"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция (СИ) - Шульман Нелли

Вероника, позевывая, расчесывала волосы.

— Яблоки, — она покраснела и потянулась к мужу.

— Съешь, и собирайтесь, — сказал ей Джон.

— Что-то случилось? — нахмурила она брови.

— Питера арестовали в Риме, — ответил Джон, посмотрев в окно, где уже вставало яркое солнце осени.

Эпилог

Рим, декабрь 1579 года

Он пошевелился на тонком, грязном соломенном матраце и открыл глаза. Свеча, прилепленная к полу, шипела и оплывала.

— А Ермака тут ждать не приходится, — иронично сказал Петя, растирая сжатые кандалами руки. На низком, сводчатом потолке камеры висели тяжелые капли ледяной воды. За решеткой, отделявшей каменный коридор, никого не было.

Стражник приходил раз в день, принося клейкое, гадкое варево — разливали его теплым, но по дороге сюда, глубоко в подземелье, оно застывало в миске. Ложек арестантам не давали, приходилось, есть руками.

— Так, — он поднялся и потянулся, — раз меня не зовут наверх, значит, показания Фарнезе пока не доставили. И что это папа Григорий так на меня обозлился — мстит за провал миссии в Ирландию? Понятно, больше не с кого спросить — Себастьян погиб там, в Марокко, Стакли — тоже, не собственного же сына ему в тюрьму сажать. Но, скорее всего, Ирландия — это так, ерунда. Вот дон Хуан — это серьезней.

А начиналось-то все как удачно, — Петя вдруг усмехнулся.

— Синьор Корвино, — терпеливо сказал ему следователь, — как только вы объясните, что вы делали в замке его светлости герцога Браччано, мы вас тут же отпустим.

— У герцога мой сын, — равнодушно ответил Петя, глядя на сияние осеннего дня за окном. «Как вы считаете, синьор, не имею чести знать, как вас зовут, — имеет отец право воспитывать собственного сына?

— Это наследник герцога, — побледнев, продолжил следователь.

— Не сомневаюсь, что его светлость вам именно так и сказал, — рассмеялся Петя. «Я понимаю, — он пожал плечами, — у герцога после его несчастья не может быть детей, но это еще не причина воровать чужих и силой их удерживать».

— А как вы докажете, что это ваш сын? — спросил следователь.

— А как он докажет? — лениво поинтересовался Петя.

— Он навещал даму за девять месяцев до рождения ребенка, — внезапно покраснев, сказал его собеседник.

— Я тоже, — равнодушно сказал Петя.

— Вас там не видели, — заметил следователь.

— Не имею привычки рассказывать всем и каждому о своих визитах к шлюхам, — Петя зевнул и добавил: «Видимо, его светлость придерживается других взглядов на этот счет».

— Ну, если вы знали даму, то вы, — опять краснея, сказал следователь, — можете рассказать, о ее, ну, приметах. Ну, вы понимаете.

— Я и еще половина Европы. Записывайте, — усмехнулся Петя и стал монотонно диктовать.

— На, читай, — сказал ему тогда Джон.

Петя пробежал, первые строки листка и зарделся: «Это что еще такое?».

— На всякий случай, — хмуро сказал разведчик. «Выучи наизусть, я тебя проверю пару раз».

— Конечно, — поиграв пером, сказал потом следователь, — если бы сама дама была в нашем распоряжении, она бы, наверное, пролила свет на это дело, но, к сожалению, она исчезла.

Без следа.

— Да, — спокойно проговорил Петя, — я слышал. Наверное, нашла себе постоянного покровителя. Ну, так что, уважаемый синьор, — он подался вперед, — пусть мне вернут моего сына, и я не буду предъявлять его светлости никаких обвинений.

— Пока что это он вам предъявляет, — заметил мужчина. «Взлом и попытка похищения».

— Да, — Петя прошелся по камере, и, посмотрев на потолок, усмехнулся: «Был бы я выше, задевал бы головой». А вот потом они начали задавать вопросы о миссии в Ирландию. Ну, это было еще ничего, с этим я справился. До Нижних Земель дело дошло не сразу».

— Я не понимаю, — устало сказал Петя, — какое отношение имеет моя работа на покойного дона Хуана Австрийского к моему ребенку? Я пытался забрать своего сына у человека, который незаконно его удерживает, вот и все.

