Испытание смертью или Железный филателист - Мария Арбатова

Она побежала к беседке, волоча за собой длинную деревянную дудку с резьбой.

— Симона, детка! — расплылся в улыбке Джон. — Как ты выросла, совсем стала невестой! Ты еще помнишь старого Джона?

Девочка подошла вплотную, спрятала руки за спину и уставилась на Джона и Отто, словно они были диковинкой.

— Ну просто одно лицо с дедом! Куколка! Чистый ангелочек! — зацокал языком Джон.

— Симона, поздоровайся с гостями! — потребовал Уинстон, пытаясь казаться строгим, но тоже расплывшись в обожающей улыбке.

Ангелочек сделал шаг к Джону, выхватил дудку и протрубил ему в ухо так, что старик чуть не свалился с кресла.

— Ах ты, поганка! — закричал Уинстон. — Сожгу твою лепатату к чертовой матери! Луиса, что стоишь, как дерево? Лови ее!

Но ангелочек уже несся на невообразимой скорости по участку, и было понятно, что поймать его не сможет даже молодая быстроногая няня.

— Как ты? — участливо спросил Уинстон у Джона, держащегося рукой за ухо, с перекошенным от муки лицом, плеснул в стакан виски и протянул: — Запей, станет легче!

— Думал, у меня порвется барабанная перепонка! — плаксиво сказал Джон, вылив в себя виски. — Такая же ненормальная, как и ее дед!

— Просто ты ей понравился, она так с тобой пококетничала, — утешил Уинстон. — Никак не могу наладить дисциплину — мать ей все разрешает!

Отто с трудом удержал лицо, чтобы не улыбнуться.

— Сегодня не мой день, — пожаловался Джон. — Сперва У-Цибусисо с канистрой, потом опоздание на ловлю крокодила, а теперь еще ухо не слышит. Давай уже, разделывай его быстрее, я умираю от голода!

Уинстон наконец обратил внимание на стоявшего, как статуя, Кгалему, взял у него из рук и расстелил на траве оранжевую аптечную клеенку, поставил рядом тазик и начал рассматривать поданный слугой огромный армейский нож, словно видел его впервые.

Кгалема вытянул посеревшее на оранжевом фоне тело крокодила и, сев на корточки, начал разводить огонь в каменной жаровне. Симона высунула из-за кустов плутоватую мордочку, и стало понятно, что Уинстон ждет именно ее.

— Я не начну, пока ты не отдашь свою проклятую лепатату на растопку! — пригрозил он.

— Не лепатату, а вувузелу! — нежным голоском возразила девочка, обводя всех невинными глазами.

— А я говорю лепатату! — настоял Уинстон, держа нож над крокодилом.

— Ему отдам, — показала девочка дудкой на Отто, подошла и протянула дурной инструмент.

— Вувузела значит на зулусском языке «делать шум»! — сказал Джон, растирая ухо.

— Лепатата! — упорствовала девочка.

— Это ритуальная штука? — Отто вертел доверенную ему игрушку в руках.

— Один придурок перенял это у черных, они так отпугивали павианов. Он притащил ее на футбол. Теперь их делают из всякой дряни и продают у входа, а на матчи стало невозможно ходить — все дудят в них, как стадо больных слонов! — покачал головой Уинстон.

— Ты сам дудишь в нее у телевизора! — выдала деда Симона.

— Очень редко, — смутился Уинстон. — Только когда забивают уникальный гол! Все, не отвлекайте меня, я начинаю разделку! — И занес нож над крокодилом.

— При ребенке? — не выдержал Отто.

— Это не ребенок, а наследница моей фермы и моего бизнеса! — многозначительно поднял вверх палец Уинстон и нанес резкий удар крокодильей туше ровно в то место позвоночника, где кончалась голова.

Удар был, как у молодого, и Отто подивился разнице между дряхлыми конечностями Джона, давно не поднимавшего ничего тяжелее дольки яблока для попугая, и мощными ручищами Уинстона.

Из крокодила фонтаном брызнула кровь. Отто посмотрел на Симону — фонтан не произвел на нее ни малейшего впечатления.

Заметив взгляд, она подошла поближе и сказала:

— Не бойся, ему не больно, он же совсем мертвый!

Отто на всякий случай покрепче сжал в кулаке лепатату-вувузелу, чтобы его барабанная перепонка не стала следующей жертвой Симониного хобби, и спросил:

— Не жалко такого симпатичного?

— Они едят детей! — убежденно ответила девочка. — Съели двух мальчиков у плотины. Кгалема носил дедушкин нож колдуну, чтобы крокодилий дух не обижался на нас. А если он обидится, он все может. Может даже большой дом унести на лапах.

Уинстон меж тем с хрустом отделил крокодилью голову от тела, бросил в таз, перевернул тушку на спину и начал резать вдоль живота. Зрелище было не для слабонервных, из разреза выплескивалась кровь, а когда он перерезал мышцы, останки крокодила задергали лапами, словно всплескивая от ужаса.

Отто почувствовал себя в прозекторской, но Уинстона и Джона процедура настолько развлекала и возбуждала, что они просто молодели на глазах.

— В желудке у него камушки! — щебетала Симона. — Не веришь? Дедушка покажет. А один раз было колечко. Дедушка сказал, что он откусил руку девочки с колечком.

— Запоминай, лучшее мясо у него в хвосте, в лапах и на шее, — почтительным шепотом сказал Джон, словно находился в зоне священнодействия. — А «крокодиловое масло» лечит все болезни, даже облысение. Видишь, какая у него грива!

Уинстон все крошил и крошил рептилию на куски, а Кгалема тем временем развел на печурке огонь, поставил на него что-то типа большущего чугунного горшка, ссыпал туда порезанные овощи, пряности и стал мешать их деревянной лопаткой.

Вскоре Уинстон начал кидать в горшок куски светлого крокодильего мяса и командовать:

— Луиса, он забыл принести чили! И еще захвати побольше чеснока! И горстку спаржи!

Закончив с крокодилом, счастливый, окровавленный Уинстон ушел мыться и надевать чистую одежду; Кгалема и Луиса уничтожили следы разделки на траве. Симона похвасталась, что у нее есть собственный пони; а из котла понесся такой запах, что Отто напрочь забыл об ужасах разделки туши.

Он действительно не ел ничего вкуснее, крокодилье мясо по вкусу напоминал курятину, но по сочности не уступало свинине. Старики были страшно довольны произведенным эффектом.

— Жаркое из молодого крокодила продлевает жизнь ровно на год, — весомо заметил Джон.

— Ты разговариваешь, как дикарь, просто в мясе крокодила минимум холестерина. Сегодня оно не очень удачно, лучше бы замариновал его на ночь в соевом соусе, — кокетничал Уинстон. — Но ты требовал ловли, а сам опоздал на нее.

— И он еще хочет вернуться в свою полудохлую Европу, — кивнул Джон на Отто.

— Южная Африка не всем по росту, — поднял бровь Уинстон. — Наша земля, как магнит, притягивает сильных и авантюрных.

— Это как раз про него! Он решил сбрасывать химчистки с военного самолета! — хохотнул Джон.

— Отличная идея. Сколько можно сбрасывать с них одни бомбы? Только не понимаю, зачем людям химчистки? — удивился Уинстон.