Царьград. Гексалогия - Андрей Посняков

– Да кому мы нужны?

– И все же.

Мысль, возникшая вдруг в бритой голове «ученейшего путешественника руми», оформилась в некий план уже после полудня, когда Алексей услыхал от Музаффара, что великий государь Сейид‑Ахмет завтра поутру собрался лично уладить с Карваджем все торговые дела. Хитрый перс лично пригласил его на причал – проследить за началом разбора барок, что уж без обману, ну и заодно отведать всяких вкусностей под большим, натянутым на высоких шестах балдахином. Место для балдахина через своих людей подсказала купцу Гульнуз‑ханум. Удобное было место – и обзор оттуда открывался прямо отличный! Кстати, и караванщики переместились к омуту по тайной воле ханши. Все, таким образом, уже было готово. Осталось только ждать. Чуть‑чуть, совсем немного.

Когда уже начинало темнеть, Алексей спустился к реке, выкупался и теперь ждал. Ага, вот мимо пробежал Музаффар.

– Сказал? – негромко окликнул его Лешка.

– Да. – Мальчишка закивал головой, заулыбался. – Ух, как напугались все эти плотники! Видать, не очень‑то им охота в невольники.

Ну еще бы! Так ведь тут частенько случалось – заманивали вольных людей в Сарай, а там обращали в самое жесткое рабство! Об том не только Музаффар рассказывал, но и многие караванщики (заранее подкупленные ушлым Прохором Богунцом).

– Не забудь напомнить все Насте!

– Не забуду, мой господин…

Музаффар убежал, а Лешка посмотрел в небо, уже не голубое – лиловое с пока еще не очень яркими россыпями звезд. Ничего не поделаешь: все было готово, и теперь оставалось лишь только самое гнусное – ждать. Хорошо хоть – недолго.

Еще немного выждав, старший тавуллярий быстро зашагал к дальней барке. Оглянулся – ночь уже вступала в свои права, черная, глухая и властная. Лишь медная луна и звезды отражались в темных водах реки, и тихо было кругом, и тепло, и – почему‑то – страшно.

– Мы здесь, Алексий, – шепотом позвал Прохор, и Лешка быстро спустился в привязанный к борту барки разъездной челнок. Шевельнулись весла…

– С нами татарин поплывет? – разглядев Алексея в свете луны, удивленно воскликнул кто‑то.

– Спокойно! – усмехнулся Прохор. – Это наш, свойский татарин.

– Ну ежели свойский…

– Гребите, парни, да не болтайте лишнего!

– Сами понимаем – не дураки!

Движимый тремя парами весел челнок ходко отвалил от причала и, достигнув примерно середины реки, круто повернул к берегу. Обвязанные тряпками весла не тревожили волн, челн двигался неслышно, как призрак.

– Сюда! – разглядев вспыхнувший на берегу светлячок, шепнул Прохору Алексей.

Тот налег на рулевое весло… Еще пара гребков – и лодка мягко ткнулась носом в берег. Зашуршали по бортам камыши… огонек погас.

– Кто? – спросил в темноту Лешка.

– Свои! – отозвался знакомый голос.

Настя и Музаффар быстро влезли в челн, и артельщики, ходко работая веслами, погнали лодку вниз по реке.

Они плыли всю ночь, и все утро, и лишь в полдень, заметив конный разъезд, пристали к противоположному берегу.

– А ведь, кажется, выйдет! – оглядывая широкую реку, тихо засмеялся Прохор.

– Если не догонят нехристи! – резонно заметил кто‑то из артельных. – Ну да Господь милостив.

– Верно – Бог не выдаст, свинья не съест!

– Эх, сейчас бы поспать, братцы!

– Ладно, – подумав, Прохор согласно махнул рукой. – Спите. – Потом повернулся к Лешке и добавил: – А мы пока подумаем, как быть дальше, погоня‑то наверняка будет! Девка‑то с парнем – поди, беглые?

– Беглые. – Алексей не стал спорить.

– Вот‑то и оно‑то… Умаялись, бедняги! – Артельщик кивнул на Музаффара с Настей. Поднявшись чуть выше, они уже спали в высокой траве.

– Думаю, лучше будет проплыть еще несколько дней – запутаем следы. Если будет погоня, так нас на Большебазарной дороге искать станут.

– То верно.

Махнув рукою, старший тавуллярий поднялся на высокий берег, полный медвяным запахом трав. Бескрайняя степь, кое‑где прерываемая редколесьем, тянулась до самого горизонта. Изумрудный океан трав, тронутый желтыми звездочками лютиков, голубовато‑синими россыпями колокольчиков и васильков, лиловым многоцветьем фиалок. И над всем этим – ослепительное ярко‑голубое небо. И редкие белесые облачка. И солнце.

– Алексей!

Лешка обернулся, и усталая улыбка тронула его покрытое загаром лицо.

Настя! Девушка догоняла его, в синем узком халате и зеленых шальварах, и заплетенные в толстую пшеничную косу волосы били ее по плечам.

