Царьград. Гексалогия - Андрей Посняков

– Останавливались, как же. Ксанфия с Сенькой – славный такой парнишка был.

– Был?! – Алексей поперхнулся пивом.

– Не хотел говорить сразу, – потупился староста. – Третьего дня сгинули они на Черном болоте. Пошли по ягоды да и не вернулись. Бабы говорят – сгинули. Грозища тогда еще такая была!

Грозища…

В глазах старшего тавуллярия неожиданно вспыхнула надежда.

– И главное, сколько допрежь того они на это болото хаживали. И ягод набирали. И ничего – не топли.

– И часты у вас тут грозы?

– Да, почитай, каждый день.

Каждый день.

Лешка даже забыл спросить старосту об одной девушке – Ульянке – что специально была отправлена сюда, угождать бабке Федотихе – время от времени приносить к пню у Черного болота разные ценные вещи. Не спросил, забыл – выглянул в окно – тут и туча! Ну так ведь с утра еще парило.

– Я с тобой! – дернулся было Георгий.

– Нет! – Лешка не хотел говорить, что там, куда он сейчас собрался, друг его будет лишь обузой. – Вот те крест, друже, поверь – я управлюсь сам. Запросто!

Вздохнув, монах лишь пожал плечами.

Когда молодой человек пришел – прибежал! – на болото, темно‑сизая грозовая туча уже сожрала полнеба. Грянул первый гром – сухой, страшный. Молния попала в росший неподалеку сухостой – дерево вспыхнуло словно спичка.

И снова громыхнуло… Да так…

Я из полей сегодня в городские

Ворота шел – хотелось о судьбе

Атридовых детей мне поразведать.

Еврипид «Орест»

…громко, что Лешка даже оглох на некоторое время.

Хлестал ливень, и частые вспышки молний озаряли трясину. Ну вот он – пень, тот самый – большой, трухлявый, покрытый опятами и зеленоватым мхом. Приносила ли Ульянка ценности? Получала ли их бабка Федотиха? Черт! Надо было спросить про девчонку у старосты! Забыл! Черт побери, забыл! Да и какая она теперь девчонка – поди, почтенная женщина, мать семейства.

Снова ударил гром, кажется, над самою головою, и синяя молния змеиным безжалостным жалом впилась в стоящую рядом сушину. Этак еще и убьет – болотце‑то ровное, кроме высохших деревцев, один Лешка и выделяется этакой каланчой, притягивает к себе молнии – бейте, бейте!

Ну их к черту, так и убьет! Кто тогда разыщет Ксанфию и Сеньку? Искать, искать… Но сейчас, пожалуй, лучше всего вернуться обратно в село, переждать. Заодно узнать про Ульянку… Господи, экая непогодь!

Вокруг сверкало и ухало, тугие струи дождя били в лицо… вот опять ударила молния. И снова рядом!

Лешка побежал к лесу – уж там‑то хотя бы ливень казался не таким уж и сильным – потоки дождя задерживали густые кроны деревьев… А бежать в село – плохая идея! Пока еще добежишь‑то. Лучше вот здесь, спрятаться под сосенкой… нет, лучше под елкой…

Бабах!

Пораженная молнией ель с треском переломилась пополам и вспыхнула.

Господи, спаси и помилуй!

Перекрестившись, Лешка побежал к оврагу и, не останавливаясь, рванул по склону вниз. Упал, зацепившись ногой о корягу, и, больно ударившись о камень, растянулся во мхе у узенького, быстро наполнявшегося водой ручья.

Во льет! Этак еще и затопит! И громыхает, гремит… Когда же все это кончится‑то, а? Никогда, похоже…

Гроза закончилась неожиданно, резко, так же, как и началась. И так же резко оборвался ливень. Робкий солнечный лучик, прорвавшись сквозь пелену туч, озарил мокрые вершины деревьев. Подул ветерок, и вот уже засияло над головой чистое, умытое дождем небо, а рядом, в лесу, радостно защебетали птицы.

Улыбнувшись, Лешка напился воды из ручья, ополоснул лицо и, выбравшись из оврага, зашагал к дороге. Хорошо стало кругом – светло, солнечно, благостно! Жарко пригревало солнышко, от щедро напоенной дождевой влагой земли шел пар, деревья – березки, осины, липы – были еще зелены, даже не верилось, что на дворе осень. Хотя – самое начало сентября, по сути – еще продолженье лета. Даже лучше, чем лето, поскольку – грибы, ягоды, орехи…

Наклонившись, Алексей зацепил рукой горсть брусники и, отправив ягоды в рот, скривился – кисло. Выйдя на небольшую полянку, остановился, сбросив с плеч кафтан – подставил вымокшую рубаху солнцу и зажмурился – хорошо! Только вот где, блин, дорога‑то? Вроде бы тут должна, недалеко от овражка… А не было! Ни тут, ни там, нигде!

