Враги целуют жадно - Людмила Сладкова

Вадим явно не хотел быть застуканным в одной кабинке с ней. В ее объятиях. Потому и усилил хватку.

Но на сей раз ему пришлось пришпилить Аню к стене… всем своим телом. Максимально плотно. И ей показалось, что в ту секунду разверзлись небеса. Все мысли одним махом вышибло из головы, когда она ощутила огромный, твердый, безбожно горячий бугор, упирающийся ей прямо в живот.

«Ничего себе! Вот это у него реакция на змеюку! Стоило ей только появиться, а он уже в полной боевой готовности. Неужели, правда любит?»

Ей не хотелось знать ответ на этот вопрос. Почему-то не хотелось. Не помня себя от смущения и паники, Аня негодующе посмотрела на Вадима. Тот лишь презрительно усмехнулся в ответ, мучительно скривился и… чуточку отстранился. Ровно настолько, чтобы его вздыбленная ширинка с ней больше не контактировала. Но должного облегчения ей это не принесло. Зато, неожиданно приятно было услышать ответ Клюева:

- Ну, не скажи! Какая она мышь? Скорее уж львица!

Полозова ядовито хихикнула, а Никита продолжил:

- Я серьезно. За ночь с ней на что угодно готов. Вспоминаю, как целовал ее - сонную, вкусную… полуголую - в пижамке одной… как под себя подминал, и… аж кровь в венах закипает! А потом она проснулась, и я охренел от того, какой дикой она может быть. От того, сколько в ней страсти! Сколько…

- Довольно! – возмутилась Ксения. - Избавь меня от мерзких подробностей!

Но он будто не слышал ее.

- Ох, Ксюха! - ворковал дальше. – Знала бы ты, какое тело скрывается за этими ее… бесформенными тряпками!

Аня шумно сглотнула, еще острее ощущая на себе взгляд Збруева.

Пристальный. Внимательный. Сканирующий каждую ее эмоцию.

Будто понять пытался, какой эффект на нее произвели слова Клюева.

- И какое же? – тем временем допытывалась Полозова.

- Совершенное!

- Совершеннее, чем у меня?

- Откуда мне знать? – тихий смешок. – Я тебя голой не видел! Но если нужно…

- При Вадиме такое не ляпни, шутник! – цокот каблуков по направлению к двери. – Кстати, он категорически против нашего плана. Запретил нам приближаться к этой выскочке. По крайней мере сейчас. Пока отец и дядя держат руку у него на пульсе. Так что, умерь свой пыл в соблазнении Стекловой! Прибереги силы на потом – они тебе еще пригодятся!

- Да я в курсе, - ничуть не скрывая недовольства, отозвался Клюев. – Твой благоверный лично меня обрадовал! И о последствиях ясно предупредил. Я принял его слова к сведению, но… не могу сказать, что в восторге от этого!

- Почему? – ироничный смешок Полозовой эхом отразился от стен уборной.

- Разве не очевидно? – не менее иронично ответил Никита. – У Аньки явно кто-то есть! Этот хрен заваливает ее цветами, пока я бездействую! И меня это бесит. Я не могу ждать. Я хочу ее… попробовать! Хочу сейчас, а не потом!

Ксюха звонко рассмеялась. Затем выдержала паузу и сухо резюмировала:

- Ничего. Потерпишь. Нам ведь не нужны проблемы из-за Аннушки, верно?

- Само собой.

- Хорошо, что ты это понимаешь, Никитос. В общем, не нарывайся и нас не подставляй. Лучше угомони свои гормоны и займись пока чем-нибудь полезным. Было бы неплохо выяснить, кто этот ее… тайный поклонник.

- Согласен. Попробую разузнать что-нибудь.

- И меня держи в курсе. А на счет Вадима не переживай. Он тоже эту выскочку терпеть не может. Его оскорбляет сам факт ее существования. И он давно бы раздавил ее, как клопа – с его-то возможностями. Но… в данный момент связан по рукам и ногам. Находится под пристальным вниманием отца и дяди. Но он пообещал мне, что в ближайшее время лично займется Анькой. С небес ее спустит, наконец-то! Поставит на место! И сделает все… ВСЕ, чтобы ее с позором вышвырнули из ВУЗа! Ох, как же я жду этого дня!

Не проронив более ни звука, Полозова вышла в коридор, громко хлопнув дверью. А Ане показалось в ту секунду, будто рухнул университетский потолок. С треском и жутким грохотом обрушился ей прямо на голову. Оглушая. Рассекая плоть и ломая кости. Правда причиняла зверскую боль.

Теперь Аня отчетливо понимала конечную цель этой зарвавшейся мажорки:

«Ей мало насмешек и провокаций! Она… хочет избавиться от меня! И собирается сделать это руками Вадима. Руками, которые я прямо сейчас чувствую на своем теле! Руками, которые так сильно стискивают меня!»

Ощущая себя, как после падения с четверного прыжка – разбитой и малость пришибленной, Аня посмотрела на Збруева. Разочарованно. Негодуя.

Знала, что все сказанное Полозовой и Клюевым – чистейшая правда. Правда, не предназначенная для ее ушей. Тем не менее, дыша через раз и отказываясь верить услышанному, она все же надеялась… увидеть в глазах Вадима опровержение их слов. Опровержение их планов. Но не увидела ничего, кроме его недовольства и… легкой растерянности. Ему будто не по себе стало от откровений Ксении. Он не знал, куда себя деть. Потому и взгляд в сторону отвел. Несколько раз порывался что-то сказать, но в конечном итоге просто нахмурился, сжав губы в тонкую линию. Очевидно вспомнил, что в уборной они все еще не одни. Судя по звуку, доносившемуся до Ани приглушенно, как из-под толщи воды, Клюев вымыл руки.

Затем, использовал одну из кабинок по прямому назначению, снова сполоснул руки, и наконец-то… убрался из туалета. Едва это произошло, Вадим медленно отстранился от Ани, возвращая ей желанную свободу.

Еще медленнее… заторможенно глазея на нее с высоты своего роста, убрал руку от ее рта. И не просто убрал. Напоследок, как-бы невзначай… мазнул кончиками пальцев по ее губам. Девушка вздрогнула, как от удара током. В душе у нее творился раздрай. В мыслях - полнейший хаус. Сердце тревожно ныло в груди. Переполненная обидой и гневом, Аня напряженно выпалила:

- И что же случится, когда твои отец и дядя перестанут держать руку у тебя на пульсе? Что именно ты мне сделаешь? Что ты задумал? Чего мне ждать?

Збруев поморщился, предпочитая промолчать. Но дышал столь тяжело и рвано, что грудь его ходила ходуном, как огромный маятник. И крылья носа хищно раздувались. Развернувшись к Ане спиной, он собирался покинуть кабинку и оставить девушку