– Я хочу… – Запыхавшись, девушка опустилась в траву, и молодой человек тут же уселся рядом. – Хочу поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал…

Обняв несколько оторопевшего парня за плечи, красавица Нашчи‑Гюль с жаром поцеловала его в губы. Потом оторвалась, улыбнулась… И принялась целовать снова, уже не отрываясь…

Сладко пахло клевером. Щебетали птицы…

Сброшенный халат улетел далеко в траву… туда же отправились и зеленые шелковые шальвары. Распустив волосы по плечам, Настя напоминала в этот момент нагую луговую нимфу, не хватало только венка из васильков или одуванчиков. Нет, с венком, пожалуй, пока можно и подождать…

Алексей застонал, лаская стройные бедра, прикоснулся языком к восхитительно юной груди…

Девушка затрепетала, отдавая любовнику весь пыл молодости и любви…

Высоко в небе, зорко высматривая добычу, парил коршун.

– Ты… – улыбнувшись, тихо произнес Лешка. – Ты – волшебница, Настя! Клянусь, мы уйдем, и не страшна нам никакая погоня! Обхитрим, обманем!

– А погони не будет! – на полном серьезе вдруг заявила Настя.

– Как это – не будет? – Алексей удивленно посмотрел на беглянку. – Ведь и ты, и Музаффар…

– Мы с Музаффаром сегодня же возвратимся в Орду! Вот только чуть отдохнем. А вы… вы идите шляхом – никто вас не тронет, кому вы нужны?

– Вернетесь?! – Старший тавуллярий не верил своим ушам. – Но ведь там вас ждет верная смерть!

– А вот и ошибаешься! – Настя неожиданно рассмеялась. – Эта змея Гульнуз просто сумела нанести первый удар. Спасибо, ты предупредил, выручил… Ее ведь там никто не любит, эту злобную гадину! И все будут рады… Не думай, не только Музаффар на моей стороне, но и Хасия с Зухрой, и сотник Али, и много еще кто! Я не теряла времени даром.

– А Русь? Как же Русь? Родина? Неужели не тянет?

– А кому я там нужна?! Холопка! Все родичи мои погибли, никого не осталось. Ну подумай сам – какова будет там моя доля?

– А здесь…

– А здесь – совсем другое! Многие жены беков – русские, польки, литвинки – скучно мне не будет. К тому же, – девушка плотоядно усмехнулась, – Сейид‑Ахмет – очень красивый и вальяжный мужчина, да еще и весьма не глуп. И еще он – великий и могучий государь! Ни капли не сомневаюсь, что займу при его дворе положенное мне место, пусть даже я и не девственна! О, Сейид‑Ахмет мудр и все хорошо понимает. Мы с Музаффаром уйдем сейчас. Надеюсь, вы дадите нам челн? Он вам теперь без надобности, – Настя проворно натянула халат и шальвары, и тут голос ее дрогнул: – Еще раз благодарю. За все!

Поцеловав Лешку, девушка быстро зашагала к берегу. Красавица Нашчи‑Гюль – любимая наложница хана. А может, вскоре – жена? А ведь станет, станет – энергии и ума ей не занимать. А впрочем, может, это…

Постыдные действия Василия Второго вызвали возмущение во всех слоях русского общества.

Александр Широкорад «Русь и Орда»

…и к лучшему?

Может, и к лучшему. Вообще‑то беглецам всю дорогу везло – и в самом деле, кому они были нужны?

Уже вступили в русские пределы, проехали рязанский Переяславль, направляясь к Москве, и уже где‑то под Коломной выскочил вдруг неизвестно откуда взявшийся татарский отряд! Может, то были остатки Улу‑Мухаммедовой орды, захватившие когда‑то Белев, может – шальная вольница из войск татарских царевичей Касима или Якуба, приглашенных Василием для борьбы с Дмитрием Шемякой – кто знает? Много тогда рыскало по Руси подобных шаек!

Лешка, кстати, как‑то даже заранее приготовился, когда беглецы въехали в небольшой лесочек – уж больно удобное местечко для нападения: густой перелесок, чуть дальше – заросший колючими кустами овраг, балка, за ним – болотце. Напасть – и отойти тайными тропами, поди, поймай.

Вот прямо‑таки ждал нападения «ученейший руми» старший тавуллярий Алексей Пафлагон! И ведь дождался‑таки!

Сначала поперек пути упало дерево. Потом – другое. А позади послышался лихой разбойничий посвист, и раскосые всадники на приземистых неприхотливых коньках – бекеманах – вынеслись на рысях, устрашающе размахивая саблями.

– Ул‑ла‑а! Ул‑ла‑а‑а!

– Татары! – Прохор Богунец пригнулся в седле, пропуская просвистевшую над головой стрелу.

Лошадей – подкованных, не бекеманов – купили еще в самом начале пути, а Лешка заодно прикупил и саблю – все лучше, чем топоры да короткие пики, имевшиеся у остальных беглецов – плотников.