Эхо прошлого - Диана Гэблдон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вон там, — тихо произнес он и указал рукой, — видишь, где в озеро впадает маленький ручей? Там стоял дом моей тети Росс. На сто футов ниже ручья.
Теперь — примерно на тридцать футов ниже уровня воды.
— Должно быть, мучительно больно видеть, как все изменилось, — не без сочувствия сказала Брианна.
— Да. — Его глаза, до жути похожие на глаза Роджера, смотрели прямо на нее. — Но еще больнее видеть то, что не изменилось. Посмотри туда, — он подбородком указал на виднеющиеся вдалеке горы. — Они такие же, как были. И порхающие над цветами птицы, и резвящийся в реке лосось — тоже. Я могу встать вон там, — он кивнул на противоположный берег, — и ощутить себя так, словно пришел сюда вчера. Но ведь я и пришел сюда вчера! Вот только моих близких больше нет. Никого, — тихо добавил он. — Ни Мораг. Ни моих детей. Все они мертвы. Если я не вернусь.
Брианна не собиралась ничего выяснять, она хотела подождать до вечера и расспросить его вместе с Роджером после того, как они уложат спать детей. Но подвернулся удачный момент. Роджер с Баком поездили вокруг Лаллиброха, потом отправились вниз по Грейт-Глен вдоль Лох-Несс, и, наконец, Роджер высадил Бака у дамбы Лох-Эррочти, где сегодня работала Брианна, — к ужину она вернется домой вместе с ним.
Вчера вечером они с Роджером шепотом поспорили. Не о том, что сказать людям о Баке — его представят родственником Роджера, приехавшим погостить. В конце концов, это правда. А о том, стоит ли брать его в туннель. Роджер был за, она — категорически против. Она еще помнила потрясение от… потока времени? — когда он прошел сквозь нее, словно тонкая проволока. Она так и не решила, стоит ли показывать Баку туннель.
Но теперь он сам заговорил о возвращении.
— Когда ты пришел в себя после… перехода и осознал, что случилось, почему ты не прошел обратно через камни? — полюбопытствовала она.
Он пожал плечами.
— Я прошел. Хотя не скажу, что сразу понял, что случилось. Я осознал все лишь через несколько дней. Но я сразу понял, что случилось что-то ужасное и камни с этим как-то связаны. Так что я их опасался, понимаешь?
О да, она понимала. Она и сама за милю обходит стоящие камни и приблизится к ним лишь для спасения близких от ужасной участи. Но даже тогда она хорошенько подумает, стоит ли туда идти. Она отбросила эту мысль и спросила:
— Ты сказал, что проходил обратно через камни. Почему у тебя ничего не получилось?
Он беспомощно взглянул на нее и развел руками.
— Я не знаю, как это описать. Со мной ничего подобного не происходило.
— А ты попробуй, — с нажимом сказала она.
Он вздохнул.
— Хорошо. Я прошел через круг, и на этот раз услышал их. Камни. Они разговаривали друг с другом, жужжали, словно пчелиный улей, — от этого звука у меня на шее волосы дыбом встали. Я хотел развернуться и убежать, но вспомнил о Мораг и Джемми и пошел вперед. Вошел в центр круга, и звук окружил меня. Думал, что сойду с ума, — признался он. — Заткнул уши пальцами, но не помогло — звук был внутри меня, он словно исходил из меня самого. У тебя было так же? — вдруг спросил он и с любопытством уставился на нее.
— Да. Это похоже на то, что было со мной. Продолжай. Что ты сделал потом?
— Увидел большой камень с трещиной, через которую прошел в первый раз, и, набрав в грудь воздуха, снова шагнул туда. Можешь считать меня лжецом, но я, хоть убей, не смогу описать того, что со мной потом случилось. Очнулся я на траве в центре круга камней. Я пылал.
Она удивленно посмотрела на него.
— Буквально пылал? То есть твоя одежда горела или ты всего лишь…
— Я знаю, что означает слово «буквально», — напряженно ответил он. — Мне, может, далеко до тебя, но я получил кое-какое образование.
— Прости, — она примирительно кивнула и жестом попросила его продолжать.
— В общем, я буквально был в огне. Моя рубаха горела. Вот… — Он расстегнул позаимствованную у Роджера ветровку и развел в стороны ворот синей рубахи, открыв взгляду Брианны заживающее красное пятно ожога на груди. Он было собрался застегнуть рубаху, но она остановила его жестом и нагнулась, чтобы рассмотреть пятно. Оно находилось точно напротив сердца. Имело ли это какое-нибудь значение?
— Спасибо, — выпрямившись, сказала она. — Что… о чем ты думал, когда проходил через камни?
Он пристально посмотрел на нее.
— Я думал, что хочу вернуться. О чем же еще?
— Да, конечно. Но, может, ты думал о ком-то конкретном? О Мораг, например, или о Джеме?
Лицо его на миг приобрело неописуемое выражение то ли стыда, то ли волнения, и он отвел взгляд.
— Да, — коротко подтвердил он. Невесть откуда она знала, что он лжет. Он кашлянул и торопливо сказал: — Я катался по траве, чтобы сбить огонь, а потом мне стало плохо. Я долго лежал там, не в силах подняться. Не знаю сколько, но очень долго. Ты ведь знаешь, каков канун дня летнего солнцестояния? Бледный свет, солнца не видно, но оно еще не село.
— Летние сумерки, — пробормотала она. — Да, знаю. И ты попробовал пройти еще раз?
Ему стало стыдно. Солнце уже клонилось к закату, окрасив облака, озеро и мост в темно-оранжевый цвет, но румянец, заливший широкие скулы Бака, все еще был виден.
— Нет. Я испугался.
Невзирая на недоверие, которое она испытывала к нему, и на то, что он сделал с Роджером, Брианна невольно посочувствовала Баккли. Ведь она и Роджер хотя бы относительно понимали, куда идут. А с ним все произошло неожиданно, и он до сих пор не знает почти ничего.
— Я бы тоже испугалась, — сказала она. — А ты…
Ее прервал раздавшийся из-за спины окрик. Повернувшись, она увидела Роба Кэмерона, бегущего по берегу реки. Он помахал ей и взбежал на мост, запыхавшись после бега.
— Привет, босс, — сказал он с ухмылкой. — Увидел тебя по пути домой. Не хочешь пропустить по кружке пива? И друга твоего, разумеется, я тоже приглашаю, — добавил он, кивая в сторону Уильяма Баккли.
Пришлось представить их друг другу. Бак был назван родственником Роджера, временно гостящим у них дома. Брианна вежливо отказалась от пива, сказав, что будет ужинать дома с детьми.
— Что ж, значит, в
