Зима, любовь, экстрим и хаски - Женя Онегина

только обнял сильнее, стиснул прижимая к себе и произнес тихо:

– Это было по-настоящему, Зоя.

И отпустил.

И вот теперь мы мчались по бескрайнему снегу к древнему капищу. Близость Царевича будоражила и успокаивала одновременно. Я не могла заставить себя признаться, что безумно устала, особенно после бессонной ночи, но в то же время мне ужасно хотелось оказаться на его месте, просто прижаться к его спине и закрыть глаза. Слишком много эмоций. Слишком много впечатлений. И слишком страшно обернуться и посмотреть в его глаза.

Само капище находилось на невысоком холме, окруженном редкими соснами. Снег лежал повсюду, и тропы ведущей к древнему сооружению видно не было. А еще стремительно темнело. Мужчины остановились у самого подножья, оставив между деревьями место и для меня. Я заглушила мотор, сняла шлем и шумно выдохнула.

– Устала? – спросил Даня.

– Есть такое, – ответила я и улыбнулась.

– Хочешь, назад я поведу?

– Если только когда пойдем вдоль шоссе. Ближе к дому. По целине опасно, если опыта нет.

– Опыт есть, – заметил Царевич.

– А почему тогда за рулем я?

– Потому что тебе это нравится, Зоя!

– А тебе?

– Тебя прет, тебя накрывает от скорости! А мне… Мне все равно.

– Странный ты, Царевич!

– А ты нет?

Его губы были так близко, что я облизнулась. И снова покраснела. В смятении спрятала глаза. Попыталась слезть со снегохода, зацепилась ногой, ударилась коленом и обязательно упала бы, если бы Даня не поймал. Прижал к себе всего на секунду и поставил на землю. Но этого мгновения было достаточно, чтобы понять. Тот поцелуй мне не приснился.

– Да ты на ногах не стоишь! – воскликнул Святослав. – Замерзла?

– Просто затекли. Сейчас пройдет.

– Даниил сменит тебя на обратном пути, – произнес Ваня твердо. – Это не обсуждается.

– Но Даня…

– Это не обсуждается, Зоя!

– Хорошо, но как только подойдем к шоссе.

Даниил кивнул, соглашаясь. Святослав протянул мне кофе и крекер, при виде которого в животе заурчало.

– Голодная и холодная, – прокомментировал Царевич.

– С кем не бывает, – ответила я и пожала плечами. – Наверх пойдешь?

– К капищу? Пойду. А ты?

– Неа. Я там летом была. Отдохну пока.

– Тоже верно, – согласился Царевич, глядя как Катя и Никита лезут наверх, по колено проваливаясь в снег. – Там действительно что-то стоящее?

– Если ты веришь в языческих богов и древние легенды.

– А ты не веришь?

– Я верю в себя.

– Самонадеянно, не находишь? – усмехнулся Царевич.

– А еще в удачу.

– А в мечты?

– В них нужно верить? – удивилась я.

– Конечно, иначе они пропадут!

– Иди уже! – поторопила я. – А то наверху все затопчут.

Катя с Никитой действительно успели устроить возню наверху.

Даня посмотрел на меня с сомнением, но к капищу все-таки пошел.

Я была здесь в начале лета. И тогда в высокой траве нагромождение черных валунов не показалось мне чем-то удивительным. Пока Димка Оленев не обратил внимание на то, что верхний камень будто бы парит на остальными, едва касаясь их острым углом. Такие сооружения находили в Карелии повсюду. И люди даже в двадцать первом веке продолжали нести к ним монеты, разноцветные ленты, полевые цветы в надежде, что их заветное желание исполнится.

Но зимой здесь было очень пусто. Гулко, голо. А в опускающихся сумерках еще и немного страшно. Я зябко поежилась, осознав, что осталась у снегоходов одна. Нерешительно потопталась на месте, а потом все-таки направилась к холму. Но именно в этот момент сверху раздался безумный хохот, и Иван почти бегом начал спускаться вниз под градом обрушившихся на него снежков. За ним последовала Катя.

Битва эта грозила затянуться, потому что следом за Катериной появился Гарик с фотоаппаратом. Но Святослав остановил побоище, решительно заявив:

– Ребят, все! Темнеет! И все устали. По коням! Через час будем в “Медвежьем углу”.

– Если повезет, – пробурчал Ваня, натягивая шлем. – Надвигается буря. Все-таки на нас идет.

Снег пошел минут через десять. Густой и колючий. Стремительно темнело. И ветер усиливался. Мы снова шли замыкающими, и колея в неровном свете фар казалась мне чересчур глубокой. Мы отставали. Незначительно, но уже довольно ощутимо. Я приподнялась над сиденьем, чтобы максимально чувствовать руль, и прибавила скорость. Откликаясь на нагрузку, заныли руки. Спина давно одеревенела, но я вцепилась в руль из последних сил, надеясь, что нас не выкинет на первом же повороте. До леса оставалось недолго, а среди деревьев ветер становится тише.

Снег шел все гуще. Я нервно закусила губу. Идущий впереди снегоход я не видела уже минут пять точно. И хотя мы шли по колее, я уже ни в чем не была уверена. На опушке леса нас тоже никто не ждал. Но следы были. И я поехала по ним.

Еще минут через пять Даниил спросил:

– Где все?

И тогда я остановилась. Обернулась к нему и, подняв забрало, ответила:

– Я не знаю.

– В смысле?

– В смысле мы заблудились.

– Совсем? – уточнил Царевич.

– Наполовину. Я знаю, где шоссе. Но не уверена, что знаю дорогу.

– А на прямую?

– Угу…

– Что угу?

– На прямую только знаю.

– Думаешь, Оленев нас не хватится? – спросил Даня.

– Думаю, что уже, – сказала я. – Но разделяться не станет. До базы от шоссе быстрым ходом около получаса. Он доставит гостей до поворота и вернется за нами.

– Угу…

– Что угу?

– Связи точно нет?

– Давай проверим, – согласилась я.

– Связи нет, – через пару минут признал Даниил.

– Угу… – Меня ужасно клонило в сон от усталости.

– Что делать будем?

– Либо ждать, либо пробираться к шоссе.

– Ждать, пока снегопад стихнет? – уточнил Даня.

– Ну да.

– Так он может и трое суток идти. А у нас кофе почти закончился!

– Предлагаешь к шоссе? – проговорила я безразлично.

– Зой! – рявкнул Царевич и встряхнул меня за плечи, отчего наши шлемы столкнулись и в ушах зазвенело. – Зоя! Воронцова! Очнись! Нам нельзя здесь оставаться!

– Не кричи, – попросила я и поморщилась.

– Зоя! Бери себя в руки и говори, куда мне нужно ехать.

– Тебе?

– Ты не справишься с этой махиной в снегопад. Уже не справилась.

Он это серьезно?

– Ты же не очень ладишь с техникой, – напомнила я.

– А ты – очень, и где мы?

– Дань, мне кажется, нам лучше оставаться на месте и ждать Ваню.

– Зоя, впереди ночь! – напомнил Даниил. – И она еще даже не наступила.

Он снова схватил меня за плечи, слегка потряс. Потом коснулся моей щеки рукой и выругался.

– Да ты вся ледяная, Зоя!

– Не вся, – возмутилась я. – Только руки и ноги!

Царевич сдернул с меня перчатки и поднес замерзшие пальцы к своим губам, подул, согревая их дыханием.

Спросил еле