Ментальная кухня – 3 - Максим Злобин

и сам был спокоен на мой счёт. Скажи, Захар Палыч, знаешь ли ты, что такое «замок»?

* * *

Что ж…

Вот так и появился в этом мире первый человек, на которого я не могу воздействовать ментально. Зато я могу и буду воздействовать на него по-другому. Например, взывать к здравому смыслу и чувству прекрасного. Не понимаю только, почему это приходится делать мне! Неужели дядя Лёша не провёл с племянником разъяснительную беседу насчёт внешнего вида?

— Ну вот, — сказал я, дождавшись Захара из примерочной. — А то в этом своём плаще ты был похож на извращенца.

— Ничего не похож.

— Похож-похож! Вот вы как считаете?

— Ну не на извращенца, конечно, — смутилась девушка-консультант, чуть замешкалась и в конце концов сдалась: — Хотя ладно, да, на извращенца.

— Во-о-о-от! Я бы ему в таком видел запретил приближаться к школам и детским садикам как минимум на расстояние…

— Да хватит уже! — крикнул тайник, взглянул на себя в зеркало и скривился. — По мне как-то не очень.

Только вот чего кривиться? Не пойму. Серый в клетку костюм-тройка, — благородный твид, все дела. Белая рубашечка, чёрный галстук, выглядывающая из кармана цепочка золотых часов и вот, перед нами совершенно другой человек.

— Берём, — сказал я консультанту, а потом рявкнул на самого Захара: — Не спорь!

Сотрудник Канцелярии, как по мне, должен походить не на каноничного безликого работника спецслужб, — человека в чёрном с проводом из уха, — а насколько это только возможно излучать респектабельность. Он же, сука такая, самый опасный хищник в Империи! Он же не в камеры видеонаблюдения тупит по двенадцать часов в день, а вершит человеческие судьбы!

— Мой друг уйдёт из магазина в этом, — сказал я. — Помогите ему, пожалуйста, срезать бирки, — и глянул на часы.

Время, блин, поджимало. Если хотим успеть провернуть всё сегодня, то нужно поспешить. Агафоныч с Солнцевым уже ждут нас в кафе напротив здания Министерства, все остальные тоже заряжены, только нас и ждут. А потому:

— Быстрей-быстрей, — я сгрёб обновлённого Захара чуть ли не в охапку и вывел на улицу, где уже ждало такси.

Путь до центра, встреча с командой, мучительное ожидание напротив ресепшн с усталой барышней-секретаршей, и мы наконец-то прошли в кабинет Пыльникова. Ура-ура! Быстрее начнём, быстрее закончим.

Советник сегодня вновь излучал радушие, и вновь походил на пупса. Решил, что мы пришли уладить всё на его условиях. Сдаться и предложить «что-нибудь придумать», а в идеале ещё и конверт сунуть, ага. И каково же было удивление Валерия Артемьевича, когда Солнцев чуть ли не с порога кинул ему на стол скрины из дневника Ржевского и попёр в атаку:

— Ознакомьтесь, пожалуйста. Особенно рекомендую обратить внимание на выделенный шрифт. Там, где ваш герой Отечества высказывается напрямую в адрес Императора.

— Хм-м-м…

Расстановка в кабинете была следующая: Яков Саныч плюхнулся на стул напротив советника, мы с Агафонычем встали сразу же за ним, — за левым и правым плечом соответственно, — а Захар Палыч по моей просьбе отошёл в уголок, прислонился спиной к стене и изо всех сил изображал скучающий вид.

— Вы не против, если я буду вести видеосъёмку? — спросил я, сам ответил: — Не против, — и навёл на Пыльникова объектив.

В тишине под запись прошла целая минута. Не убирая с лица дежурной улыбки, Пыльников пробежал глазами по бумаге и спросил:

— Что это?

— Это дневник Дмитрия Ивановича Ржевского, — улыбнулся Солнцев. — Человека, которого ваше ведомство решило героизировать и даже учинить в его честь музей. Смотрите-смотрите. Там всё. И про хищение золотого запаса, и про порчу городского имущества, и про неразборчивые половые связи. И про то, что Ржевский во время своих похождений использовал дар менталиста в личных целях. Настоящая гордость Империи и образец для подражания, не так ли?

— Не понимаю…

Всё. Слетело дружелюбие. Совсем ненадолго Валерия Артемьевича хватило.

— Вы что от меня хотите? — спросил он нахмурившись, скомкал бумаги и выкинул куда-то под стол. — Вы зачем пришли?

— Мой клиент, Василий Викторович Каннеллони, хочет избавиться от обузы в виде музея имени предателя, — Яков Саныч выдержал небольшую паузу и побарабанил пальцами по столу. — Однако теперь его желания не первостепенны, поскольку на вас обратили внимание люди из ведомства и речь идёт о государственной измене. Не так ли? — Солнцев обернулся к Захару Палычу.

А Захар Палыч вместо ответа изящным жестом достал из кармана жилетки канцелярскую ксиву, светанул ей на весь кабинет и спрятал обратно. Ни название ведомства, ни имя Гачина-Мучинского вслух озвучено не было. По задумке ни его внешности, ни голоса на видеозаписи быть не должно. На всякий, мало ли?

— Ха, — ухмыльнулся Пыльников, явно развеселившись. — Клоуны, — и схватился за телефон. — Вы плохо представляете, кому собрались угрожать. Я звоню отцу.

Наш выход!

Надеяться на то, что чинуша такого высокого полёта ходит-бродит по миру без защитных артефактов — как минимум наивно. А потому ещё в приёмной, чуть загодя, мы с Агафонычем пригубили из фляжки чутка эликсира № 11, оставшегося после заварухи с Безобразовым. Ну… Чтобы уж наверняка.

На наше счастье, действие эля сейчас как раз вышло на плато. Его Благородие барон Ярышкин в одно лицо сломал защиту и как будто бы приоткрыл для меня дверь в голову Пыльникова, ну а я не без резервов его источника сделал всё остальное.

Что именно?

Пришлось чуть повозиться. Рассуждаем логически: играться с мыслестрочками, переписывать память или тупо убеждать в чём-то советника может быть чревато. Рано или поздно, ментальное воздействие может развеяться. Да, совсем не факт, что это вообще случится! Взять хотя бы Франсуа Денисыча с его Мариночкой — вон как я крепко мужику голову перепахал.

Но! Рисковать совсем не хочется. Если Валерий Артемьевич вернётся к «заводским настройкам», то сразу же прикинет уд к носу, поймёт как дело было, и начнутся у нас проблемы на самом высоком уровне.

Опасно, короче говоря. И потому нахрапом тут действовать нельзя. Тут нужно осторожно, лёгкими касаниями вести господина советника к правильным выводам и решениям. Такими… незначительными детальками, которые нормальный человек по прошествии времени даже и не вспомнит.

Ладно. Погнали…

Раз! — при поддержке Агафоныча и эликсира, я взял Пыльникова под свой полный контроль. Два! — налистал в телефоне контакт с именем «Папа». Три!