Снова выбравшись на полянку, Алексей понял, что ходит кругами. Заблудился! Черт возьми, ну надо же! Вот уж никогда б не подумал. Однако надобно что‑то делать, не кружить же тут, пока рак на горе свистнет. Лес – дело такое… Самое верное – это вернуться назад, к болоту, а уж дальше плясать от него. Ага, вернуться… Где только оно, это болото? В какой стороне? Так… Лешка ненадолго задумался, осмотрелся. Вот он, овраг. Значит, если пойти вдоль него, во‑он к той переломленной елке, то можно выйти к болоту. Да, так и есть!

Ободренный, Алексей зашагал вдоль оврага, время от времени останавливаясь и нагибаясь за ягодами. Миновал обожженную молнией ель, обошел сосновый бор, кочки… А болота все не было! Вот незадача‑то!

Нет, вон там, позади – овраг. Там – папоротники, ель, бор. Ага! Бора‑то вроде бы не было, когда бежал. Значит – не там болото, а… где? А слева! Да‑да, левей надо брать, левее.

Алексей так и сделал и вскоре почувствовал, что идти стало значительно легче – суше. Значит, не к болоту идет! Да и черт‑то с ним, с болотом! Чертыхнувшись, Лешка по привычке перекрестился. Лес‑то стал реже, светлее, наверняка скоро покажется какая‑нибудь нахоженная тропинка… Ага! Вот она!

Обрадованный, старший тавуллярий зашагал по неширокой тропе, гадая, куда она выведет. Ну, куда б не вывела, а все же лучше, чем блуждать в неведомой чаще! Да и денек‑то какой стал – распогодилось, развиднелось! Солнышко, голубое небо, птички… И радуга ведь должна бы быть.

Лешка повертел головой и неожиданно для себя увидел впереди синь! Нет, не небесную синь – блестящую, даже, можно сказать, сверкающую. Река! Или озеро. Лучше б река, тогда бы можно было пойти вниз по течению по рыбацкой тропке…

Прибавив ходу, молодой человек вышел к неширокой речке, плавно обтекавшей широкое, местами поросшее густым камышом плесо. На песчаной отмели волны слабо покачивали небольшую плоскую лодку.

Господи! Люди! Наверное, рыбаки. Вот у них и спросить дорогу. Алексей с разбега перепрыгнул небольшой, пересекавший тропинку ручей – больно долбанула по бедру сабля в сафьяновых ножнах. Лешка замедлил шаг – а, может. припрятать пока сабельку‑то? Не напугать бы рыбачков. Скажут, что это еще за леший по лесу с саблюкой шастает? А если это еще не взрослые рыбаки, а детишки – так те точно в бега от испуга пустятся, позабудут и про свой челнок.

Да, сабельку лучше спрятать. Хорошая сабля, богатая – по пути в мценские леса у одного татарина в кости выигранная! Ах, и удалая же игра была! А сабля‑то, сабля – рукоять злаченая, в изумрудах, смотреть – глазам больно. Спрятать, спрятать этакую красу! Но недалеко, чтоб в случае чего можно было быстро сыскать. А вот тут, у деревца… во‑от, в папоротниках. И незаметно, и легко достать можно.

Припрятав саблю, Алексей пригладил руками несколько отросшие волосы и, сбив легким щелчком приставшие к бородке иголки, насвистывая что‑то из репертуара «Арии», бодренько зашагал к челну…

И, не дойдя нескольких шагов до отмели, в изумлении остановился. Никакой это был не челнок. Байдарка! Байдарка‑двухместка. Легкая, обтянутая брезентовой прорезиненной «калошей» основа из дюралюминиевых прутьев. Удобная вещь, только при обращении некоторой сноровки требует – на прутья‑«кости», вылезая, встанешь – точно перевернешься, как вот Лешка лет пять назад, когда ходил в водный поход еще в детском доме.

Байдарка… Так значит, все же удалось! Удалось проникнуть туда… куда надо! Не зря, не зря молнии плескали! Удалось! Теперь выйти к деревне – поспрошать людей, может, и видал кто‑нибудь красивую молодую женщину с маленьким ребенком? Да вот, хоть у этих, байдарочников, и спросить. Интересно только, где они? Прячутся от дождя? Так дождь‑то уже кончился. А и в самом деле – где?

Приложив ладони ко рту рупором, Алексей закричал:

– Эй‑гей! Туристы!

Никакого ответа.

Лешка закусил губу – а не утонули ли они, часом? Очень может быть!

Обойдя плесо, старший тавуллярий пристально всматривался в реку. В принципе, не так‑то там уж было и глубоко – моторка вряд ли пройдет, только плоскодонка, да вот байда. Алексей снова подошел к лодке, нагнулся… осмотрел какие‑то странные бурые пятна, подтеки… Кровь?! Дотронувшись до одного из пятен пальцем, понюхал, лизнул… сплюнул. Точно – кровь! Однако дела‑а‑а‑а…

Позади хрустнула ветка. Лешка резко обернулся и видел идущих к нему двоих: один был в джинсовой куртке, а второй – в милицейской форме с погонами старшего лейтенанта. Участковый уполномоченный Бобриков. Иван Ильич, кажется – Лешка его знал.