Царьград. Гексалогия - Андрей Посняков

– В юрте старого Калчиглы. Дожидается встречи со мной. Если б я был дурак – то его бы пригласил. Ничего, сейчас велю его схватить и допросить! А потом – жестокая казнь, чтоб другим неповадно было!

– О, великий хан, пожалуйста, не делай этого! – истово взмолился Алексей. – Разве ты ничего не слыхал о турецких черных колдунах?

– О магрибских слыхал, – признался хан. – О турецких вроде бы нет.

– О, они еще страшнее! Их нельзя просто так схватить – колдун тотчас же обратится в кошку, а затем – в коршуна, и уж тогда непременно отомстит обидчику. Нет, нужно просто изгнать его – и он никогда здесь больше не появится, зачах‑нет – и черная душа его растает в кровавом зареве ада!

– Изгнать? – Сейид‑Ахмет недоверчиво прищурился. – Так просто?

– Нет, вовсе не просто, великий государь! Нужно заманить его в определенное место, и зажечь там высушенную коноплю – этот дым страшен для колдуна! И дать ему уйти – обязательно на север…

– А если он туда не пойдет?

– А на всех остальных тропинках нужно разбросать дикий чеснок – колдуны его не терпят!

– Зажжем, – кивнул великий хан. – Разбросаем. Заодно посмотрим, какой он колдун!

– О, если он почует коноплю и чеснок – вы сразу увидите! И лошадь, не забудьте сначала подарить ему черную лошадь – уж таково поверье! Черная душа ускачет только на черной лошади!

Итак, «первая часть марлезонского балета» была подготовлена. Дело оставалось за второй.

А для этого Лешка использовал старого Карчиглы, того самого татарина, под чьим присмотром жил сейчас Креонт. Уже с утра старший тавуллярий нарочно уселся поболтать со стариком у самой юрты, предварительно осведомившись, где постоялец?

– Да спит, – махнул рукой старик.

Стенка юрты дернулась… Ага, спит, как же! Уже, видать, навострил уши! Что ж – то и надобно.

– Говорят, в кочевье объявился какой‑то колдун, – вытянув ноги, небрежно заметил Лешка. – Сегодня ночью будут ловить – и сразу казнят. Проткнут осиновым колом – кол уже вытесали, я сам видел.

– Колдун? – приложив руку к уху, громко переспросил старик. – А! И я про то слышал!

– Вот‑вот, колдун! Хотят его поймать, даже приготовили специально поляну – выкопали там ямы‑ловушки, везде, кроме северной стороны, на той тропинке, что ведет к реке, ведь известно, что черные колдуны никогда не пойдут на север, в страну мрака и холода. И там, с той стороны, могут находиться злые духи. Так что со стороны реки не стали рыть никакой западни – чего зря стараться? Колдун ведь и так никуда не денется! Хочешь посмотреть, как будут его ловить?

– Что?! А?! Ах, посмотреть… Ага, посмотрю… А что, уже известно, кто этот колдун?

– Известно! – старший тавуллярий громко захохотал. – Тот, кому сегодня после полудня подведут черную лошадь!

– А‑а‑а! Ну по лошади‑то его всякий узнает.

Алексей еле дождался полдня. Нарочно встал невдалеке от юрты старого Калчиглы, среди других зевак. Ждал, впрочем, недолго.

– Ведут! Ведут! – первыми закричали мальчишки, побежали навстречу показавшейся за шатрами процессии, поднимая босыми ногами пыль.

Лешка улыбнулся, увидев, как десять рослых воинов в кольчугах и с копьями с черными бунчуками, спешившись, вели под уздцы красивую черную лошадь. Любопытный народ пялился во все глаза – новость о колдуне быстро облетела кочевье. Никто не знал, кто же окажется черным волшебником?! Быть может, ближайший сосед? Воины прошли мимо дальних юрт – их обитатели сразу перевели дух и приободрились. Прошагали мимо кузницы, и притихшие было кузнецы снова взялись за молоты; вот черная лошадь миновала красивый шатер сотника Али, юрту десятника Амирбека, кибитку старухи Чармыр…

Около жилища старого Калчиглы, окруженного многочисленной стражей, процессия остановилась. Хозяин юрты побледнел и повалился наземь:

– Нет, нет, я не колдун!

– Покличь своего гостя, Калчиглы‑бек! – останавливаясь, приказал шедший впереди воин. – Надеюсь, мои воины не дали ему бежать раньше времени?

– Не дали… Да он и не пытался, увидел, что с нами шутки плохи! – старик испуганно откинул полог. – Эй, любезнейший Хасан. Тут к тебе дело.

– Какое еще дело? – надо сказать, Креонт держался отлично – Лешка даже позавидовал его самообладанию и выдержке.

– Великий хан дарит тебе эту лошадь, Хасан! И хочет, чтоб ты немедленно приехал на ней на поляну у зарослей ив. Воины покажут дорогу.

