Дьявол во мне - Вячеслав Прах

– Выпил и через десять минут повалился на кровать, как раненый бегемот.

– Понятно.

Конечно же, я хотел сказать вовсе не это. «Я просидел до утра, Марк. Не мог уснуть после чая. Ты не выходил из своей комнаты ни утром, ни днем» – вот, что я сказал бы, если б мог.

Он подкурил сигарету и заговорил первым:

– Да ладно, Домиан, не томи уже. Я знаю, что ты знаешь.

– Вот как? А почему не сказал сразу?

– Хотел понаблюдать за твоей реакцией и методами вывода меня на чистую воду.

– Ты чист, Марк, как болотная тина, – усмехнулся я.

– Все мы – болотная тина. Не так ли? Или ты ясен и прозрачен, как слеза младенца? Если да, то научи и меня. Как, пройдя ад, остаться не сожженным?

– Избавился от него?

– Да, – ответил он без колебаний.

– Зубы горели?

– Нет. Зубы пришлось растворить в кислоте до единородной массы.

– Что тебе больше всего было жаль из этих «трофеев», как ты их назвал?

– Ничего. Альбом я сохранил. Ничего я не сжег, Домиан. Все ношу внутри. Каждый зуб. Каждый палец. Ты сейчас смотришь на меня, а я смотрю и вижу, как кто-то очень похожий на меня выбивает молотком зубы человеку. Один за другим. Я сочувствую ему. Человеку, которому выбивают зубы, Домиан… Месть – это не выход. Это просто другая дверь в ад.

Несколько мгновений Марк сидел, отрешенно взирая в пустоту, затем встал и открыл холодильник.

– О, я гляжу, куда-то делись пустые полки. Это вообще мой холодильник? – улыбнулся он. – Не знаю даже, что и взять. Глаза разбегаются от такого изобилия.

– Бери, что хочешь, – я щедро повел рукой.

– А ты пронырлив, Домиан, как ищейка. Как кость в горле у того, кто хочет дышать. Мне кажется, я теперь начинаю понимать, почему ты решил отдать душу господу Богу. Потому что все вокруг грешные, а ты святой! Угадал?

– Почти… От безразличия. Никому не было до меня никакого дела.

* * *

Прошло некоторое время, прежде чем наш диалог возобновился. И на этот раз он пошел в несколько ином направлении.

– Марк… Если бы вернуть тот день, ты бы поступил по-другому?

– Да.

– Ты бы дал ему избежать наказания?

– Разумеется, нет, но я бы остановился на зубах. И отпустил бы его.

– Тогда твоей карьере полицейского наступил бы конец, – сказал я.

– Защищать людей от преступников, но не защищать от самого себя… Возможно, уйти из полиции было бы правильным решением. Кто знает, вдруг я бы стал кем-то другим… А ты бы в свою очередь превратился в желе на рельсах.

– Это да, но я так и не понял, Марк, что ты делал в метро в тот день? У тебя ведь есть автомобиль.

– То же, что и ты, Домиан. В какой-то степени я хотел сделать то же, что и ты.

Его слова меня поразили. Я не мог понять… Но и задавать глупые вопросы не стал.

Марк тем временем поедал бутерброд с сырокопченой колбасой и сыром. Он был голоден. Еще бы, целый день ничего практически не ел.

– Но разве не легче было бы сесть в машину, разогнаться на ней чуть ли не до взлета и закрыть глаза?

– А кто будет нести ответственность за тех, кого я собью с закрытыми глазами? Чью-то жену, например.

– Можно было бы это сделать ночью на безлюдной трассе.

– Это спонтанное решение, а не выношенный на протяжении многих дней и недель план. Я стоял справа от тебя, если ты не помнишь, и я видел, с каким ужасом ты всматривался в пустой тоннель. Тогда я решил, что лучше мне встать у тебя за спиной. И… в этот момент мне полегчало.

– Спасение чужой жизни?..

– Именно, Домиан.

– Понятно. Может быть, нам двоим было предначертано звездами превратиться в тот день в желе?

– Кто бы тогда остановил в будущем нашего маньяка?

– Ты действительно думаешь, что его возможно остановить?

– Мы на пути к этому. Я уверен. Дело времени и не более того.

– Но не все же так просто! Тот, кто забрал у двоих священников без насилия и морального принуждения ключи от церкви, а затем в этих же церквях совершил убийство – я думаю, он человек далеко не глупый. Но кое в чем ты прав. Мы испортили его планы. Теперь убивать в церквях он не сможет. Как считаешь, какое место для своих новых убийств выберет наш друг?

– Я считаю, Домиан, что ты несколько преувеличиваешь его интеллектуальные способности. Так далеко все не зайдет. Мы возьмем его в ближайшие дни, запомни мои слова. Он придет на исповедь…

– Мне бы тоже этого хотелось. Но давай не будем сбрасывать со счетов то, что он мог обо всем догадаться и теперь снова станет для нас иглой в стоге сена. Каплей в море. Допустим, он не придет на исповедь, Марк, где, как ты полагаешь, он совершит убийство в третий раз?

– Не знаю.

Он пил газировку и пристально смотрел мне в глаза.

– А если проявить фантазию? Давай подумаем, где, кроме церкви, он мог бы совершить свой ритуал. Ритуал, который раскрывает миру его скрытую сущность. Его потенциал. Ведь он обычный человек, Марк. Мы с тобой увидим его на улице и пройдем мимо. А он в это время будет идти по следам новой жертвы. Подумай же, Марк. Это очень важно.

– Ни одной догадки. А у тебя как всегда блестящая идея?

– Да не, потому тебя и спросил, что нет никаких мыслей. Если он захочет и дальше сохранять свой «почерк» в изначальном виде, почерк человека-быка, который на святой земле, как на простыне, убивает своих жертв и показывает, что не только Христос претерпел распятие, но и другие, возможно, и он сам… тогда у него остается лишь один вариант – убивать в другом городе. В других церквях. Марк! Нужно предупредить другие города…

– По-твоему, мы полнейшие болваны, Домиан? Это уже было сделано. Сразу после того, как мы узнали, каким именно образом он достает ключи от церквей. Я еще раз говорю тебе, что недолго ему осталось спокойно разгуливать по улицам. Все это у него отнимут на десятки лет. Жаль только, что отменили смертную казнь. Иногда это единственный метод перевоспитания преступника.

– Да, наверное, ты прав, – с облегчением вздохнул я.

Слова Марка меня обнадежили. Действительно, если маньяку перекрыли возможность выбирать место преступления самостоятельно, как раньше, то, вероятно… А можно ли и вправду остановиться зверю, когда он уже распробовал вкус крови? Когда понял, что