Звёздный Дождь - Наталия Романова

Саша взял за руку хмурого Гошу, оба смотрели исподлобья, оценивали происходящее в силу своего понимания. Младшему просто любопытно, кто эта тётя, а вот Саше «тётя» очевидно не понравилась, и понравиться не могла.

В глазах ребёнка любая женщина рядом с отцом – соперница мамы.

Краем глаза отметил, как Поля притянула к себе Сашу, обняв за плечи, делясь поддержкой. Удивительно, парнишка расслабился от простого жеста, будто натянутая струна внутри ослабла.

– Папа?! – крикнул Гошка.

– Это твои дети? – очнулась Юленька, с тенью ужаса глядя на мальчиков.

Нет, она постаралась собраться, улыбнуться, приосанилась даже, но затравленный, испуганный взгляд быстро скрыть не удалось.

– Да. Старший Александр, младший Георгиос. Девочка – Софья, дочка Пелагеи, её ты, кажется, видела.

– Твой партнёр по бизнесу, – пробормотала Юленька, глядя в упор на потенциальную соперницу, во взгляде которой и тени подавленности не наблюдалось.

Полю больше интересовала реакция Саши на происходящее, и чтобы Тыковка не выступила с каким-нибудь номером, в духе Кубанского казачьего хора, таким, что легендарная «Ойся, ты Ойся» покажется лепетом младенца.

– Партнёр, да, – даже не соврал Костас.

И в бизнесе, и в сексе, так получилось. Сам до сих пор в шоке.

В это время завибрировал телефон в руке Костаса, он принял звонок, оказался курьер.

– Прости, увидимся на следующей неделе, – ответил он Юленьке, отходя на пару шагов. – Я позвоню.

Развернулся, пошёл навстречу парню в фирменной жилетке с характерным рюкзаком за спиной, чтобы расплатиться.

Юленьку удостоил лишь коротким прощальным взглядом. Она стояла, обхватив себя за плечи, смотрела на Костаса взглядом побитой собаки, прикусывала губу и даже не пыталась сдерживать слёз.

– Ну ты и козёл, Зервас, – услышал тихий голос Поли на ухо.

Глава 15

– Чего приуныл? – Костас уселся на садовые качели рядом с Сашей.

Они вернулись из Краснодара ближе к вечеру. Младшие давно спали, Ираида продолжала топтаться на кухне, как приковали её там. Старший же сын скучал, сидя на качелях.

– Эта женщина кто тебе? – вдруг спросил он, посмотрев исподлобья.

– Какая женщина? – не сразу сообразил Костас.

– Та, у твоего дома.

– О, – на секунду Костас замер.

Юленька – женщина? Формально не мужчина, но какая же она женщина. Девчонка – дурная, как доверчивый щенок. Хотя для десятилетки, конечно, женщина. В десять лет двадцать два года – глубокая старость.

– Знакомая одна, – уклончиво ответил Костас, не придумав ничего лучше.

Выходит, даже не соврал. Имя знает? Знает. Выходит, знакомая? Знакомая. Не поспоришь. Железная логика.

– Не ври, – дёрнулся Саша.

Костас озадаченно потёр лоб. Десять лет не Гошкины четыре с хвостиком, заболтать не получится. Необходимо говорить откровенно, в силу понимания, но максимально честно.

– Ты знаешь, что происходит между мужчиной и женщиной?.. – выдохнул Костас, покрывшись липким потом.

Весь опыт отцовства не готовил его к подобному разговору. Не приходило в голову, что придётся говорить на эту тему. С ним никогда ничего подобного не обсуждали, лишь внушали с самого рождения, что жениться он должен исключительно на гречанке – вот и всё половое воспитание.

– Знаю я, – раздражённо ответил Саша, выбираясь из дружеско-отцовского объятия. – То, о чём мне думать рано, но когда я вырасту и решу, то сначала должен подумать о безопасности своей и полового партнёра, – фыркнул недовольно, выдав канцелярские истины.

