Языки культуры - Александр Михайлов

144

«В рамках stilus omatus нередко собственным весом, эмблематическим или декоративным, наделяется и отдельное слово, как образ, приобретший самостоятельность, или как метафора. Оно как бы ведет свое особое искусственное (артифициальное) и статичное существование независимо от повествования» [Мартини, 1974, с. 88–89].

145

Такая картинность имеет прямое касательство к проблеме наглядности, но только не непосредственно к внутреннему видению, как бы таковое ни разумелось, но к топосу видения — к одному из готовых слов культурной традиции, к «словесно-зрительным» жестам.

146

Все написанное читается, и потому читается и все графическое. Совпадение «рисунка» и «письма» в греческом «графо» не случайно для истории культуры, и оно и должно было сказаться в поздних вербально-иконических со-полаганиях (синтезах). Читается, понятным образом, и эмблема [ср.: Шольц, 1982].

147

В этом жанре титульной гравюры эмблема надолго переживает эпоху барокко, заходя в XIX в.

148

Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. JL, 1976, т. 15, с. 94.

149

Об эмблематических программах вне пределов литературы, где тоже проявляется характерное для эпохи живописное-поэтическое мышление, см: [Хармис, Фрейтаг, 1975; Хекшер, Пирт, 1967, с. 193–221]. Относительно эмблематики в изобразительном искусстве XVII в. см. диссертацию (с обзором разных взглядов и их исторической логики): Звездина Ю. Н. Нидерландский натюрморт XVII века и традиции эмблематики. М., 1992.

150

Scriptores physiognomic! graeci et latini / Rec. R. Foerster. Leipzig, 1893, T. 2, p. 347—

151

См., напр.: Gandelman С. The poem as map: John Donne and the «anthropomorphic landscape» tradition // Arcadia, 1984, Bd. 19, H. 3, S. 244–251.

152

Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. JL, 1976, т. 15, с. 94.

153

Пиндар, Вакхилид. Оды. Фрагменты. М., 1980, с. 49.

154

Там же, с. 51. Слова с phyв центре представлений Пиндара; см. das gewachsene Wesen» у Пиндара: Marg W. Der Charakter in der Sprache des frьhgriechischen Dichtung: (Semonides, Homer, Pindar). Wьrzburg, 1938. Nachdruck: Darmstadt, 1967 (Libelli, Bd. 117), S. 88–93; phya характеризует у Пиндара все бытие человека (Ibid., S. 97); так, mamasthai phyдi означает «sich mьhen unter Einsatz dessen, was einem angehцrt und zur Verfьgung steht, von Gott, dem gottgegrьndeten Schicksal gegeben» (Ibid., S. 97–98); подлинное знание бывает to phyдi в отличие от рутинной technл; to de phyвi cratiston hapan (Ol. 9, 100); здесь же о развитии слов с phy- в Аттике для обозначения свойств характера вроде оус ephy Solцn bathyphrцn (Solon, fr. 23, 1); pephycen esthlos host’ philois (Soph. El., 322).

155

Иванов Вяч. Вс. Структура гомеровских текстов, описывающих психические состояния // Структура текста. М., 1980, с. 86, 88.

156

Зайцев А. И. Свобода воли и божественное руководство в гомеровском эпосе // Вестн. древ, истории, 1987, № 3, с. 140, 141.

157

См.: Иванов Вяч. Вс. Указ. соч. с. 80–85.

158

См.: Зайцев А. И. Указ. соч. с. 141.

159

Философский энциклопедический словарь. М., 1983, с. 431; ср.: Философская энциклопедия. М., 1970, т. 5, с. 430.

160

Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. М., 1951, т. 6, с. 157–158.

161

Jьnger E. An der Zeitmauer. Stuttgart, 1959, S. 35.

162

Федин K. Собр. соч.: В 12 т. М., 1985, т. 9, с. 487.

163

См., напр., «этос» в роли «иронии»: Turasiewicz R. Zakres semantyczny кthos w scholiach do tragikow // Eos. 1978, Vol. 66, F. 1, S. 17–30.

164

Pindar. B.; Stuttgart, 1914, Bd. 1, S. 69, 79.

