Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне - Федор Раззаков

«Эта информация (от Герека. — Ф. Р.) воскресила в моей душе одно воспоминание — мой визит в Москву в июле 1973 года, когда я в качестве министра финансов в последний раз возглавлял французскую делегацию на встрече Большой советско-французской комиссии. Глава советской делегации Кириллин организовал в нашу честь традиционный завтрак, на который был приглашен ряд высоких советских руководителей. Один из них поразил меня своим отличием от остальных, какой-то непринужденностью, явной остротой ума. Он выделялся на общем сером фоне. Я спросил, кто это такой, и, вернувшись в посольство, записал: Григорий Романов. Затем попросил нашего посла навести о нем справки. Мне составили краткое жизнеописание Романова, причем было отмечено, что он входит в число наиболее перспективных деятелей партии…»

Как мы помним, Романов относился к одним из недоброжелателей нашего героя, Владимира Высоцкого, в верхах, и поэтому легко предположить, как усложнилась бы жизнь последнего, приди он к власти. И операция «Самородок» это наглядно демонстрировала: готовя приход Романова к власти, «русская партия» пыталась начать «зачистку» идеологического поля от наиболее одиозных фигур из либерального лагеря. Однако ничего из этого не вышло, поскольку Романов проиграл. Силы, которые не хотели его прихода к власти (а это был украинский клан), сделали все для того, чтобы Брежнев остался на своем посту. В итоге вместо Романова престарелый генсек стал выдвигать на ведущие позиции своего земляка — украинца Константина Черненко. Тот возглавлял Общий отдел ЦК КПСС, а в 76-м был также назначен и секретарем ЦК.

Свою роль в этом «бархатном перевороте» сыграл и КГБ. Там существовало целых три клана, которые находились в состоянии перманентной борьбы друг с другом: первый возглавлял сам шеф ведомства Юрий Андропов, два других — его заместители Семен Цвигун и Георгий Цинев. Судя по всему, операцию «Самородок» курировал Цвигун, который не только отвечал за борьбу с диссидентством (с 67-го), но и симпатизировал державникам. Однако он еще вдобавок входил в число близких друзей Брежнева. Поэтому, когда тот поменял свой выбор с Романова на Черненко, Цвигуну не оставалось ничего иного, как согласиться с этим решением. И отменить операцию «Самородок». Тем более что на стороне Высоцкого мог выступить целый сонм из представителей «украинского» клана, симпатизировавших певцу, в том числе и дочь генсека Галина Брежнева. Несмотря на то что никаких высоких постов она не занимала, однако в политических играх принимала самое активное участие, особенно покровительствуя богемной тусовке именно либерального направления.

Но вернемся к хронике событий лета 76-го.

27 июня 1976 года Высоцкий играет в «Гамлете», а на следующий день отправляется на короткие гастроли в Коломну. За два дня он дает там серию концертов на сцене ДК имени Ленина. В эти же дни он выступает с домашним концертом на даче у композитора Вениамина Баснера, где вместе с ним была и Марина Влади.

Тогда же Высоцкий записывает свой очередной и самый лучший в его карьере радиоспектакль — «Мартин Иден» режиссера Анатолия Эфроса. Наш герой играет главную роль, и получается она у него блестяще. Как пишет М. Цыбульский: «Трагедию талантливого человека, вынужденного зависеть от конъюнктуры, Высоцкий знал по себе. Усталость, так часто звучащая в голосе Мартина Идена, — не наигранная, это была его собственнная усталость…»

Видимо, в целях развеять эту усталость, вскоре после работы над спектаклем Высоцкий снова покинул пределы родины — уехал в Париж. Там он записал 13 песен для трех передач радиостанции «Франс Мюзик». Между песнями он отвечал на вопросы ведущего, рассказывал о себе, о своей работе в театре и над песнями. Приведу небольшой отрывок из его ответов:

«У меня нет официальных концертов, у нас не принято, чтобы авторская песня была на большой сцене. У нашего начальства, которое занимается культурой, нет привычки к авторской песне, хотя во всем мире авторы поют свои песни… Петь я здесь не могу, потому что меня не приглашали официально через Госконцерт. У нас другая система — мы находимся на службе… Все четыре раза, которые я был во Франции, я находился здесь в гостях у своей жены, а не как самостоятельный человек…»

В те же дни вместе с художником Михаилом Шемякиным Высоцкий посетил одного тибетского монаха. Инициатором этого визита выступил Высоцкий, который таким образом хотел отучить как себя, так и своего друга от пристрастия к «зеленому змию». Вот как об этом вспоминает М. Шемякин:

«Однажды, поздним вечером, в дверь моей парижской квартиры позвонили… На пороге стояли Володя и Марина. Их визит не был неожиданностью. Пожалуй, наряд Володи был несколько необычен. Вместо обычного джинсового костюма — черный, отутюженный костюм, в довершение всего-галстук. Марина тоже вся в черном. Я озадаченно молчал. „Птичка, собирайся, и по-быстрому“, — мрачно и серьезно сказал мне Володя. „Куда, что?“ Но они ничего не объяснили, и вскоре мы мчались куда-то на окраину Парижа, целиком полагаясь на Володю и понимая, что так нужно…

Остановились мы у какого-то старого загородного особняка. Вылезли. И тут, когда Марина отошла от нас, Володя шепнул мне: «Сейчас будем от алкоголя лечиться». — «Где, у кого?» — «У учителя Далай-ламы!» И, лукаво подмигнув, Володя подтолкнул меня к открытой двери дома…

В огромном зале сидят монахи… Марины все нет. Она уже где-то на верхах. Пока мы поднимаемся, ведомые под руки узкоглазыми желтоликими братьями, Володя мне доверительно объясняет, что бабка Марины — китайская принцесса и что только поэтому нас согласился принять сам учитель Далай-ламы, который здесь, под Парижем, временно остановился. Выслушает нас и поможет. «Пить — как рукой снимет».

И вот наша очередь. Монах-стражник задает нам вопрос, зачем мы пришли. Марина, не поднимая головы, переводит нам по-русски… Володя говорит: «Ты, Мариночка, скажи, у нас проблема — водочная, ну борьба с алкоголем».

Марина переводит… Со старцем происходит необычное. Он вдруг начинает улыбаться и жестом своих иссушенных ручек еще ближе приглашает нас подползти к нему… Читает нам старую притчу, очень похожую на православную, где говорится, что все грехи от алкоголя. Кончив, лукаво подмигивает нам и показывает на маленький серебряный бокальчик, который стоит от него слева на полке: а все-таки иногда выпить рюмочку водки — это так приятно для души.

Аудиенция закончена. Лама сильными руками разрывает на полоски шелковый платок и повязывает на шеи Володе и мне. «Идите, я буду за вас молиться». Монахи выносят в прихожую фотографии — дар великого ламы…»