Полового партнёра… Почему не девочки, девушки, женщины, партнёрши, наконец? Место, где феминитив уместен, как нигде.

– Это мама тебе рассказала? – осторожно закинул удочку Костас.

– Нет, книжку подсунула, типа я не понял, откуда она взялась, там ещё про гигиену было, поллюции, мастурбацию, тело человека в разрезе и всё такое, – скривился он. – Та женщина для тебя то же самое, что дядя Валера для мамы? – вдруг выдал Саша, насупившись, сгорбившись, как старичок.

– Видишь ли… я не знаю ничего про дядю Валеру, поэтому мне сложно ответить на твой вопрос, – попытался проявить тактичность Костас.

Не хотелось бы, чтобы некий Валера выполнял функцию ночной грелки для бывшей жены, без серьёзных планов и обязательств, да ещё на глазах подрастающих пацанов.

Двойные стандарты, да.

– Я видел, как он её за… грудь лапал! – выпалил Саша, Костас же едва с качелей не упал от неожиданности. – Такого не должно быть! Они не женаты даже! Если женщина спит не с мужем она… она… плохая женщина, – на языке явно крутилось другое слово, но выдать его в отношении мамы сын не сумел, и правильно сделал, Костас бы тогда не сдержался, отвесил знатного леща.

– Кто тебе такое сказал? – нахмурился он.

– Дедушка Георгиос, и не мне, бабушке про маму, когда дядя Валера прилетел в Москву следом за нами, и мама уехала с ним встречаться!

– Дедушка ошибается… – попытался смягчить эмоции сына Костас.

Хотелось сказать, что дедушка – знатный долбоящер, если позволяет такие выражения в отношении собственной дочери в присутствии её сыновей.

– Не ошибается! Дядя Валера этот – козёл вонючий, и твоя эта тоже козлиха! – вспыхнул Саша.

Подскочил, рванул к калитке, Костас мгновенно догнал. Обнял крепко, позволил литься потоку неконтролируемой ярости на себя, пока Саша не успокоился окончательно.

– Вы с мамой не будете больше вместе? – чуть заикаясь, когда эмоции наконец схлынули, спросил Саша.

– Боюсь, дружок, что нет… – решил ответить прямо Костас. – Взрослая жизнь сложная штука…

– Дурацкая! – вынес вердикт Саша, развернулся и отправился в дом: – У меня сериал, – махнул независимо рукой, будто только что не ревел, как маленький ребёнок.

Ребёнок и есть. Десять лет.

– Долго не сиди, – по-дружески ответил Костас, подождал, когда сын скроется из вида, отошёл подальше от окон, набрал телефон Теи.

Пришла пора узнать, что там за дядя Валера лапает её грудь.

– Что-то случилось с мальчиками? – сразу же ответил обеспокоенный голос бывшей жены.

– С мальчиками всё отлично, были сегодня в Краснодаре, ходили в кино, ели пиццу, гуляли в парке Галицкого.

– Ах, ну да, ваша знаменитая на весь мир достопримечательность, – с толикой высокомерия ответила Тея, оставив равнодушным к выпаду Костаса. Плевать.

– Лучше расскажи про свою достопримечательность, дядю Валеру, – ответил он, не меняя тона.

– Тебя моя личная жизнь не касается, Константинос. Всякое право задавать вопросы ты утратил вместе с получением свидетельства о разводе. Разговор окончен, – холодно проговорила Тея, скорее отчеканила, как ровный строй солдат по брусчатке Красной площади.

– Не окончен, – обрубил Костас. – Не окончен, потому что с тобой живут наши сыновья и любуются на этого дядю. Потому что Саша смотрит, как какой-то мужик лапает грудь его матери! Даже я, будучи мужем и их отцом, не позволял себе распускать руки при детях.

– Александр?! – вспыхнула Тея. – Когда? Хотя… неважно. Боже… –