Василий Храбрый - Сычев К. В.

– Зачем ты такое говоришь? – сдвинул брови князь Олег. – Здесь у тебя не только есть свой дом, но и весь удел моего славного великого батюшки! Моя душа радуется, что ты пришел со своими сыновьями! Теперь есть кому отдать мой удел! Все будет так, как хотел мой батюшка! Я побыл великим черниговским и брянским князем целых три года, и теперь пора уходить…

– Что ты, брат, зачем так говоришь? – встрепенулся озадаченный князь Александр. – Неужели ты хочешь добровольно покинуть княжеский «стол»?

– Уже давно хочу, брат, – улыбнулся князь Олег. – Об этом знает и молодой ордынский царь Тохтэ. Вот он и решил еще в прошлом году исполнить мое желание…Однако царь уже назначил сюда князем моего племянника и твоего сына Василия…Но мы не знали, что будет жестокий набег на суздальские земли и Смоленск, по воле царя Ногая, перейдет к его зятю, князю Федору…Никто и подумать не мог, что случится такая несправедливость! Но все в руках нашего Господа! Такое нам дано испытание…Быть же тебе, брат Александр, правителем моего брянского удела! Но Чернигов тебе не достанется! Я узнал, что этот стольный город, на деле – лишь жалкое село, царь Ногай тоже передал твоему дядьке Федору Ростиславичу! Пусть же этот Федор владеет им, как и Смоленском, если есть на то Божья воля! А тебе, мой брат, придется принимать мой удел и садиться на брянский «стол»! Что ты на это скажешь?

– Я еще не сошел с ума, – пробормотал князь Александр, потемнев лицом, – чтобы отнимать у своего сына Василия удел, отданный ему самим ордынским царем! Пусть он спокойно сидит на твоем «столе», если ты решил уходить от власти, а мы будем пока вашими гостями и нахлебниками…

– Сын не может быть выше своего отца! – вскричал привставший из-за стола княжич Василий. – Без колебания отдаю этот «стол»: я не хочу занимать твое место, добрый мой дядюшка! Я сам поеду в Сарай к славному царю Тохтэ и упрошу его отдать брянский удел моему батюшке!

– Вот это правильно, мой дорогой племянник! – сказал, радуясь, князь Олег, глаза которого засветились добротой и любовью. – Надо всегда жить в согласии со своим батюшкой! – И он смахнул рукой с глаз нечаянно набежавшие слезы.

– К прискорбию, не только старый царь Ногай обидел моего батюшку! – вмешался в разговор другой сын князя Александра, крепкий, коренастый, немного уступавший ростом брату Василию, Иван. – Говорят, что на суздальские земли приходило войско молодого царя Тохтэ во главе с его братом, царевичем Дюденем!

– Да, в самом деле, говорят, – кивнул головой князь Александр, – что не только одни Ногаевы люди с Федором Черным напали на те земли…Там было и войско царя Тохтэ…

– Разве это так? – покачал головой князь Олег. – Это плохая весть! А много было с татарами наших князей? Неужели и твои братья, славный князь Александр? И они пошли против тебя на сговор с Федором Ростиславичем?

– Нет, брат, – улыбнулся князь Александр. – Мои братья не пошли на союз с моим проклятым дядькой Федором…Один мой брат, Роман, уехал со своим молодым сыном Дмитрием на войну против крестоносцев и шведов! Его позвали на помощь новгородцы, поскольку из-за татарского нашествия и распри между братьями, великим суздальским князем Дмитрием и городецким князем Андреем, некому было защищать новгородские земли: войско есть, а князя нет! Вот и пришлось моему славному брату Роману идти на войну без возражений…А мой другой брат, Святослав, остался защищать свой удел и город Можайск от татар! Уж не знаю, жив ли он теперь…Ходили слухи, что татары и люди злосчастного князя Федора захватили и разграбили Можайск, но пока мы не слышали правдивого их подтверждения!

– Тогда, брат, садись здесь без колебаний, – кивнул головой князь Олег. – Мой Брянск – сильный город, способный себя защитить! И наш удел не беден: у нас достаточно мехов и серебра! А там и всех своих людей из Смоленска сюда переманишь! Жизнь еще не кончилась!

Сентябрь в этот год был теплым и солнечным. В воздухе летали легкие паутинки, пахло яблоками и душистым сеном.

В первый приветливый день начала осени постригался в монахи наследник покойного Романа Михайловича, великий черниговский и брянский князь Олег.

С самого утра в Брянске звонили колокола, множество народа толпилось у стен Петропавловского монастыря.

Вот пошел торжественный крестный ход, возглавляемый черниговским епископом Арсением. В скромной монашеской рясе вышел из соборной церкви бывший князь Олег, и вновь ударил колокол…

– Да благословит Господь своего верного слугу, скромного инока Василия, – сказал, вытирая рукой слезы, владыка Арсений, – бывшего нашего князя Олега-Леонтия…Будь же здоров, славный инок, а земной князь – прощай с миром! Да воздаст тебе Господь, сын мой, за такой подвиг во имя Господа! На колени же, чада, господу Богу помолимся!

И под пение псалмов, звуки которых растекались по всей Красной площади города, крестный ход медленно двинулся в сторону городской крепости.

Вечером в соборной Спасской церкви владыка благословил на княжение в Брянске Александра Глебовича Смоленского.

Князь Александр с княгиней Агафьей стояли прямо перед входом в алтарь. За ними столпились сыновья, бояре и дружинники.

– Да поможет вам Господь быть князем и княгиней в славном городе Брянске! – сказал густым басом вышедший из царских ворот епископ Арсений. Он держал в руке богатый, украшенный драгоценными камнями золотой венец для князя и небольшой, тоже золотой, но без камней, обруч для княгини. – Склоните же свои головы и примите знаки земного величия! – молвил владыка и надел на голову сначала князю, а потом княгине символы княжеской власти.

– Да будет славен наш новый брянский князь Александр Глебыч! – закричали собравшиеся в маленькой церкви люди.

– Слава новому князю! – донесся откуда-то сверху, с хоров, громкий бархатный голос.

– Словно Божий ангел! – подумал князь Василий Александрович и глянул вверх: там, рядом с певчими церковного хора, стоял, одетый в темную монашескую рясу, вчерашний хозяин брянского удела монах Василий.

– Слава! – закричал Василий Александрович, глядя на своего сгорбившегося, но улыбавшегося дядю.

– Слава! – подхватили брянцы. – Многие годы могучему князю Александру и его прекрасной княгине!

ГЛАВА 13

ДАР ОРДЫНСКОГО ХАНА

В мае 1294 года в столице великой Орды Сарае праздновалась пышная свадьба: юноша по имени Яйлаг, брат любимой жены хана Тохтэ Тукульче, женился на дочери самого Ногая, молодой пятнадцатилетней красавице Кабак-хатун.

Довольно давно не играли пышных свадеб в Сарае. Первые ордынские ханы относились к женитьбе, как к делу обычному и повседневному, выбирали себе жену по красоте и нраву, устраивали скромный пир среди близких родственников и знати, а затем соединялись с ней на ложе без прочих формальностей. Поскольку у них было много жен, не было необходимости закатывать частые дорогие пиры. Когда же Берке-хан принял ислам, каноны которого отличались строгостью, суровостью и простотой, о пирах и вовсе забыли.