Опасна для себя и окружающих - Алисса Шайнмел

Мое присутствие — важная часть схемы. Легконожка, скорее всего, не обратит внимания, что Люси нет в комнате, когда придет ко мне на послеобеденный сеанс: обычно в это время у Люси арт-терапия. И, как мы надеемся, «преподавателей» арт-терапии не сильно встревожит отсутствие Люси. По ее словам, пациентки постоянно пропускают занятия — потому что потеряли привилегии или находятся на лечении. (Правда, она точно не знает, что подразумевается под «лечением».) Это так часто случается, что учитель даже не следит. Во всяком случае, так мне сказала Люси.

Но Легконожка точно заподозрит неладное, если меня не будет в палате во время сеанса.

— Иди, — шепчу я.

Люси больше не медлит.

Я стою в дверях, прикрыв глаза рукой, и провожаю ее взглядом. Люси мчится в сторону леса; длинные, почти черные волосы развеваются плащом у нее за спиной. Она скидывает тапочки и бежит босиком. (Люси уверяет, что Хоакин сам догадается захватить ей запасную обувь и сменную одежду.)

Даже бег у нее похож на танец. Она касается земли лишь кончиками пальцев, грациозно перетекая из одного шага в другой.

Зря она волновалась, что провалит пробы. Она готова.

Я улыбаюсь.

И делаю еще один шаг наружу. Не могу удержаться.

Потом еще один шаг, и еще один, и теперь дверь держится на самых кончиках пальцев.

По-моему, я чувствую запах океана за углом здания.

Сентябрь в горах Санта-Круз совсем не похож на сентябрь у нас дома, в Нью-Йорке. Солнце ярко светит над головой, воздух свежий и прозрачный, а не тяжелый от влажности, как бывает в такое время года в Нью-Йорке, где теплая погода держится почти весь сентябрь. В небе ни облачка, ни намека на дождь на горизонте.

Я не узнаю здешний сентябрь.

Если меня не будет на послеобеденном сеансе, Легконожка поднимет тревогу. Можно спрятаться в лесу, но родители Люси точно знают, куда отправится дочка.

В Академию танцев Сан-Франциско к 16:00. Ее поймают, прежде чем она доберется на пробы.

Я делаю шаг назад, потом еще один. Я снова внутри.

Еще один жадный глоток свежего воздуха, и я с величайшей осторожностью закрываю дверь. Коридор позади меня пуст, лестница тоже. Все остальные ровно там, где им полагается быть.

Мне достаточно того, что Люси вырвалась. Достаточно того, солнце греет ей лицо. Хотя я по-прежнему взаперти, я не могу сдержать улыбку. Ни разу так не радовалась с тех пор, как меня сюда привезли.

Видела бы меня сейчас Легконожка: я отказываюсь от побега, чтобы дать Люси возможность выбраться.

* * *

Этап шестой. Я совсем забыла продумать шестой этап.

Дверь в нашу палату заперта.

двадцать три

Я сижу на полу спиной к двери и перебираю в голове возможные отговорки, чтобы подготовиться к приходу доктора Легконожки и Стивена.

«Я заблудилась после обеда».

«Не обратила внимания. Витала в облаках».

«Когда я пришла, санитара уже не было, и меня не впустили».

«Я решила, что кто-нибудь за мной вернется, и села ждать».

Я закрываю глаза и представляю себе, как Люси садится в машину Хоакина и они с радостным воплем мчатся прочь отсюда. В моем воображении машина у него с открытым верхом и волосы Люси развеваются на ветру. Хоакин газует изо всех сил, и колеса оставляют на асфальте следы.

У Джоны не было кабриолета. Джона вообще не водил машину. Считал, что ходить пешком или ездить на велосипеде гораздо лучше. Его беспокоила окружающая среда. Тут мы с ним похожи. Я не про окружающую среду — я забочусь о ней не меньше остальных, но не зацикливаюсь на этом в такой степени, как Джона. Я про машину. У меня ее тоже нет. На Манхэттене она и не нужна.

Так что Джона в любом случае не приехал бы за мной, как Хоакин за Люси. Не потому, что Джоне плевать. Не потому, что он не хочет меня спасти. И не потому, что я, строго говоря, не его официальная девушка. У него попросту нет возможности.

Я тереблю браслет на запястье. Он такой тугой, что его даже не сдвинешь вверх или вниз по руке. Наверное, врачи не хотят рисковать: вдруг пациенты его потеряют или снимут. Кожа под браслетом чешется.

В отличие от нас с Джоной, у Агнес была своя машина. И нынешним летом, если я собиралась туда, куда пешком не дойдешь, Агнес меня подвозила. Она вместе с родителями доставила свой маленький гибрид из Северной Дакоты в Калифорнию. Папа с мамой подарили Агнес машину на семнадцатилетие. Такая экономная модель, что даже Джона ее одобрил.

В июне Агнес возила нас — только нас вдвоем — в Сан-Франциско, через мост Золотые Ворота и в Мьюирский лес, на девичник. Из-за пробок на поездку ушло часа два, но мы включили радио погромче и опустили стекла на окнах, подпевая во все горло. Когда мы переезжали мост, температура упала чуть ли не на пятнадцать градусов, но в лесу снова потеплело. На земле между деревьями мелькали пятна солнечного света. Агнес намазалась кремом от загара с запахом кокоса, но к концу дня плечи у нее все равно обгорели. Я все гадала, будет ли Джона вечером протирать настойкой алоэ ее ожоги. Мы гуляли по лесу около часа, периодически останавливаясь, чтобы сфотографировать вид. Лес почти не отличался от того, который растет здесь. Во всяком случае, судя по тому, что я успела увидеть.

Топ-топ-топ.

Подняв взгляд, я вижу, как Легоножка идет ко мне по коридору. Я вскакиваю и выпаливаю одно из заготовленных объяснений.

Доктор открывает своей карточкой магнитный замок на двери и пропускает меня в палату. Я делаю глубокий вдох, будто собираюсь нырять.

И снова помещение словно съежилось. И опустело. Я впервые понимаю, что Люси может и не вернуться после проб. Следующий этап мы не обсуждали.

Стивен занимает привычное место в дверях, однако Легконожка оставляет пластмассовый стул в коридоре. Плохой знак.

Может, Люси и не рассчитывает, что я жду ее возвращения. Посудите сами, кому захочется сюда возвращаться без крайней необходимости? С другой стороны, если Люси не вернется, ей не миновать неприятностей. И даже не важно, как пройдут пробы. Легконожка запросто отследит ее и заставит приехать обратно. В наказание она может продержать Люси здесь не один месяц — когда та уже поступит в Академию танца, когда ей надо будет явиться к началу занятий или заселиться в общежитие.

Легконожка может продержать Люси здесь не один год.

Значит, Люси должна вернуться, так?

Легконожка стоит