Истребитель - Глеб Исаев

"Пошли уже, агитатор, — беззлобно усмехнулся Говоров. — Куда дальше?"

"Мое мнение — нужно предъявить документ вон в то окошко, где написано "военная комендатура". А дальше будет видно".

— Вас ожидают, господин обер-лейтенант, — поднял глаза от бумаг сидящий за стойкой унтер. — Прошу зайти в служебное помещение.

"Это нормально?" — поинтересовался Паша у "внутреннего голоса", сидя на удобном сидении легкового автомобиля. За окном мелькали чистые, уютные улочки пригорода Берлина.

"Откуда мне знать, — Пауль отозвался с некоторым сомнением. — Сопровождающий из вспомогательной службы СД, а я, представь, раньше со спецслужбами никаких дел не имел. Но спрашивать как-то не хочется".

Тем временем, машина въехала в огороженный высокой оградой парк. Прошуршала покрышками по очищенным от снега дорожкам и замерла возле добротного двухэтажного здания.

— Прошу вас следовать за мной, — впервые за всю дорогу произнес сопровождающий. — Не волнуйтесь, вам все объяснят, — видимо, от внимательного взгляда не укрылось некоторое сомнение, с которым летчик осмотрел место новой службы.

Дежурный у входа внимательно проверил документы, сверил фото на первой странице с личностью предъявителя и нажал кнопку открывания турникета.

— Прошу в третий кабинет, — он кивнул в сторону.

— Прибыли? Замечательно, — сидящий за казенным столом офицер в серой форме с петлицами охранной службы принял у обер-лейтенанта документы. — Хорошо доехали? — дежурно поинтересовался клерк и, не ожидаясь ответа, продолжил: — Сегодня вам предстоит пройти ряд формальностей, получить новую форму, разместиться в гостинице, а уже завтра к восьми ноль-ноль в штаб. Все понятно?

— Нет, — не выдержал Павел. — Скажите, что за служба мне предстоит? Связана ли она с моей предыдущей?..

— Я не имею полномочий, — отозвался клерк. — Скажу только, что у меня имеется приказ, из которого следует, что вы переведены в распоряжение Главного управления имперской безопасности. Соответственно, вам присвоено звание оберштурмфюрер СС, с постановкой на денежное и вещевое довольствие согласно вашему званию. Это все. Наше подразделение — административно-хозяйственная служба, так что вы сами должны понимать…

— Простите, — произнес Пауль, преодолев сущность русского летчика. — Я еще раз извиняюсь за несдержанность.

"Идиот, — сердито пробормотал он, когда, получив из рук слегка озадаченного унтер-офицера стопку бумаг, вышел в коридор. — Ты должен понять раз и навсегда. Если, конечно, не хочешь вызвать ненужные вопросы, все что ты имеешь право знать, тебе скажут, а если не скажут, значит, не положено. Это порядок. Ну что такого ты узнал, своими вопросами. То, что нас перевели в СД, это понятно и без вопросов, и про центральный аппарат тоже. Неужели ты сам не понял, что мы находимся в службе АХО?"

"Откуда? — Павел виновато пожал плечами. — Не забудь, я все же не истинный ариец".

"Тогда слушайся меня и не обсуждай, — отрезал советчик. — Идем в цейхгауз, переобмундирование — дело нудное. И, главное, муторное. Вообще, думаю, что дел на сегодня у нас — выше головы".

"Да ладно, ладно, понял уже, — согласился с доводами Паша. — Но может, ты, — не удержался он от того, чтобы не подколоть помощника, — не желаете — ли просветить меня о месте новой службы?"

Внутренний диалог продолжался уже в пропитанном запахами новой формы складском помещении.

"Ну, общие сведения, не более, — отозвался немец. — Здесь, конечно, не как у вас, но поверь, к военной и государственной тайне отношение достаточно трепетное. Вот ты сам много знаешь о вашем НКВД? То-то".

"Ну а звания, я ведь совсем ничего не понимаю в этом? — Паша усмехнулся и глянул на неторопливо отбирающего форму, согласно длинному перечню, служащего: — Судя по погонам это…"

"Тебе стоит просто обратиться к моей памяти, — наконец произнес Пауль. — Хотя, этот складской имеет звание роттенфюрер, или оберефрейтор, если перевести на общевоинский лад".

"В СС все не так, как в армии. Здесь нет четкого соответствия войсковым званиям".

"Как это?" — не понял Говоров.

"Ну, это ведь не Вермахт. Звания не командные, а руководящие. Здесь даже обращение к старшим отличается от общепринятых в войсках. Не «герр» а «мейн». Понимаешь? Нет?

"Что, выходит я должен обращаться к старшему по званию, к примеру, мой штурмбанфюрер?"

"Точно, — усмехнулся Пауль. — Но не переживай, тебе, как и мне, некоторые ошибки на первых порах простительны".

