Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне - Федор Раззаков

В эти же дни кинорежиссер, патриарх советского приключенческого кино Владимир Вайншток (создатель таких лент, как «Дети капитана Гранта», 1936; «Остров сокровищ», 1938; «Всадник без головы», 1973 и др.) на Киностудии имени Горького готовился к съемкам своего очередного фильма — «вестерна по-советски» по рассказам Брета Гарта «Вооружен и очень опасен». Подготовительный период начался 30 марта, и за это время были найдены актеры на основные роли, подобрана натура, утверждена смета. Найден был и композитор — Георгий Фиртич, который однажды уже отметился на ниве «рашен вестерна», написав прекрасную музыку к комедии Леонида Гайдая «Деловые люди» (1963). А вот слова к песням в «Вооруженном» было предложено написать Владимиру Высоцкому. И он с радостью согласился. Так на свет родились семь песен: «Живет живучий парень Барри», «Запоминайте: приметы — это суета», «Не грусти! Забудь за дверью грусть», «Расскажи, дорогой, что случилось с тобой», «Вооружен и очень опасен», «Живу я в лучшем из миров…» и уже упоминавшаяся «Это вовсе не френч канкан…»

Отметим, что это был второй фильм Высоцкого как автора песен на американскую тему. Первым был «Бегство мистера Мак-Кинли». Правда, там речь шла о реалиях современной Америки, а в «Вооруженном и очень опасном» — о временах столетней давности, о Диком Западе. Однако, учитывая общую критическую направленность творчества нашего героя, легко было предположить, что он и здесь не упустит возможности поиздеваться над советским режимом. Но вышло иначе.

Видимо, обжегшись на «Мак-Кинли», он решил умерить свою злость и написал по большей части аполитичные песни, вставив в них легкие «фиги» из разряда социальных. Типа: «все богатство души — нынче стоит гроши — меньше глины и грязи в реке» («Расскажи, дорогой»), «пока в стране законов нет, то только на себя надежда» («Живучий парень») и т. д. Единственным исключением была уже упоминавшаяся выше песня «Это вовсе не френч канкан…», где Высоцкий зашифровал куплю-продажу режимом творческой интеллигенции и народа за «нефтяные деньги» («все течет, изменяется, бьет — не плачь! — кто в фонтане купается — тот богач»).

Режим все эти намеки Высоцкого расшифрует правильно и из семи его песен в фильме оставит только три, причем две войдут туда полностью («Не грусти» и «Вооружен и очень опасен») и одна с сокращениями («Расскажи, дорогой»). Все остальные (в том числе «Это вовсе не френч канкан…») будут из фильма исключены.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

ИСТОРИЯ БОЛЕЗНИ

6 июня Высоцкий дает несколько концертов в Калинине: в Политехническом институте, университете и Академии ПВО. Вспоминает А. Гордиенко (в то время — ответственный секретарь областного общества «Знание», от которого выступал Высоцкий):

«Помню, уже опаздывали на следующее выступление в Академии ПВО. Я говорю Высоцкому: „Володя, давай заканчивай, нас ведь ждут в Академии, там маршалы, генералы…“ Он зло посмотрел на меня и сказал: „А чем твои маршалы и генералы лучше студентов? Сказал — буду выступать час тридцать — и все…“

Помню, после выступления в Академии ПВО Высоцкий все смеялся над одним капитаном, который все оглядывался на Зимина, начальника Академии в те годы. «Он, бедный, чуть шею себе не свернул. Все оглядывался на маршала, когда тот будет хлопать», — смеялся Владимир Семенович…»

10 июня Высоцкий играет в «Гамлете».

В эти же дни в Москве находилась его бывшая первая жена (они поженились в конце 50-х) Иза Жукова. В столицу она приехала из Нижнего Тагила на 60-летие отца Высоцкого Семена Владимировича, которое выпадало на 17 июня. Жила Иза на квартире своей подруги Надежды Сталиной (дочери Светланы Аллилуевой) на Малой Тульской. Примерно в начале июня подруги уехали из столицы, перебравшись на дачу Надежды в Жуковке. Там практически каждый день собиралась шумная компания: молодые люди круглосуточно пили чай, водку, спорили на разные темы, веселились. В один из таких холодных дней (а июнь в том году выпал дождливый и стылый) Иза позвонила Семену Владимировичу, чтобы поинтересоваться, когда будет справляться юбилей. А тот внезапно огорошил ее новостью, что через пару дней в Москву возращается Высоцкий. «Жди звонка», — предупредил Семен Владимирович.

Высоцкий позвонил 11 июня. Несмотря на то что с бывшей женой они не общались вот уже несколько лет, разговаривали так, будто расстались только вчера. Высоцкий называл Изу как и прежде — Волчонком. В конце разговора сообщил, что завтра утром он будет играть Гамлета. «Приедешь?» — «Приеду», — практически не думая, ответила Иза. Но когда сообщила о своем решении Надежде и ее друзьям, те всполошились. Практически все были против этой поездки: «Зачем ты поедешь? Все, что у вас было, давно сгорело! Ты увидишь совершенно другого — чужого человека», — наперебой уверяли Изу друзья и подруги. Но она осталась при своем мнении. Когда это стало ясно всем, начали лихорадочно собирать подругу в дорогу. Надежда вытащила из всех шкафов кучу модной одежды, но Иза наотрез отказалась надевать на себя что-либо из этого гардероба. Сказала, что поедет в том, в чем была: в брюках за 5 рублей, свитере, связанном собственноручно, и алых туфлях (последние Надежда в течение получаса яростно красила марганцовкой и йодом, чтобы погасить их яркость).

Утром следующего дня Иза отправилась в Москву в сопровождении коллеги Высоцкого по «Таганке» Феликса Антипова (он играл роль могильщика в том же «Гамлете»). Добирались на электричке, потом на метро. Поскольку до начала спектакля было еще больше часа, Антипов привел Изу в ресторан «Кама», примыкавший к театру, и, заказав ей рюмку водки и трюфели, исчез. Но перед этим предупредил, что Высоцкий подъедет на голубом «Мерседесе». Далее приведу рассказ самой И. Жуковой:

«И вот я стою у служебного входа и жду голубой „Мерседес“. (Я не умею различать марки машин до сих пор.) Проходят бойкие, шумные люди. Холодными гвоздиками стучит редкий дождь. Японский зонтик не открывается. Потихоньку отрываюсь от толпы. Непреодолимое желание бежать. Проехало светлое, серебристое. В толпе закричали: „Владимир Семенович! Высоцкий! Володя!“

Володя почти выпрыгивает из машины, бежит ко мне, потом мы рука в руке вбегаем в театр, и, оставив меня на вахте, бежит дальше. Грозная вахтерша чинит допрос. Потерянным голосом оправдываюсь: «Я с Высоцким».

Он снова рядом. Повешены пальто и зонтик, в руке у меня билет, и снова бег длинными переходами, и я уже знаю, что после «Гамлета» мы едем в Коломну. Там три концерта (в ДК тепловозостроительного завода. — Ф. Р.).