— Просто понимаете, — ласково улыбнулся уже другой следователь, — вот вы говорите, что той зимой были в Венеции. А у нас другие сведения. В Италии вы были, но не в Венеции, а во Флоренции. Вас там видели, синьор Корвино.

Более того, — следователь помахал какой-то бумажкой, — у нас есть показания хозяина дома, который вы там снимали. И он говорит, что вы приехали в июле. Согласитесь — зима в Венеции и лето во Флоренции — две большие разницы, не так ли?

— А в январе, — голос следователя стал жестким, царапающим, — вы были в Генте, с войсками дона Хуана. Вас там сотни человек встречали, синьор Корвино. Или вас как-то еще надо называть? По-английски, может быть?

— Видите ли, — следователь помолчал, — если я вас поймал на одном вранье, то я уже не могу доверять вам далее. Поэтому мы сейчас подождем заверенных показаний губернатора Фарнезе, и продолжим наши беседы».

— Фарнезе меня утопит, — равнодушно подумал Петя. «Вот же старая сука его святейшество папа Григорий — если бы не смерть дона Хуана, меня бы сейчас отпустили, извинившись. Ну, может быть, запретили бы въезд в Рим, большое дело.

— А так, — Петя опять потер запястья, — сейчас Фарнезе напишет правду, и я отправлюсь на плаху — тут, или в Мадриде, разницы нет. Хотя они рисковать не будут, отрубят мне голову здесь — в Испанию меня везти хлопотно и опасно.

Он услышал шаги за решеткой и обернулся. Стражник указал ему на дверь.

«Скорее всего, — думал Петя, идя между двумя охранниками по бесконечному, черному, освещенному лишь несколькими факелами коридору, — это папа Григорий и король Филипп договорились за моей спиной. Я, конечно, тоже могу многое рассказать — и про яд, что я получил от Фарнезе, и про деньги от понтифика, и про ловлю форели с королем Филиппом — но, кто, же мне поверит?».

Он перешагнул порог низкой комнаты и, не дожидаясь разрешения, сел за стол.

— Смелый вы человек, синьор Корвино, — наклонился к нему следователь. «Обычно в таких местах люди ведут себя по-другому».

Петя обвел глазам горящий очаг, дыбу, развешенные по стенам плети и клещи. «Вот», — нежно сказал следователь, беря в руки медную грушу, — ну, это мы на потом оставим. Если понадобится, конечно».

— А что, доставили показания губернатора Фарнезе? — поинтересовался Петя.

Следователь хмыкнул и склонил голову: «Из Нижних Земель путь сюда неблизкий, пока их привезут, вы нам и сами все расскажете, уверен. Начнем, пожалуй», — он повернулся и, поманив к себе палача, что-то ему шепнул. Тот кивнул головой.

— А я тут посижу, — радушно сказал следователь. «Посмотрю, вопросы вам буду задавать, послушаю, опять же».

Выслушав Джона, Марфа побледнела и поднялась: «Я поеду в Рим».

— В Рим еду я, — устало сказал разведчик. «Еще не хватало, чтобы ваши дети и мать потеряли».

— У тебя тоже есть дети, — возразила Марфа.

— Не спорь, а собери мне немного снадобий в дорогу, — попросил ее Джон. «Если, — он помедлил на мгновение, — его арестовали почти месяц назад, то, значит, его уже пытают. В замке Святого Ангела с этим делом тянуть не любят. А мне не с руки там, в Риме, будет по аптекарям бегать».

— Откуда ты знаешь? Про пытки? — Марфа поднялась и открыла шкаф, что стоял у нее в кабинете.

— Я сам там был, в замке. Давно еще, — ответил Джон, не оборачиваясь от окна, что выходило на крыши Сити. «Смотри, — он показал на мотающиеся под дождем деревья, — как погода-то изменилась, в один день».

— Это от ожогов, это от воспаления, и вот опиум — Марфа перебирала в руках склянки и вдруг застыла. «А если ты не успеешь? Как с Джованни?».

— Джованни сразу казнили, — нехотя ответил Джон, — а с Питером — они будут ждать сведений из Нижних Земель. Понятно, что Орсини — это только предлог, а истинная причина — это дон Хуан. Но не беспокойся, я его вытащу оттуда».

— А как узнали, что он арестован? — Марфа стала упаковывать снадобья.

— У нас есть человек в курии, он сразу же известил нового резидента, — Джон взял сверток.