В кабинете психоаналитика. Эмоции, истории, трансформации - Антонино Ферро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Этот способ рассматривать происходящее в поле категорически отличается от концепции корректирующего (оздоровительного) эмоционального опыта, когда аналитик — это понимающий и доброжелательный человек, создающий новый позитивный опыт. Речь идет о том, чтобы получить трансформативный эмоциональный опыт, что требует максимума восприимчивости аналитика и поля перед лицом всех аспектов переноса и внутреннего мира пациента, которые будут активизированы повторением и проективными идентификациями (Tagliacоzzo, 1982; Lussana, 1991). Речь идет о динамической концепции бессознательного, где бессознательное — это место-пространство-модальность в постоянном становлении и бесконечной трансформации: подвижная граница безостановочно «открывает» территории сознания, дифференцируя их и отделяя от территорий бессознательного (Bion, 1962).
В случае с отцом-боксером нужно, чтобы «насилие» попало в поле (это совершенно необходимо для любой возможной трансформации в дальнейшем). И неважно, через какое «окно» произойдет это вхождение: слова пациента, его эмоции или действия либо интерпретативное «насилие» аналитика.
На сеансе одновременно присутствуют все реальности (истории, отношений, фантазий, поля), но они синхронизируются и дифференцируются только в соответствии с выбранным нами вертексом — углом зрения. Каждая реальность сама по себе последовательна, изотопна и самодостаточна, но лишь осцилляция моделей слушания может способствовать объемному, многомерному видению, раскрытию глубины содержания истории, внутреннего мира, отношений, эмоционального поля и пути пациента внутри этих возможных миров (Ferro, 1992, 1993f).
Макротрансформации в истории
До сих пор мы говорили только о нестабильных и обратимых микротрансформациях сеанса, зависящих от эмоционального состояния аналитической пары. Разумеется, происходят также макротрансформации, стабильные и не столь обратимые, наблюдаемые в ходе эволюции аналитического процесса (Ferro, 1993f).
Мне бы хотелось подчеркнуть здесь только одно: история — это осадок возможных рассказов. Процесс ретроактивной атрибуции (Nachträglichkeit) подтверждает нам, что история пишется апостериорно или, лучше, изобретается, оформляется из того, что было «потом». Ведь если мы сами строим реальность (Glasersfeld, 1981), то мы так же поступаем и с историей (Baranger, Baranger, Mom, 1988).
Еще одна увлекательная тема связана с передачей психического наследия из поколения в поколение35. Рекомендую по этому вопросу фундаментальные труды Файмберг (Faimberg, 1985, 1988), Каес и соавторов (Каёs, 1993), а также работы Нери (Neri, 1993), Бонаминио и соавторов (Bonaminio et al, 1993), Меотти и Меотти, (Meotti & Meotti, 1996).
Я бы хотел добавить, что поле, обладающее достаточной проводимостью, становится временем-местом, где могут трансформироваться и межпоколенческие фантазии пациента, которым необходимо «поселиться» в поле, прежде чем они будут замечены и, значит, трансформированы.
В функционирующем поле все сказанное выше справедливо и для межпоколенческих фантазий аналитика. Теории аналитика, отталкиваясь от сигналов, непрерывно вырабатываемых полем, также должны иметь возможность, в свою очередь, трансформироваться, порой даже весьма радикально.
В заключение приведу цитату из Вилли и Мадлен Баранже, писавших в 1996 году: «Возможно, наивысшее достижение Фрейда в том, что он позволил своим пациентам (Доре, Человеку с волками, маленькому Гансу) чему-то себя научить и передал это знание нам».
Глава 4
Осцилляция интерпретаций по оси PS-D в трансформативном поле
В данной главе мне бы хотелось развить предложенную Бионом (1965) тему и заняться «психоаналитической игрой» в «контексте ежедневного переосмысления аналитической работы», по думать над тем, как разные интерпретации могли бы повлиять на развитие сеанса, принимая во внимание, что «область психоаналитика ограничена точкой, где человек получает чувственные впечатления, и точкой, где он выражает произошедшую у него трансформацию» (Bion, 1965).
Я полагаю, что данную мысль Биона можно проиллюстрировать книгой Каваццони «Поэма лунатиков». Префект заказал географу сделать карту своей префектуры, но выполнить это задание оказалось невозможным, потому что границы префектуры постоянно менялись, и, несмотря на все хитроумные технические приспособления и многочисленные попытки, географу так и не удалось нарисовать карту местности в реальном времени.
α-элементы: нарративные производные и составные конструкции
В работе «Научение через опыт переживания» Бион (1962) пишет о предположительной и ненасыщенной модели психики, центральным аспектом которой является переработка сенсорных, экстрацептивных и проприоцептивных стимулов (стимулов любого характера и происхождения, так называемых β-элементов, самих по себе не познаваемых) в α-элементы (подобные визуальным пиктограммам, поэтически обобщающим каждое мгновение соотнесенности с самим собой и внешним миром). Существуют также невизуальные, акустические и кинестетические α-элементы (аудиограммы и кинезограммы); упрощения ради мы можем ими пренебречь, так как все характерное для визуальных α-элементов, свойственно также и всем остальным. После трансформации β-элементов в α-элементы из α-элементов строится онейрическое мышление наяву, сопровождающее нас во всех дневных действиях, хотя мы этого не осознаем. Контактный барьер, который, создавая и различая сознательное и бессознательное, отделяет их друг от друга, также состоит из последовательностей α-элементов, α-элементы могут принадлежать как сознанию, так и бессознательному. С их помощью формируются кирпичики бессознательной мысли наяву и просто кирпичики мыслей.
Мысли — это «нарративные производные α-элементов», поддерживающие переменную степень «альфности». Для сформировавшихся мыслей (благодаря процессу β-элементы → α-элементы → бессознательные мысли наяву → мысли) Бион постулирует необходимость еще одной системы — «аппарата по думанью мыслей», при отсутствии которого (либо при его перегруженности) с мыслями происходит то же, что и с β-элементами, — эвакуация.
Ночной сон отличается от «онейрического мышления наяву» (по сути, суммы эмоциональных пиктограмм) тем, что он предполагает переработку/организацию всех α-элементов, созданных и закрепленных в сознании или бессознательном во время бодрствования.
Относительно низкая необходимость пиктографировать стимулы (внешнего мира) в соответствии с реальным временем во время сна способствует концентрированности работы сновидения на самой себе, благодаря чему она способна добраться также до непереработанных, а значит, и не трансформированных в α-элементы частей.
Итак, я полагаю, что существует либо α-функция, действующая во сне не так, как наяву, либо (что мне кажется более логичным, исходя из модели и опыта) в «аппарате по думанью мыслей» наряду с системой PS-D и системой ♀♂ присутствует «система виденья снов».
Мне бы хотелось отграничить производство α-элементов и их последовательную систематизацию наяву (этот процесс похож на работу кинооператора, непрерывно снимающего все, что имеет для него смысл) от работы по организации, композиции и переработке этой подборки в сновидении, на этот раз в «аппарате по думанью мыслей» (системы виденья снов), похожей на деятельность режиссера или монтажера, творчески отбирающих из тысяч кадров материал для фильма.
Бион различает два типа патологии. Более тяжелая связана с недоразвитостью α-функции, не способной перерабатывать β-элементы в α-элементы, в результате чего происходит выброс β-элементов (галлюцинаторные, психосоматические расстройства, патологии характера и т. д.). Другой тип патологии, при котором α-функция сохранна, характеризуется непригодностью «аппарата по думанью мыслей» для обработки и
