Ментальная кухня – 3 - Максим Злобин

Если появилась проблема, то почему бы её сразу же и не решить? Так сказать, с наскока. Буревая хороша, я так вообще великолепен, и чем чёрт не шутит? Вся моя тяга к аристократии заканчивается на деньгах и правовых плюшках… ну и обращение Ваше Чего-то-тамшество, конечно, тоже весьма доставляет. Но пунктика насчёт благородных девиц у меня нет. Не понимаю этого. И ежели вдруг у будущего графа Орлова-Каннеллони завяжется роман с капитанской внучкой, то так тому и быть.

Только это сильно забегая вперёд, ну а пока действительно просто ужин.

— Завтра, — продолжил я, машинально взглянув на часы. — Вечером. Заодно проведу вас по клубу, всё покажу и расскажу.

— Это… свидание? — Буревая раскраснелась.

— А чёрт его знает. Давайте сперва доплывём, а там и видно станет. Так! — я хлопнул в ладоши. — А где у нас Еремей Львович? Первые соискатели должны пожаловать уже через полчаса.

— Он… наверху…

Да уж. Судя по озадаченной моське, я дал девушке пищу для размышлений. Обозначил собственную позицию, и при этом не вёл себя как пубертатный самец шимпанзе, — уверен, что для Кати с её внешними данными такое в новинку.

Ну да ладно!

Кровушка прильнула к мозгу в прежнем объёме, я поднялся на верхнюю палубу и поздоровался с капитаном. Буревой уже приготовил посередь зала-ресторана стол. Приволок бумагу, письменные принадлежности, речные карты и даже бутылочки с водой расставил специально для каждого, — где-то подсмотрел, видать.

— Василий Викторович, врать не буду, — сказал он прямо с порога. — Станислава твоя сказала, что народу откликнулось всего ничего. Так что если мы действительно собираемся отчалить завтра, придётся брать в команду кривых, косых и е****тых.

— М-м-м… боюсь, что тут последнее решение за вами. Справитесь?

— С кривыми, косыми и еб****ми? Ха! — хохотнул Буревой. — Да я был рождён для этого! Так даже веселей!

Что ж.

После этого короткого диалога я поймал эдакий пиратский вайб, — так ещё и Катя, произведённая дедом в штурманы, на собеседовании закинула ноги на стол, что тоже соответствовало духу. Но-о-о-о… в итоге обломался.

Москва не Тортуга, и среди соискателей не оказалось ни одного мужика с попугаем на плече. Ни одного карлика, ни одного человека с деревянной ногой, и даже ни одного негра с красной повязкой на голове. Да и косых-то, если уж начистоту, тоже дефицит.

Передо мной мелькали лица и имена, которые я даже не пытался запомнить. Стыдно признаться, но я до сих пор всех официантов «Клуба» по именам без бейджика не запомнил, ну а тут тем более не запомню. Хотя бы потому, что Буревой общался с людьми на каком-то своём, совершенно непонятном мне языке.

— … и вот как ты там пройдёшь, милый мой дружок, если ветер тебя носит как **** в ****, а течение при этом ****, ****, три узла? — спрашивал Буревой у очередного соискателя на роль боцмана.

То был огромный такой лысый мужик с татуировкой якоря на половину лица. Собственно говоря, он благодаря этому один среди всех мне и запомнился.

— Ну что ты, ***? Давай! Решай задачку!

— Так, а чего её решать? Если всё так, тогда я даю задний, — отвечал Буревому мужик, — бросаю стоп-анкер чтобы не раз****ся о сваи, а потом полный вперёд, руль право на борт и проскакиваю ***.

— А если п***ц случится и якорь не зацепит?

— Ну тогда, ***, пускаю пару сигнальных ракет прямёхонько в жопу тем, кто эти **** вехи не досмотрел, и ложусь на дно — пусть меня, ***, тащат на **** тараньём, а то чо я?

— Ох ты ж, ****, моё почтение! — плеснул руками Еремей. — Характер присутствует, — а потом толкнул меня локтём. — Василий Викторович, знакомься, наш новый боцман…

Что характерно, Катя тоже понимала весь этот бред про стоп-анкеры и тараньё. Во время разговоров между кандидатами выяснилось, что она пошла по стопам деда и тоже отучилась в речном училище. К слову, вопреки воле отца, который жаждал определить её в стоматологи.

— Далеко не уходи, — под конец сказал новому боцману Буревой. — Вон там сидят бедолаги, аж десять штук. Бери их под своё начало и начинайте уже п****рить судно. А я тебе буду новых по ходу дела присылать.

— Да, капитан!

Долго ли, коротко ли, но и этот день тоже закончился. И если не считать самого факта сбора команды, то событий в нём не было вообще. Ну а шутка ли! Сорок человек! Если с каждым хотя бы по пятнадцать минут пообщаешься, это уже десять часов! А пообедать? А передохнуть хоть чутка и задницу размять?

Но вот что характерно: команда действительно начала работать сразу же. И когда я уезжал, «Ржевский» уже начинал походить на что-то такое… что-то такое, за круиз на чём можно и заплатить — во!

Матросы лесенкой передавали друг другу хлам прямо из недр теплохода, на палубу, вниз по трапу и дальше, на свалку. Кто-то наяривал каюты, отмывая со стен матершину, кто-то ковырялся в машинном отсеке, кто-то ломом корчевал старые дверные наличники…

Короче говоря, «Ржевский» реально ожил!

Домой, — на пляж, — я вернулся исключительно с целью лечь в кровать, закрыть глаза, открыть глаза и тут же уехать обратно.

И что я могу сказать? Низкий поклон Еремею Львовичу! Ещё ничего за время моей бытности Васей Каннеллони не делалось так легко, просто, да ещё и чужими руками. К моему приезду «Ржевский» реально блестел неказистой своей, пока что не доведённой до ума украшательствами чистотой. И более того, со слов капитана был готов к отплытию.

— А нам нужны какие-то сопроводительные документы для того, чтобы пройти по каналу?

— А я *** его знает! — ответил Буревой и задорно хохотнул. — Ну что, Василий Викторович, погнали⁈

— Погнали.

— Ах-ха-ха-ха-ха!

Теплоход дёрнулся. Прогудел гудок. Где-то у меня в голове взыграли дудки и голос классика пробасил бессмертные строки: «Сижу! Не пью! Уже с утра! На завтра будут выборА»…

Глава 10

По сути, плыть от Речного Вокзала до пляжа было всего ничего. На машине от точки «А» в точку «Б» без пробок и светофоров, должно быть, вообще полчаса. Ну а в случае «Ржевского» нужно было выйти в канал имени Москвы, краешком зацепить Химки, потом проплыть насквозь Долгопрудный и всё.