Цветок забвения. Часть 2 (СИ) - Мари Явь

Это каждый раз срабатывало. Что каждый раз удивляло. Не важно, кто из нас провоцировал это, игра это была или ссора, всерьёз или в шутку… Стоило мне прикоснуться к ней своими прелестями, и настроение Чили менялось, как по щелчку.

Поощряя её минутную слабость, я наклонилась к её лицу… но Чили не позволила себя поцеловать. Рывком перевернув меня на спину, она оказывалась сверху. А когда я инстинктивно дёрнулась, прижала меня своим телом, моментально обездвиживая. Почти больно, почти пугая. Что-то подобное уже происходило со мной, когда она с лёгкостью закинула меня на плечо, давая понять, насколько моя собственная сила ничтожна.

Тем не менее, резкую смену положения нельзя было счесть отказом. Совсем наоборот: Чили вжалась в мои распахнутые бёдра, и я замерла, ожидая. Эта моя покорность произвела эффект, какого я не добилась бы, нарочно завлекая. Опустив руку между нашими телами, Чили провела пальцами там, где я сочилась, и, глухо простонав, прижалась пахом к этой влаге.

— Нет, не смотри. — Чили оттянула мою голову за волосы, когда я глянула вниз.

Это казалось несправедливым, но я боялась сопротивляться. К тому же нехватку зрелищности окупила потрясающая осязаемость. Я почувствовала, как Чили прикоснулась ко мне своей твёрдой плотью. Обхватив себя, скользнула между нежных складок, но не проникая, а лишь слегка надавливая. Поглаживая. Уже не пальцы и не рот, а этот горячий, твёрдый «изъян» ласкал меня, ощущаясь на коже лучше, чем что-либо. Очевидно, он был создан для того, чтобы прикасаться ко мне там. Не так осторожно и совсем в другом ритме, но даже эти несмелые, изучающие, самые первые движения поразили нас.

Чили тихо простонала, подтверждая мои мысли. Сжав его в кулаке, она двинула рукой ещё пару раз, и я вздрогнула, когда мне между ног выплеснулась тёплая влага.

Долгую минуту я не решалась пошевелиться, прислушиваясь к чужому, частому дыханию. И лишь когда хватка на моих волосах ослабла, а Чили чуть отстранилась, я посмотрела вниз. Моя кожа блестела. Капли сползали с моих бёдер.

Это смущало… но в то же время завораживало. Потому что я поняла, что это.

— Твоё семя…

Слова подействовала на неё как удар. Резко отпрянув, она уставилась на мою промежность. А потом огляделась в поисках свидетелей этого преступлений. Завязав штаны, но содрав с себя рубашку, Чили наклонилась, чтобы обтереть меня.

— Постой. — Я закрылась руками.

— Мне жаль, Ива, это вышло случайно, — принялась она оправдываться.

— Не трогай.

— Всё в порядке, не бойся меня. — Она так паниковала, но успокаивала при этом меня. — Ты всё ещё девственница, ты не забеременеешь от этого, а это… это просто грязь.

— Не надо.

— Я сейчас уберу.

— Оставь так.

— Я уберу… Что?

Казалось, Чили не могла выглядеть более удивлённой, но я превзошла саму себя, проведя рукой по своему животу в самый низ. Она проследила взглядом это движение и выдохнула моё имя, когда я скользнула пальцами по покрытым её влагой «лепесткам».

— Что ты делаешь… — еле слышно простонала Чили, наблюдая за тем, как я прикасаюсь к себе.

— То, что должна была сделать ты. Вот здесь. Глубже и больше.

— Ива…

— Разве это не лучшее, что у тебя есть для меня?

Я трогала себя уже не демонстративно, а изучающе, с восторгом открывая для себя ещё одну причину моей любви к Чили, такую естественную вопреки нашему шокированному виду. То, что она кощунственно обозвала грязью, ощущалось на моих бёдрах просто божественно…

— Даже думать об этом не смей. — Чили перехватила мою руку, когда я надавила влажными пальцами на "сердцевину", почти проникая внутрь.

— Но я хочу, Солнце.

— Нам это запрещено, Ива, — с мукой в голосе произнесла она. — С меня взяли слово, что я никогда ничего подобного не сделаю.

— Кто? Метресса? Она должна лучше кого-либо понимать, как это нечестно.