"Погоди, — Павел автоматически повертел в руках пару хромовых сапог, выставленных на полку кладовщиком. — А часто бывают такие вот переводы из вермахта или авиации в СС?"

"Паша, давай не будем… Ну, не часто, хотя?.. Хотя, откуда мне это знать? Я что, с ССманами много дел имею? Мы — асы, и будем востребованы при любом режиме. А они…

Но ты, ведь, прости, сам даже простых вещей не знаешь".

"Да, уж, куда нам…" — попытался оскорбиться Павел.

"Ах, так? — не выдержал советчик. — Тогда, ответь мне, друг, кто такая Марика Рокк. Или Зара Линдер, я уж про Макса Шмеллинга не говорю, сам ответь, без моих подсказок".

"Ну, это актрисы, вроде", — мучительно задумался Говоров.

"А Шмелинг, тоже?" — нейтрально поинтересовался Пауль.

"Ага", — повелся на интонацию летчик.

"Вот и не угадал, — отозвался Кранке. — Макс — величайший в мире боксер, выиграл звание чемпиона мира у самого Джо Луиса. А "Лили Марлен" — это как раз песенка той самой Зары".

Разошедшийся Пауль взял несколько нот знакомой Паше мелодии: "А это что?"

"Хм. "Марш энтузиастов" это", — тут же купился Говоров.

"Хорст Вессель это, — парировал немец. — «Деревня». Еще хочешь? Пожалуйста.

"Бычий глаз", что это? Понятно… Отвечу — значок члена партии.

Про "морду Геббельса" вовсе молчу. Ты этот радиоприемник и в глаза не видел.

Но уж вовсе неприлично не знать, что Гитлера, Геринга и Гиммлера принято называть только фюрер, рейхсмаршал и рейхсфюрер. Никаких фамилий".

"Да, кстати, еще нюанс, — припомнил Пауль. — Это здесь, в Рейхе, можно говорить, к примеру «гауптштурмфюрер», а вот на передовой уже будь любезен говорить "герр гауптман".

Достаточно примеров, или еще?" — кое-как сумел остановиться немец.

"Та-ак, — протянул сраженный лавиной деталей, о которых не имел никакого понятия, Павел. — Ну и какое твое мнение? Ты, к слову, сам-то член этой НСД… ну, партии вашей?"

"Мое мнение никого не касается, — попытался выкрутиться собеседник. — Хотя, нет. Но тебе от этого вовсе не легче".

"Подумаешь, секрет? — хмыкнул Говоров. — Все равно узнаю, чего уж тут темнить".

Занятый перепалкой, не заметил, как вещевик набрал целую гору обмундирования.

— Простите, вам следует расписаться здесь, — он ткнул карандашом в строчку. — Я упакую и подготовлю вашу форму. Прикажете выдать денщику?"

— Я только прибыл и еще не стою на довольствии, — Пауль черкнул короткий вензель. — Пусть пока будет здесь, когда обустроюсь, заберу.

— Ничего страшного, — кладовщик уложил бумаги в папку. — Вам достаточно сообщить мне номер вашей комнаты, я прикажу рассыльному отнести.

Говоров сердито поправил фуражку и вышел из пропахшего кожей склада. "А что это за разговоры о денщиках?" — задал он резонный вопрос двойнику.

"Положено, — коротко буркнул Кранке. — Только просьба, не начинай снова. У нас так. Все. Не хочешь, можешь так и сказать, а еще лучше написать на себя заявление в гестапо. Куда быстрее и проще. А нет, будь любезен выполнять".

"Ладно, понял, — летчик повертел головой в поисках указателя. — В предписании написано — строение 2–4, помещение номер сорок. Где это?"

"Ничего сложного. Идем влево, — облегченно ответил Кранке, обрадованный тем, что не пришлось устраивать бесплодную болтовню о прислуге. — Нумерация идет слева направо. Ежели на штабном здании была отметка 2–1, то идти следует туда".

"Ничего не срастается, — Паша и впрямь не пытался постичь чужую логику. Он лишь изумился тем отличиям от простоты, с которой рисовался быт разведчиков в довоенных фильмах. — Ага, попробуй учесть все эти мелочи. Спалиться — пара пустяков".

Отыскав офицерское общежитие, Павел получил у коменданта ключ и, наконец, оказался в небольшой комнате.

"И что теперь? — задал он сам себе вопрос. — Новая служба, новые отношения. Как разобраться во всем этом?"

"Я так понимаю, ты советуешься? — голос Пауля прозвучал в голове с некоторой даже усталостью. — Вижу, тебе крайне не хочется впускать мои знания".

"Пойми, я знаю, что это единственный выход. Стоит позволить твоей сущности проникнуть в мою память, и все станет куда проще".

"Но ведь тогда я потеряю свою индивидуальность".

"Ага, как это у вас, русских. И рыбку съесть, и… — усмехнулся голос. — Поверь, другого варианта нет. Симбиоз неизбежен".