Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне - Федор Раззаков

Стоит отметить, что визит к монаху имел свои благотворные последствия — Высоцкий и Шемякин после этого не будут брать в рот спиртное в течение нескольких месяцев.

Какое-то время прожив в Париже, Высоцкий и Влади отправились в Монреаль, где в середине июля начались летние Олимпийские игры. Жить остановились в доме подруги Влади Дианы Дюфрен.

Тем временем по родному ТВ показали очередной фильм с участием Высоцкого — «Увольнение на берег» (22 июля). По частоте показа этот фильм не уступал «Сверстницам» и «Стряпухе».

Находясь в Монреале, Высоцкий и Влади либо гуляли по городу, либо ходили на спортивные состязания. Так, 27 июля они пришли поболеть за советских футболистов, которые играли в полуфинале со сборной ГДР. Табло зафиксировало печальный для нас результат: 1:2. На том матче присутствовал певец Лев Лещенко, который вспоминает следующее:

«Я на другой день должен был выступать в Олимпийской деревне. И говорю Высоцкому: „Неплохо было бы, Володя, если бы ты завтра принял участие в концерте, попел для ребят“. Он мне: „Да, Лева, с удовольствием, только проблема в том, что я здесь — без официального приглашения“.

В то время с этим было строго. Но все же Володя предложил мне перезвонить на следующее утро. Так я и сделал. Но услышал в ответ: «Ничего, к сожалению, не получилось. Извини…» Он связывался с Павловым Сергеем Павловичем, который был ответственным, что ли, за нашу команду, и получил отрицательный ответ. Впрочем, Володя воспринял это спокойно: «Что ж теперь делать! Ладно, пустяки!»

Больше в Канаде мы не общались…»

Между тем на одной из вечеринок с друзьями своей жены Высоцкий впервые пробует марихуану. Вот как об этом вспоминает М. Влади:

«Наши хозяева протягивают нам сигарету, мы сомневаемся, но друзья уверяют нас, что это совсем не противно и что особенно приятно после нескольких затяжек послушать музыку. Мы курим по очереди, ты вздыхаешь от удовольствия, мы слушаем музыку, я различаю каждый инструмент — впечатление такое, что весь оркестр играет у меня в голове. Но очень скоро я не могу больше бороться с усталостью и засыпаю. Последнее, что я вижу, — это твое удовлетворенное лицо…»

В той же Канаде Высоцкий записывает диск-гигант, да не у кого-нибудь, а у самого Андре Перри — волшебника звука, считавшегося лучшим ухом американского континента. У него в студии самое сложное оборудование, какое только есть, особенно потрясающе выглядит звукооператорский пульт с восемнадцатью дорожками. В оркестре собраны самые лучшие музыканты. Под их аккомпанемент Высоцкий записывает свои лучшие песни: «Спасите наши души», «Прерванный полет», «Погоню», «Купола», «Охоту на волков» и др. Большую часть этих песен Высоцкий не имел возможности записать на родине, поскольку даже в эстрадных обработках они не теряли своей социально-политической злободневности. Именно этим, собственно, и объяснялось то, что фирме грамзаписи «Мелодия» было запрещено записывать у себя Высоцкого, хотя совсем недавно (каких-нибудь два-три года назад) дорога туда ему была открыта. Поэтому вполне объяснимо желание артиста записать свои песни под оркестр хотя бы на чужбине. Причем тамошние оранжировки сильно отличались от прежних, советских. Если последние были решены в мягкой стилистике (за что и были нелюбимы многими либералами), то французские — в жесткой. Делалось это намеренно: во-первых, чтобы обнажить нерв песен, во-вторых — чтобы как можно дальше дистанцироваться от советских оранжировок.

В те же дни с Высоцким произошла одна неприятная история. Как-то вечером вместе с женой и приятелем Бабеком Серушем (богатый и влиятельный иранец, живущий в СССР, он записал несколько бобин высокого качества с песнями Высоцкого) артист возвращался к себе в гостиницу. И у самого входа увидел… самого Чарльза Бронсона — суперпопулярного киноактера. Несмотря на то что в Советском Союзе ни один фильм с его участием никогда не шел (Бронсон снимался в основном в жеских боевиках), однако советские люди знали о нем по разоблачительным публикациям в прессе. Поскольку Влади знала Бронсона лично, Высоцкий попросил познакомить его с ним. Влади, естественно, согласилась. Она сказала Бронсону: «Вот русский актер, очень известный, — хотел бы с вами познакомиться». Но Бронсон даже слушать ее не стал: замахал руками и тут же ретировался. Высоцкий был очень оскорблен и сказал: «Ну, ладно… Вот приедешь в Москву, я тоже не захочу с тобой познакомиться».

Советские футболисты завершили свои выступления на Олимпиаде 29 июля, когда в матче за 3-е место обыграли бразильцев со счетом 2:0. На следующий день у футболистов был выходной и они занимались кто чем мог. Вспоминает О. Блохин:

«Мы с Леней Буряком вышли из гостиницы — подальше от четырех стен. Но от гнетущих дум никуда не денешься — на Олимпиаде мы выступили не самым лучшим образом, заняв только третье место. Побрели по монреальским улицам, заглянули в магазин — купить домашним сувениры. Народ в магазине, вдруг слышим: „Смотри, такое впечатление, будто это живые Блохин с Буряком, а?“ Оглянулись злые — не до шуток нам было. Высоцкий с Мариной Влади. Они Володе кожаный пиджак подбирали. От одной его улыбки — широкой, доброй — легче на душе стало.

Мы вышли все вместе из магазина, посидели немного в близлежащем кафе, вспомнили общих московских знакомых. Высоцкий спросил, можно ли нас украсть на несколько часов. Спустя полчаса мы приехали в симпатичный двухэтажный дом, ключи от которого оставили Марине и Володе уехавшие в Париж друзья.

У Лени недавно был день рождения (10 июля. — Ф. Р.), и мы, смущаясь, конечно, попросили записать кассету на память. Высоцкий с большим удовольствием откликнулся на нашу просьбу. Под рукой кассеты не оказалось, он пошел по дому, нашел чистую, вставил ее в магнитофон и стал петь. У него было прекрасное настроение, он смеялся, шутил. Все, что было им сказано в наш адрес, говорилось от чистого сердца… Часа два мы провели вместе в Монреале, нам нужно было в 22.30 вернуться, Володя и Марина вышли и посадили нас на такси…»

Из Монреаля звездная чета отправилась в Нью-Йорк, где Высоцкий до этого еще ни разу не бывал. Отметим, что там в ту пору жил двоюродный брат героя нашего повествования Павел Леонидов, но Высоцкий, как мы помним, был на него в обиде за отъезд с родины, поэтому от встречи с ним отказался. Зато он с удовольствием принял предложение дать большое интервью телепрограмме «60 минут», которая пользовалась большой популярностью в среде советских эмигрантов. Как уже говорилось, в Нью-Йорке была самая крупная русская диаспора в США.