Плененный принц - К. С. Пакат
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сплошные «вероятно» да «возможно».
Лоран не притворялся, что изменил свое отношение или проникся к нему теплотой. Напротив, стена его презрения казалась незыблемой и даже более осязаемой, чем обычно, словно благое дело обнажило целые пласты неприязни. Дэймен почувствовал, как острая потребность сделать Лорана союзником уступает отрезвляющему осознанию того, что он доверил чужие судьбы переменчивому и злому человеку, непонятному, непредсказуемому, не заслуживающему доверия.
Он не испытывал к Лорану теплых чувств. И не верил, что безжалостный кнут в одной руке искупается сладким пряником в другой, если это вообще был пряник. Далеко не наивный, он не верил и в то, что Лоран действует из альтруистских побуждений. Нет, у Лорана были свои изощренные причины.
Если все это, конечно, правда.
Когда Дэймен пристегнул поводок, Лоран взялся за рукоять и сказал:
– Ты мой питомец. По рангу ты выше других. Ты не должен подчиняться ничьим приказам, только моим и моего дяди. Если выдашь ему сегодняшние планы, он очень-очень разозлится, что, возможно, тебя порадует. А вот мой ответный удар тебе не понравится. Решение, конечно, за тобой.
Конечно.
Лоран замер на пороге.
– И еще кое-что. – Они стояли под высокой аркой, которая отбрасывала на лицо Лорану тени, мешавшие разобрать его выражение. Лоран помолчал, потом продолжил: – Остерегайся Никеза, питомца, которого ты видел с советником Одином. Ты отверг его на ринге, и Никез такой обиды не забудет.
– Питомца советника Одина? Того ребенка? – Дэймен не верил своим ушам.
– Возраст не повод его недооценивать. Он пережил такое, что довелось пережить не каждому взрослому, и мыслит уже не как ребенок. Хотя даже ребенка можно научить манипулировать взрослыми. А еще ты ошибаешься: советник Один ему не господин. Никез опасен.
– Ему тринадцать, – напомнил Дэймен и почувствовал, что Лоран наблюдает за ним из-под полуопущенных век. – Есть среди придворных хоть кто-то, кто мне не враг?
– Пока я жив, таких не появится, – отозвался Лоран.
* * *
– Он теперь кроткий? – Этьенн боязливо протянул руку, словно намереваясь погладить дикого зверя.
Вопрос был в том, какую часть зверя гладить. Дэймен отмахнулся от него – Этьенн взвизгнул, отдернул руку и прижал к груди.
– Кроткий, да не совсем, – сказал Лоран.
Отчитывать Дэймена он не стал. По всей видимости, акилосская дикость не возмущала принца до тех пор, пока не затрагивала его самого. Точно обладатель опасного зверя, который дерет других в клочья, но мирно ест с хозяйской ладони, принц предоставлял своему питомцу почти полную свободу действий.
А посему придворные опасливо поглядывали на Дэймена и близко к нему не подходили. Лоран использовал это себе во благо – придворные шарахались от Дэймена, а он ловко избегал неприятных разговоров.
Когда это случилось в третий раз, Дэймен спросил:
– Хотите, буду скалиться на тех, кто вам не по нраву, или достаточно моего варварского вида?
– Умолкни, – спокойно сказал Лоран.
По слухам, трон императрицы Васкской сторожили два леопарда. Дэймен отчаянно старался не чувствовать себя одним из них.
Переговорам предшествовали развлечения. Развлечениям – пир. Пиру – этот прием. Питомцев здесь было меньше, чем в зале у ринга, но пару знакомых лиц Дэймен увидел. В другом конце зала ярко вспыхнули рыжие волосы, Дэймен перехватил взгляд изумрудных глаз. Ансель высвободился из объятий своего господина и, прижав пальцы к губам, послал Дэймену воздушный поцелуй.
Патрская делегация, вошедшая в зал, разительно отличалась от вирцев одеждами. Лоран приветствовал Торвельда как равного, каковым тот и являлся. Почти.
На важных переговорах послами традиционно выступали высокородные мужи. Так, Торвельд был принцем Торвельдом, младшим братом короля Торгира Патрского, хотя «младшим» только относительно. Торвельд оказался привлекательным мужчиной чуть за сорок, почти в два раза старше Дэймена. Каштановую бороду он стриг на патрский манер; его каштановые же волосы едва тронула седина.
Патры и Акилос поддерживали тесные дружеские отношения, но принц Торвельд и принц Дамианос никогда не встречались. Бо́льшую часть последних восемнадцати лет Торвельд провел на севере – улаживая дела на границе Патров и Васкской империи. Дэймен знал о славных деяниях Торвельда. О них знали все. В северных кампаниях Торвельд отличился, когда Дэймен был еще в пеленках. В очереди на престол он стоял пятым после трех сыновей и дочери короля.
Стоило Торвельду заметить Лорана, как его карие глаза заметно потеплели.
– Торвельд, – начал Лоран, – боюсь, мой дядя задерживается. Пока мы ждем его, не желаете ли подышать свежим воздухом на балконе вместе со мной и моим питомцем?
Дэймен подумал, что дядя вряд ли задерживается. Он уже смирился с тем, что ложь Лорана ему придется слушать весь вечер, в огромном количестве и по любому поводу.
– Да, конечно, – с неподдельной радостью проговорил Торвельд и жестом велел одному из своих слуг сопровождать его. Из зала они вышли небольшой группой: Лоран и Торвельд впереди, Дэймен и патрский слуга – следом, в паре шагов от них.
На балконе имелись скамья для отдыха придворных и затененная ниша, где могли незаметно укрыться слуги. Дэймен с типично воинской статью незаметно держаться не мог. Если Лорану угодно таскать его с собой на поводке, пусть либо забудет о приватности, либо ищет балкон с нишей побольше. Вечер выдался теплый, воздух наполняли чарующие ароматы сада. Разговор между двумя мужчинами завязался сам собой, хотя у них явно не было ничего общего. Как же иначе, ведь Лоран мастерски вел беседы.
– Нет ли вестей из Акилоса? – в какой-то момент спросил у Торвельда Лоран. – Вы ведь недавно там были.
Дэймен посмотрел на него с испугом: верный себе, Лоран выбрал тему неспроста. Не по доброте душевной, как можно было подумать в любом другом случае. Дэймен не мог ничего поделать, но при одном лишь упоминании родины его сердце забилось быстрее.
– А вам доводилось бывать в Иосе, столице Акилоса? – осведомился Торвельд. Лоран покачал головой. – Иос прекрасен. Прямо над океаном, на скалах возвышается белый дворец. В погожий день можно выглянуть в окно и увидеть берега Истимы. Однако я попал туда в мрачное время. Город все еще скорбел по королю и по его сыну. Ужасная трагедия. К тому же среди киросов, наместников акилосских провинций, вспыхнула междоусобица. Там пахнет распрями, расколом.
– Теомед их объединял, – сказал Лоран. – По-вашему, Кастор на такое не способен?
– Может, и способен. Проблема в том, что он
