Звёздный Дождь - Наталия Романова

готова прояснить ситуацию, если взрослые запутались или забыли.

– Вот видишь, Лео, у тебя точно такие же руки, ничем не отличаются, так что ничего страшного не случится, если уделишь внимание женским обязанностям.

– Они же не работают на буровых, почему я должен уделять внимания их обязанностям? – с вызовом посмотрел Левон.

– Ты тоже не работаешь на буровых, – подмигнул Костас. – Чаще всех о тяжком мужском труде рассуждают те, кто в глаза буровую вышку или шахту не видел, те же, кто видел, любой труд уважают.

Левон лишь закатил глаза. Хорошо, что Саша не впитал такого отношения. Не от кого, ни сам Костас, ни Тея не страдали гендерными стереотипами.

И где страдать-то? В благоустроенной квартире, где самую большую из возможных проблем – засорившийся унитаз – как правило, решает сантехник?

Костас позавтракал, отнёс посуду на кухню, воодушевлённый собственной речью, помыл, игнорируя метнувшуюся было к раковине сестру. У него тоже, между прочим, руки есть, на каждой на пять пальцев.

А уж что он этими пальцами… так, стоп.

Сто-о-о-оп!

– Почистили? Молодцы. – Ираида выглянула на крыльцо. – Отнесите эти два ящика Поле.

– Я сам отнесу, – вызвался Костас, ловко прикрыв излишний энтузиазм в голосе заботой об интересах парней: – Пусть едут на свою речку, измаялись.

У Андреевых кипела работа и варенье на плите. Ох уж этот аромат свежезаваренной сладости.

Ох уж эта Полюшка в коротеньких шортиках, сверкающая стройными ножками и кромкой голой кожи на животе.

– Клубничку заказывали, хозяюшка? – игриво двигая бровями, пошёл в сторону вожделенного объекта Костас.

Поля замерла, глядя на него. Распахнула глаза, как перепуганный олень в свете фар. Нервно дёрнула чашку с пенкой от варенья, понесла в сторону раковины.

– Э-э-э-э, – искренне возмутился Костас. – Ты чего? Куда? Самое вкусное выливать собралась? Полный дом детей, между прочим!

Рядом действительно крутилась Тыковка, лучший друг её Илиас – как мы помним, дурачок, – Гошка с уже порозовевшей на солнце моськой. Против щекастенькой, загорелой Сони, тем более Илиаса, всё равно бледненький, но всё же по сравнению с тем ребёнком, которого встретил с самолёта – небо и земля.

– Детям это самое вкусное даром не нужно, – фыркнула Поля. – Да, дети?

– Мы шоколад любим, – важно заявила Соня. – В варенье сахар! Сахар вреден.

Естественно, в шоколаде никакого сахара нет, сплошные витамины и польза для подрастающих организмов, кто бы спорил.

– С ума сошли совсем, – недовольно буркнул Костас, перехватил чашку, ткнул пальцем в сладость, сразу засунул в рот, облизал, громко причмокивая. – Фантастика! – едва не пропел он с интонацией Лагутенко:

Неужто мы остаёмся вместе

На века, на века?

– Попробуй, – заявил он, поднося палец в пенке из-под варенья, смотря самым невинным взглядом из всех возможных.

– Мама, пробуй! – потребовала Тыковка.

Поля покосилась на сгрудившуюся малышню. Облизнула палец Костаса, от чего у него чуть искры не посыпались из глаз, а член не выскочил из шорт, благо широких, но он стоически невинно моргал, изображая праздный интерес к вкусу пенки.

– Вкусно, – выдавила Поля, которая с усердием подыгрывала Костасу, но он-то видел всех потаённых чертей, и они ох как ему нравились.

– Мы тоже хотим, мы тоже хотим! – заскакали попрыгунчики, требуя свой кусочек счастья, как у классиков говорится: «…для всех, даром, и пусть никто не уйдёт обиженным!»

Поля взяла вторую чашку, выдала каждому по чайной ложке и отправила на улицу, чтобы не испачкали светлый пол.

– Зачем пришёл? – оскалилась Поля, едва закрылась дверь за мелкими.

– Узнать, как ты себя чувствуешь, – повёл он бровями, явно напрашиваясь на спорный комплимент.

Вчерашнее приключение в кабинете не могло остаться без последствий.

Накануне, заходя в Курджипс, Поля сморщилась, когда вода достигла известной границы. Точно не от холода – в этом месте река хоть и горная, прохладная, всё же терпимая, тем более для Поли – выросшей в этих краях, купающейся в бурных горных водах, как в домашнем бассейне – что тоже, кстати, завораживало Костаса.

Было ли хоть что-то, что не примагничивало его к Пелагее?

– Нормально я себя чувствую, – огрызнулась Поля. – И вообще, произошедшее – ошибка. Не будем больше об этом!

Вот и подоспело то, что не примагничивало.

Наоборот – отталкивало.

Бесило!

– Поля, знаешь, это не смешно, – прошипел он. – Ошибка – это один раз, ну два, три – закономерность.

– Всё равно это ничего не значит! Просто… так получилось.

– Тело подвело? – сощурился Костас, сверля взглядом худенькую фигурку напротив.

Невысокая, стройная, на удивление ладная, красивая до одури, даже в домашних шортах и поношенной футболке красивая, ещё красивее совсем без одежды, но об этом лучше прямо сейчас не думать.

Сейчас другое актуально: что творится в хорошенькое головке Пелагеи свет Николаевны.

– Подвело! – топнула ногой Поля, аж подпрыгнула на месте.

– Хватит, Поль, – остановил Костас прыгающую, положив загорелые руки на худые плечи, обхватив их. – Ты не маленькая девочка, которая не понимает, что происходит. Не идиотка, не нимфоманка, которая сама себя не контролирует. И никого у тебя нет, никакого человека, – повторил интонацию Поли, когда та заливала про тайного-претайного поклонника, такого тайного, что тайный Санта в подмётки не годится.

– Чего ты хочешь от меня? – насупилась Поля.

– Нормальных человеческих отношений, раз уж так вышло, – сформулировал криво, но зато правдиво.

Толком не мог сказать, чего он хотел.

Встречаться?

Встречаться с Пелагеей Андреевой звучало примерно, как план покорить Эверест. Костас не альпинист, хоть и вырос недалеко от снежных вершин.

Жениться на ней?

Проект пилотируемого полёта на Марс Илона Маска был более реалистичным, чем план узаконить отношения с Полей.

Но какие-то отношения возможны между ними, правильно? Если уж секс у них такой потрясающий выходит. Да и в целом всё – потрясающее.

То, как Поля смотрит в окно в его машине, как жуёт мясо на гриле, приготовленное его руками, как машинально убирает тарелку со стола, когда он поел, как общается с Гошкой, Сашей, как журит юного сексиста Левона Погосяна, как смеётся, обижается, смущается, кончает, в конце концов – всё совершенно, абсолютно потрясающе.

Высшей пробы!

– Да какие возможны между нами отношения?!

Костасу же только послышалась боль в голосе Поли?.. Он предложил попробовать что-то чуть большее, чем тупой трах, пусть и самый умопомрачительный в его жизни, а не ошпарить её кипятком заживо.

– Обычные, как между свободными людьми. Я – свободен. Ты – свободна. Мы можем просто попробовать. Не получится, значит, не получится.

– Как? – прошептала Поля, едва не плача.

Что же такое… впервые предлагает женщине отношения, а та плачет. На хер посылали, случалось. Бывало, по морде цветами прилетало, розами,