165

«Bey einer schцn bekleideten Griechischen Statue wдre die Frage nicht mehr lдcherlich. Sie ist wirklich ganz sie selbst, und die Bekleidung kaum von der Person zu unterscheiden» (Athenaeum (1799). В., 1960, Bd. 2, S. 43). Наш перевод сознательно коряв — по той причине, что важные для смысла моменты не передаются в гладком виде вследствие чуждости запечатленных в тексте представлений для современного языка. Обратим внимание еще и на слова, история которых сходна с историей «характера». Такова латинская «persona» в ее развитии от маски, личины (как знака индивида, отождествляемого с ним; см.: Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М., 1978, с. 41) до «персоны» как человека, личности; ср. «парсуну», которую «снимают» с человека и которая его репрезентирует, с остаточным представлением о тождестве личины и самого человека- «лица». Функция портрета-парсуны — «оживление умерших», по выражению Симона Ушакова (см.: Евангулова О. С. Изобразительное искусство в России первой четверти XVIII в. М., 1987, с. 119; ср. с. 126. См.: Тананаева JI. И. Сарматский портрет: Из истории польского портрета эпохи барокко. М., 1979; Она же. Портретные формы в Польше и России в XVIII веке: Некоторые связи и параллели // Сов. искусствознание ’81, 1982, № 1, с. 85—125, особенно с. 93 — о соотношении иконы и портрета как запечатления святого в момент перехода от земного к вечному бытию). Ср. также греч. herm- в развитии от подпорки или утеса, камня (herma, hermis) до «гермы» (hermлs) как вида изображения. «Персона» демонстрирует процесс интериоризации, а статуя и герма — формы осознания человеческого через наделение внешнего человеческим содержанием.

166

Athenaeum, S. 43.

167

Schopenhauer A. Sдmmtliche Werke: In 5 Bd. Leipzig, 1905, Bd. 1/2, S. 35.

168

Шопенгауэр цитирует из У. Джонса (Ibid., S. 34): «The fundamental tenet of the Vedanta school consisted not in denying the existence of matter, that is of solidity, impenetrability, and extended figure (to deny which would be lunacy), but in correcting the popular notion of it, and in contending that it has no essence independent of mental perception; that existence and perceptibility are convertible terms».

169

Schopenhauer A. Op. cit. Leipzig, S. a., Bd. 3, S. 103.

170

Ibid. Bd. 1/2, S. 35.

171

«Субъект» — одно из слов, самым ярким образом засвидетельствовавших: процесс интериоризации; исторически subjectum прямо «переворачивается», погружаясь во внутреннее человека и даже отождествляясь с «человеком» как один из синонимов такового. Субъект Шопенгауэра претендует на то, чтобы быть тем, чем был прежде бог, — все познающим и никем не познаваемым. Об истории hypoceimenon/subjectum говорится во многих работах М. Хайдеггера.

172

Schopenhauer A. Op. cit., Bd. 3, S. 103.

173

Последующее развитие философии многообразно расчленило ту проблематику, которая у Шопенгауэра нередко содержалась в первозданном состоянии. Что касается истории древних культур, то обычно совершают обратную ошибку, различая и противопоставляя духовное и материальное в духе абстракций новейшего времени. См., напротив, анализ основных представлений Фалеса (в том числе «воды») в работах А. В. Лебедева: Лебедев А. В. Демиург у Фалеса: (К реконструкции космогонии Фалеса Милетского) // Текст: семантика и структура. М., 1983, с. 51–66; Он же. Фалес и Ксенофан // Некоторые категории античной философии в интерпретации буржуазных философов. М., 1981, с. 1—16.

174

Согласно фрагменту В 93 Гераклита об Аполлоне, который в Дельфах oyte legei oyte cryptei alla sлmainei. Эти слова не только называют тему, о которой ведем мы речь, — о скрывающемся-открывающемся на границе внешнего/внутреннего, — но, кажется, тему всей науки о культуре: она ведь занята именно тем, что никогда не существует для нас «в себе», как таковое — ни как доступное, ни как вообще недоступное, ни в своем собственном адекватном и тождественном себе бытии, ни в полной отчужденности от себя и чуждости себе, т. е. никогда не существует ни совсем открыто, ни совсем скрыто, но существует всегда как подающее знак о себе, подающее весть, дающее знать о себе, указывающее, кивающее на себя, как соединяющее, опосредующее открытость и тайну, явленность и скрытость. Это и происходит в беспрестанно совершающихся событиях выявления. В истории культуры, полной соотражающихся выявлений (между людьми, между человеком и бытием, между людьми разных культур, наконец, в самом человеке как осмысляемом единстве), и совершается то, что мы назвали мифосемиозисом. Бог Гераклита мог бы, кажется, выговаривать до конца то, что знает, но он, вероятно, должен подстраиваться к людям и, пользуясь их языком, и говорить, и скрывать. Прибегнув к языку, бог находится в языке, внутри языка. В этом же смысле, по слову поэта, «мысль изреченная есть ложь» — в той именно мере, в какой она вынужденно cryptei и причастна к диалектике выявления, к «киванию» на месте прямого выговаривания смысла (если бы таковое было возможно), к семиозису.

175

См., напр.: Лосев А. Ф. История античной эстетики: Софисты. Сократ. Платон. М., 1969, с. 149–150.

176

Walch J. G. Philosophisches Lexicon. Leipzig, 1726. Sp. 1492; 2. Aufl. Leipzig, 1733. Sp. 1497.