– Я знаю дорогу! – без лишних слов лазутчик птицей взметнулся в седло и ударил коня камчою. – Спасибо великому хану за подарок.

Бросив коня в галоп, сопровождаемый вооруженными всадниками турок скрылся из виду.

– Колдун! Колдун! – бросившись следом, громко закричали собравшиеся. – Смерть черному колдуну, смерть!

Ускоряя шаг, Алексей зашагал следом за толпой. Быстро темнело, бегущие по небу длинные узкие облака напоминали исполинские стрелы.

Любопытных не пустили на поляну – остановил воинский заслон. Пожав плечами, уселся в траву и Лешка, и, лишь увидев приблизившихся к нему всадников во главе с самим ханом, поднялся на ноги и поклонился.

– Мы покончили с колдуном, руми! – довольно улыбнулся хан. – На черной лошади он умчался на север!

– Умчался, чтобы никогда не вернуться! – истово заверил Лешка.

И замер, увидев, как, привязанный на аркане к седлу одного из воинов, поспешает за всадниками плачущий избитый мальчишка…

…Чересчур

Умна Медея – этим ненавистна

Она одним, другие же, как ты,

Опасною ее считают дерзость.

Еврипид «Медея»

…Музаффар!

Да‑да, это был Музаффар, Алексей сразу узнал его и поспешно отвел взгляд. Нехорошее предчувствие охватило старшего тавуллярия и он вдруг поймал себя на мысли о бегстве. Ну, вот так, как черный колдун Креонт, умчаться на горячем коне в звездную ночь! Почему они схватили парнишку? Кто‑то плетет интриги против Гульнуз‑ханум? Да, видимо, так и есть, а, значит, под ударом и он, Алексей, ведь мальчишка расколется, непременно расколется, если начнут пытать.

И тогда вылезет вся правда. А что бывает за преступную связь с ханской женой – трудно даже представить!

– Кажется, этот парень – слуга почтеннейшей Гульнуз‑ханум, – поравнявшись с Али, небрежно поинтересовался Лешка. – Или мне кажется?

– Нет, тебе не кажется, руми, – Али громко расхохотался. – Это и есть слуга Гульнуз‑ханум Музаффар! И знаешь, за каким занятием его застали?

– Неужели – за скотоложеством?

– Хуже! Он целовал ханскую танцовщицу Нашчи‑Гюль!

Алексей чуть было не споткнулся. Музаффар целовал Настю?! Вот это новость! Интересно, при каких же это обстоятельствах? Впрочем, интересно вовсе не это, а то, что еще узнает Сейид‑Ахмет, когда допросит мальчишку! Хотелось бы знать, когда он начнет допрашивать? Хотя… Наверное, пора уже давно покинуть эту гостеприимную орду – и, чем раньше, тем лучше!

– Постой, великий хан!

В свете луны бросилась чуть ли не под копыта коня стройная девичья фигурка. Настя! Откуда она взялась здесь? Как вырвалась из охраняемого воинами шатра?

– Нашчи‑Гюль? – Сейид‑Ахмет остановил коня и, гневным жестом велел привести пленника.

Несчастный Музаффар с плачем упал на колени, а вместе с ним и Настя:

– Выслушай меня, великий хан!

– Нет! – хан дал знак воинам, чтоб проезжали, оставив возле себя только самых верных своих стражей во главе с молодым сотником Али. Ну и Лешка чуть подзадержался, спрятавшись за копной сена. Слышно было хорошо, правда, видно – не очень.

– Этот недостойный выкормыш тебя целовал? – грозно вопросил хан.

– Да, – тут же отозвалась девушка. – Я сама попросила его.

– Попросила?!

– Да. Хотела тебя удивить и порадовать, великий государь.

– Порадовать?!

Такое впечатление, что Сейид‑Ахмету просто уже не хватало слов. Да и зла – тоже.

– Ну, удивить – удивила, так… Но – порадовать? В чем здесь моя радость?

– Не здесь, великий государь… Я знаю – ты любишь Низами… Вот мы с Музаффаром и готовились. Играли. Я была Лейли, а он – Меджнун! Руми называют это – театр. Я хотела приготовить это для тебя, мой повелитель!

– Театр? – все еще недоверчиво, но уже безо всякого гнева переспросил хан. – То есть ты хочешь сказать… – Повелитель татар явно повеселел. – Я правильно понял?

Танцовщица поднялась с колен:

– Чтобы развеять твои сомнения, государь, мы с Музаффаром сейчас изобразим все для тебя… О, каких трудов мне стоило уговорить этого мальчика!

– Изобразить? – Сейид‑Ахмет удивился. – Читать Низами, вот здесь, при луне и звездах?

– В том‑то и дело, государь – при луне и звездах…

– Ну что же… Послушаем! – Великий хан спешился и уселся прямо в траву, скрестив ноги. И вся свита поспешно последовала его примеру.

– Ну! Начинай, Нашчи‑Гюль!