешь печенье? – спрашивает Оксана. – Есть печенье тут. Ты грустный что-то сам. Как дома дела? Как папа живет?

– Да обычно, – отвечает Рома. – И папа, и мама, и все остальные. Все как раньше.

– А! – говорит Оксана, оживляясь. – Вот расскажу тебе! Я знаешь что? Я стала девушка тут.

Рома напрягается.

– Это как? – спрашивает Рома.

– А Вова потому что! – отвечает Оксана. – Я его теперь девушка. Мы встречаемся теперь. Он сначала орал, а потом перестал. И вот мы теперь вместе.

– А где вы встречаетесь?

– Ну как где?! – смеется Оксана. – Вот ты дурак, Рома! Здесь! Мы же здесь, ну! Я и Вова.

– Хороший парень? – спрашивает Рома.

– Очень хороший! – охотно отвечает Оксана. – Не орет если и не дерется. Он тут нянечке глаз, ну… чуть не выбил, но она ничего, не сердится. А вообще он добрый, если не дерется. Только матом ругается, ну… а я тоже ругаюсь, вот такие мы потому что… веселые!

Оксана хохочет.

– Здорово, что вы подружились, – говорит Рома.

– Ну! Дома так скучно было, правила эти, то нельзя, это нельзя… А тут все матом, орут, дерутся… И любовь моя тут…

– В общем, тебе нравится, – говорит Рома.

Оксана задумывается.

– Не знаю. Сейчас… ну… я, знаешь, чего боюсь? Вот опять дождь пойдет. Ненавижу дождь этот, уже мокрота опять будет, фу. Грязь эта. Я порядок люблю. Когда чисто. Мне вот