— Она лучше кого-либо понимает, к чему это приведёт! Я это понимаю! И ты должна понимать тоже! Послушай, если ты потеряешь девственность, ты не сможешь освоить высшее мастерство. А если ты зачнёшь, то они…

— Мне всё равно, что думают «они», — перебила я резко. — Ты хочешь этого? Хочешь ребёнка? У тебя будут прекрасные дочери, Чили. И ты станешь лучшей на свете мати. Я поняла это вчера, когда увидела тебя с детьми на руках. Ты ведь тоже почувствовала это?..

Она долго молчала, глядя на меня, а потом покачала головой. Она не хотела никаких детей. Не хотела разговаривать об этом, слышать и думать.

Разговор был окончен, а настроение испорчено.

— Пойдём, я вымою тебя. — Чили хотела поднять меня на руки, но я отвернулась, и она не посмела действовать силой на этот раз, потому что и так позволила себе слишком многое.

Через мгновение она попробовала снова:

— Ты ведь голодна? Вон там растёт малина. Хочешь, я наберу её для тебя?

Я молчала.

— Ты ведёшь себя так, потому что тебя не удовлетворили? — уточнила она уже совсем другим голосом. Жарко. С намёком. — Тогда можно мне исправиться?

Вместо ответа я накинула чёрный балахон на тело. Меня не просто «не удовлетворили». Меня отвергли в самый неподходящий для этого момент.

Сдавшись, Чили повернулась ко мне спиной, создавая иллюзию уединения. Ей оно тоже было необходимо, чтобы обдумать случившееся. Мы молчали и не видели друг друга так долго, что это можно было считать настоящим расставанием. Пока трава вдруг не зашелестела, вынуждая нас отвлечься от собственных обид.

Никто кроме Имбирь не стал бы заходить так далеко в сад, поэтому я напряглась в предчувствии беды. Но это оказалась не мати. Женщина, которая к нам вышла, была мне не знакома. Но она остановилась и посмотрела так, будто именно нас и искала.

— Вы заблудились? — спросила я, приподнимаясь.

— Да. — Она очаровательно улыбнулась, глядя на Чили. — Следовала примеру своей милой дочери, чтобы вас найти.

Это была мати одной из вчерашних девочек.

— Когда Соя пропала, я так перепугалась, — продолжила Дева, обращаясь, опять же, не ко мне. — Кто бы мог подумать, что спасёт её мужчина.

Чили молча смотрела на неё исподлобья.

— Я видела тебя вчера и уже тогда подумала: если это и есть мужчина, почему он выглядит так… безобидно. — Она точно хотела сказать другое слово. «Притягательно», быть может. «Доступно». — Это кажется нелепым, что нас вынуждает прятаться от них то, что случилось давным-давно и лишь единожды. Незавидная участь для самого могущественного клана. Единственное, с чем я согласна, что у нас здесь всё самое лучшее. Даже если речь идёт о мужчинах, как оказалось. Может, нам всем стоит последовать примеру Метрессы и вырастить новую, угодную нам мужскую расу? Думаю, таков был её изначальный план.

Она рассмеялась, но, не встретив отклика, недовольно хмыкнула.

— Какой заносчивый парень. Ты ещё не понял? Тебе не стоит вести себя так с нами. Даже не потому, что ты изгой, а потому что ты поступал со своей единой не лучше. Ты ведь тоже любишь поиздеваться над отщепенцами? Так странно, что после этого кто-то вообще счёл тебя достойным прощения и понимания. Хотя, судя по твоему недовольному виду, понимания и прощения тебе недостаточно… — Чили нахмурилась, а Дева улыбнулась, будто добившись своего. — Тебе стоит поучиться у своей единой смирению и великодушию.

Когда Чили промолчала, женщина обратилась ко мне.

— Просто хотела поблагодарить за то, что вы вернули мне дочь.

Растолковав её слова по-своему, я спросила:

— Теперь надо вернуть вас ей?

— Нет. Сама справлюсь.

Я долго смотрела ей в след, а потом обернулась на Чили.

— Ты снова набираешь популярность.

Не похоже, что она была этому рада. Я почему-то тоже. Это сальное внимание было даже хуже привычного пренебрежения.

Немного поразмыслив, я пришла к выводу, что шум вокруг Чили всё это время поддерживали молодые Девы. Наши ровесницы или те, кто сравнительно недавно овладел техниками и старался всеми силами утвердиться в статусе истинных отшельниц. Они с азартом участвовали в травле, но, как оказалось, так же охотно могли искать её внимания, если мода вдруг изменится.