Дьявол во мне - Вячеслав Прах

к другим священникам, мы об этом узнаем к завтрашнему утру. Если только…

– Если только завтрашним утром не обнаружите новую жертву. Понятно. Надо решить вопрос сегодня, Марк, – сказал я озабоченно.

Тот кивнул.

– Разумеется. Но это уже не от меня зависит. Завтра у нашего капитана день рождения. Сам понимаешь, многие думают не о том, о чем следовало бы думать. Но этим делом уже занимаются две группы, так что все должно быть хорошо.

– И все же… – Мысли у меня прыгали, как зайцы. – Слушай, ну не могла твоя девушка с собакой разглядеть кровь на лице убийцы. А, кстати, фоторобот священники не опознали?

– Она моя девушка, Домиан, такая же, как и твоя… Нет, увы, не опознали.

– Да ладно тебе. Как у вас с ней… все серьезно, Марк?

– Не знаю. Думаю после работы заехать к ней в кафе, выпить чашку кофе, поговорить о том, о сем.

– Что ты в ней нашел? Она ведь…

Мы как всегда курили и изучали лица друг друга.

– Она ведь что?

– Ну… высокая.

– Да нет, немного ниже меня.

– Она неприветливая, – продолжил я список ее недостатков.

– Я вроде тоже.

– Мне показалось, что она того, лесбиянка.

– Ну, я тоже люблю женщин. Мы с ней похожи, не находишь?

– Шутишь? – Я взглянул на него с недоверием.

– А ты нет? – улыбнулся он.

– Ни капли, – сказал я серьезным тоном.

– Да перестань ты. Нормальная она.

– Нормальные девушки не заводят собак, Марк. Они заводят мужчин.

– Ты что, ревнуешь, Домиан? – вдруг спросил он.

Я вскинулся:

– Ты дурак? Я тебя берегу. Но дело твое, встречайся с кем захочешь. Только предупреди, когда мне нужно будет собирать вещи и искать новое жилье, хорошо?

– Ладно, предупрежу.

И на этой приятной ноте мы замолчали. Марк докурил, встал со стула.

– Я поеду. До вечера.

– Ага, до вечера.

Не нравилась мне эта Элизабет. Очень не нравилась. Зачем было выгуливать собаку так рано? Особенно мимо этой церкви. Не было бы в тот день ее, не было бы проблем.

И тут мне пришла в голову мысль…

– Марк… Марк! Ты еще здесь?

– Да, – отозвался он из коридора.

Я вышел к нему. Он в это время обувался.

– Марк, а какой график работы у твоей дамы?

– Перестань уже, не смешно.

– Я серьезно. И если она выгуливала собаку, то должна жить где-то недалеко от церкви.

– Да, так. Она живет в нескольких кварталах. Метров пятьсот от церкви. Зачем тебе это?

– Просто хотел удостовериться. А график работы?

– С десяти утра до одиннадцати вечера. Ты ее подозреваешь?

– Она бы не могла, разве только ее сообщник.

– Если таковой имеется, Домиан, – поправил меня Марк.

– Ну да. Значит, возможно, после работы ты заедешь к ней в гости? На чашечку чая.

– Может быть, и заеду, если пригласит. Тебя это тревожит?

– Абсолютно нет. Просто хочу знать, когда тебя ждать сегодня.

– Думаю, не позднее полуночи буду.

– Добро.

– О’кей, до вечера Домми… Можно тебя так называть?

– Не думаю, Марри.

– Как скажешь.

И он закрыл за собой дверь.

Значит, с десяти утра до одиннадцати вечера она работает в кафе. Эта официантка. Хмурая нахалка. Разносчиком пиццы меня увидела. Высокомерная штучка. Ну-ну…

Я сел за пианино. Пытался что-то сотворить, но увы, мои старания потерпели фиаско. Ничего радостного, ничего светлого, ничего живого. А писать второй похоронный марш не было никакого желания. Еще несколько минут я просто смотрел в окно на проезжающие мимо автомобили, на капли дождя, разбивающиеся о стекло и лужи, а затем надел пальто и отправился в путь.

Кое-какое время все же пришлось потратить на то, чтобы найти в гардеробной Марка второй зонт, которого, к моему сожалению, у него не оказалось. Ну ладно. И так хорошо.

Глава восьмая

На сей раз Марка не было до половины одиннадцатого. Видимо, он все же решил не заходить в гости к своей новой знакомой на стакан холодной воды и ради предвкушения романтической поездки домой в ее присутствии.

Этот день я провел с пользой. Сходил в магазин и на те самые деньги, которые дала мама, купил еды на несколько дней, а между делом успел написать одну интересную мелодию. Я бы даже сказал, странную, эмоциональную, забирающуюся под самую кожу и вглубь тебя. Я написал ее сначала в программе, а затем сыграл на пианино. На удивление эта мелодия пришлась мне по вкусу. Я проиграл ее трижды, прежде чем понял, что она по-настоящему прекрасна.

Вот ее-то я и решил посвятить Марку в честь моего спасения. Не важно кто он на самом деле, важно, что я ценю ту жизнь, которую он мне подарил. И благодарен за нее.

– Здравствуй, Домиан, – сказал Марк, открывая дверь кухни.

– Привет. Ну что, есть какие-то новости?

Я уже прекрасно знал, зачем он покинул свою спальню вчера ночью, но решил об этом промолчать. Быть может, в надежде, что он расскажет сам. Он просил меня не лезть к нему. Дурной тон с моей стороны ковыряться в отходах его темной души.

– Интересных новостей пока никаких.

– Это потому что ты решил отстранить меня от дела?

– Нет, на самом деле пока тихо. Ждем его хода. Очень ждем. – Марк вдруг щелкнул пальцами, будто что-то вспомнив. – Кстати, у тебя же теперь мобильный, давай обменяемся номерами.

– Ага, я еще вчера собирался, но уснул. Между прочим, я забросил наживку. Жду…

Он никак это не прокомментировал, только достал телефон, чтобы записать мой номер. Я продиктовал ему.

– Теперь мы на связи.

– А твой?

– Я сброшу тебе вызов. Только будь добр, не звони в рабочее время. Если будет важная информация, я сам тебя наберу. Договорились?

– Ладно.

Конечно! Теперь я буду звонить ему каждые пять-десять минут. Стану интересоваться его делами. Как его самочувствие? Как утренний кофе? Как спалось? Что снилось? О чем думалось за кофе? О чем думается сейчас? Какого цвета ручка, которую он держит в руках? И так далее.

Тьфу… Сдался он мне триста лет, этот Марк. Центр моей вселенной. И минуты не проживет от страданий по нему мое ухо, ожидающее его голоса. Предвкушающее услышать его горделивый, спокойный тон. Нежность интонации. Вибрации…

– Чего это ты? – спросил Марк, увидев, как я тихонько рассмеялся.

– Да так, о своем. Забудь. Кстати, выходил я ночью на кухню, все никак не спалось…

Он был полон спокойствия и невозмутимости.

– Ну и? Курил сидел?

– Да, курил. Заварил себе чая. Где-то в четыре утра… – Я сделал паузу, ожидая его реакции.

– И как, смог уснуть после чая?