Зима, любовь, экстрим и хаски - Женя Онегина

– Лучше рано, чем поздно, – усмехаюсь я. – Но где-то же должна быть переправа? Мы не настолько отдалились от маршрута.

– Где-то должна. Но я не знаю, где именно. Может за поворотом, а может час идти придется.

– И что ты предлагаешь?

– Допить кофе, пока он окончательно не остыл, и попытаться подняться вверх по течению.

– Ждать здесь ты не хочешь? – на всякий случай уточняю я.

– А смысл? К ночи машин будет еще меньше. Нас не заметят даже с включенными фарами.

– А Оленев? Он не будет искать нас вдоль шоссе?

– На шоссе будет. А здесь? – Зоя тяжело вздыхает. – Здесь, не уверена.

– А собаки?

– В такую метель скорее всего не возьмут след.

– Значит, нам остается только идти вперед, – говорю я и хлопаю в ладоши. От этого звука девчонка вздрагивает и смотрит на меня испуганно. Я улыбаюсь и предлагаю: – Кофе будешь?

– Буду.

Кофе еще теплый. Даже почти горячий. На дне рюкзака нахожу две пары запасных сухих перчаток и пачку крекера.

Некоторое время мы молча хрустим печеньем в полной темноте. Потом Зоя говорит:

– Нужно ехать. В ближайшее время снег не прекратится.

– Едем, – говорю я и достаю из кармана ключ, пристегнутый к куртке карабином.

– Я поведу, – сообщает Воронцова и протягивает мне термос.

– Тебе не хватит сил, – замечаю я.

– Справлюсь! Зато я хотя бы примерно представляю, где мы.

И не поспоришь. Я убираю в рюкзак термос и мокрые заледеневшие за день перчатки и сажусь на снегоход, оставляя перед собой место.

Зоя садится за руль, потом стягивает подшлемник, переплетает волосы в тугую косу и снова прячет их под балаклаву. Надевает шлем.

– Ни пуха, ни пера! – говорю я.

– К черту! – отвечает девчонка и заводит снегоход.

И мы снова мчим вперед. Снег идет. Мотор равномерно гудит. Внизу, перебивая этот рокот, шумит, разбиваясь о пороги, черная река. Я не знал, что здесь, на севере, тоже есть такие реки.

Гулкие, ледяные и беспощадные. Меньше сотни метров отделяет нас от шоссе. Но именно это расстояние становится сейчас непреодолимым

Зоя едет аккуратно. Не торопится. Не лихачит, закладывая виражи. И я почти успокаиваюсь. Почти верю, что “Медвежий угол” совсем близко.

А потом все идет не так. Или Вселенная действительно сегодня против нас.

Снегоход ухает вниз, в небольшой, скрытый под снегом овражек и потом взлетает вверх, зарываясь носом в сугроб. Зоя добавляет газу, дергает на себя и в сторону руль, надеясь освободить полозья, и снегоход неприятно кренится. Я только успеваю вспомнить, что ногу нужно обязательно удержать на подножке, как мы оказываемся в огромном пушистом сугробе, сверху прижатые махиной снегохода.

– Зашибись! – произносит Зоя с чувством.

– Приехали! – добавляю я.

Я не знал, что выбраться из-под заваленного снегохода так легко. Мы ползем на локтях через сугроб, встаем на ноги, осматриваем себя и друг друга в поисках повреждений и возвращаемся к снегоходу. Он до странного легкий. И нам даже удается его поднять. С третьей попытки. Но вот вытащить его из оврага у нас не выходит.

– Все, Царевич, финиш! – выдыхает Зоя. – Я больше не могу.

– Нужно немного отдохнуть, а потом идти пешком, – напоминаю я. – Ты сама говорила, что “Медвежий” угол где-то рядом.

– Говорила, – соглашается Зоя. – Где-то рядом. Но я больше не могу.

Я ее понимаю. Отчаянно хочется есть. И пить тоже. Но жажда почему-то перестает мучать только от одного вида снега. А вот спать больше не хочется. Наоборот, хочется действовать, и я не могу усидеть на месте.

– Ты отдохни, – предлагаю я. – А я поднимусь и осмотрюсь.

– Только чтоб я тебя видела! – просит Зоя и падает навзничь в сугроб.

Мне до безумия хочется ее поцеловать. Но это подождет. Успеем еще, когда найдем “Медвежий угол”.

Наверху темно. И связи ожидаемо нет. Я даже не чувствую привычно острого укола разочарования. Ветер воет, неприятно и глухо. И лес отзывается. Медленно и гулко. Почти обреченно. Я категорически отказываюсь верить, что мы тоже…

Обречены.

Обречены стать частью этого леса.

В какой-то момент мне кажется, что сейчас я увижу фонарь и из-за него появится мистер Тамнус.

Но я явно не малышка Люси и мне нет смысла бояться злой колдуньи3… Или есть?

По спине бегут мурашки, а тело охватывает странная дрожь. Нужно возвращаться к Зое. Как я вообще догадался оставить ее одну.

Конечно же, я оступаюсь и кубарем лечу в овраг. Плечом врезаюсь в снегоход. Ругаюсь громко, с чувством. И слышу, как смеется Воронцова.

– Живой, – говорит она, все еще хихикая. – А я уже и не надеялась.

– Что нам делать, Зоя?

– Ждать. Нас ищут, Дань. Просто снегопад мешает.

– Пить хочется, – жалуюсь я.

– Снег кругом. Экологически чистый.

– А от снега меня уже тошнит.

– Выберемся отсюда и вернешься к теплому морю? – спрашивает она глухо.

– Нет, – отвечаю я.

Мы сидим спина к спине, между нами только снегоход. В овражке нет ветра, а потому не так холодно, и вообще довольно тихо.

– Почему ты здесь оказался, Дань? В “Медвежьем углу”?

– Честно?

– Угу.

– По глупости.

– Это звучит очень по-взрослому, – подумав, отвечает Зоя. – А все-таки?

– Мне с отцом стало тесно. Или отцу со мной. И он решил поставить меня на место.

– А в чем же ты провинился? Разбил крутую папочкину тачку? Но тебя же укачивает… – Зоя некоторое время молчит, что-то обдумывая, и восклицает: – Это Артемий! Он разбил! А ты прикрываешь!

Я смеюсь.

– Темке понравится твоя версия, но она неверная. Все было не так.

– А как? – В ее голосе звучит неприкрытое любопытство.

– Я сказал моему папочке, что он козел.

– А он?

– Он предложил мне выметаться к матери. Или же в “Медвежий угол”. Если я справлюсь, то он отдаст его мне.

– Ты справишься, – шепчет Зоя. – Мы справимся.

– Мы познакомились с Никой в августе, – говорю я, потому что мне безумно хочется поделиться этой историей с Зоей. Но Зоя молчит. Мне вдруг становится страшно, но я продолжаю: – На одной вечеринке на пляже. Она только что закончила школу и поступила в универ. А я как раз защитил диплом. И подал документы в магистратуру. В общем, такая вот студенческая тусовка. Слово за слово, пара бокалов просекко, она дала мне свой телефон. Неделю я думал. Потом позвонил…

– А дальше? – спрашивает Зоя тихо.

Ей тоже страшно. Но и интересно. Я точно знаю.

– Мы начали встречаться. Просто встречаться. Осенью я переехал в Красную поляну. Отец пожертвовал мне один из небольших отелей. Я учился работать. И в магистратуре учился. И