В когтях у сказки - Лана Синявская

В личной жизни дела обстояли не лучше, хотя некоторые барышни, очевидно, склонные к мазохизму, готовы были идти за ним на край света. Разглядывая череду хорошеньких спутниц магната, Анна быстро сбилась со счета и бросила это занятие, как бесперспективное. Неро никого на край света не звал. Предпочитал линять по-тихому. В данный момент он как раз завел новую подружку, по странному совпадению – с русскими корнями, и даже успел припахать ее на секретарскую работу. Ему, трудоголику и жмоту, в принципе не нравилось, когда любовницы простаивали без дела.

При таком взгляде на жизнь трудно было ожидать от старого мизантропа наличия жены и детей. Однако, они у него были.

Много лет назад, когда моральные устои были построже и просто так жить с любовницей считалось неприличным, мистер Неро женился. И даже целых два раза. Первую жену звали Зденкой. Бедняге не повезло с самого начала, но она слишком поздно сообразила что к чему, а, сообразив, быстренько заболела чахоткой и умерла, должно быть, от разочарования. Вторая супруга продержалась дольше и даже успела подарить Неро двоих детей. Тот подарка не оценил, сбагрив потомство родной сестре, которая и занималась их воспитанием.

Если верить газетным сплетням, любви между отцом и детьми не случилось ни тогда, ни потом. Его дочь окончила юридический и немедленно затеяла судебный процесс против любимо папочки, пытаясь отсудить свою долю семейного бизнеса. Процесс она проиграла, зато получила от родителя прозвище «вонючка Пэт». Он бы вообще стер ее в порошок, если бы не ушел с головой в новое увлечение.

Поначалу покупка замка Синей Бороды рассматривалась им всего лишь как еще один способ подразнить общественность. Однако, внимательнее изучив свое новое приобретение и, в особенности, его первого владельца, мистер Неро обнаружил между ним и собой поразительное сходство. Он поселился в замке и превратился практически в затворника, а его дочь получила в свое полное распоряжение и без боя то, обо что едва не сломала себе зубы. Сын ничего не получил, так как сбежал из дома заблаговременно.

Чем же Синяя Борода – или, точнее, его прототип, барон Жиль де Рец – так заинтриговал жестокого дельца Неро, который всю жизнь разделял и властвовал, а его последняя сделка по приобретению мощнейшей медицинской корпорации была названа самым недружественным поглощением года? Барон слыл чернокнижником и завзятым садистом, но новому владельцу его замка досталась лишь полностью разоренная алхимическая лаборатория. Книги и артефакты бесследно исчезли. Согласно легенде, де Рец успел зарыть свои сокровища. Лет тридцать назад некий английский профессор объявил, что в его руках находится манускрипт, написанный рукой самого барона, где тот сообщает точное число кладов – 666. Этому заявлению поначалу мало кто верил, но вскоре странные находки заполонили рынок. В обычном понимании это был чистый хлам: пузырьки с неведомой жидкостью, шкатулки со змеиными и крысиными черепами, ларчик с одной-единственной монетой, сломанный католический крест и так далее Вещи приносили с собой несчастье и те, кто их находил, торопились от них избавиться. Сделать это было непросто: наслышанные о находках люди не желали их приобретать.

Нашелся лишь один смельчак, который сделал почти невозможное: за десять лет собрал 665 предметов из списка Синей Бороды. Для ровного счета мистеру Неро не хватало одной единственной вещи…

Анна чихнула и пододвинула к себе внушительную стопку пожелтевших, рассыпающихся листов, переплетенных в потрескавшуюся свиную кожу. Подлинное сокровище! Дело в том, что подлинники документов, собранных по распоряжению герцогини Анны Бретонской и хранящиеся в библиотеке Нанта, сгорели еще в 1789 году. Однако, некий коллекционер, господин Лакруа, успел их тщательно исследовать и даже опубликовать. На сегодня в мире сохранилось всего несколько копий этого издания, и одно из них Анна держала в руках.

Она перевернула покоробленную от времени обложку, стараясь дышать через раз – очень уж неприятно пахла старинная рукопись. В носу все равно отчаянно зачесалась и девушка остервенело потерла переносицу.

Несколько минут она бегло просматривала страницу за страницей, с трудом продираясь сквозь витиеватый стиль средневекового французского. Но даже половины того, что ей удалось прочесть, хватило, чтобы на неделю потерять аппетит, а заодно и сон.

Жиль де Лаваль, второй носитель имени де Рец в роду, был настоящим чудовищем, хотя и не таким кровожадным драконом, как полагали его друзья и завистники. И вылупился он не из яйца. Его биография началась в 1424 году. Лакруа утверждал, что в день его рождения солнце изменило цвет – оно стало красным, будто залитым кровью, на псарне захлебнулись лаем охотничьи псы, но Анна сочла эти знамения художественным преувеличением.

Коль скоро Жилю повезло сразу уродиться бароном, то детство его протекало весело. Ему с пеленок было не занимать гламуру. В пятнадцатом веке гламур означал не совсем то, что сегодня. Личностей вроде актеров или музыкантов – наших сегодняшних селибрити – за людей не держали, размещали на задворках. То ли дело – барон: белая кость, голубая кровь и бархатные панталоны. В одиннадцать лет Жиль остался сиротой и стал полновластным хозяином громадных земельных владений. В шестнадцать – женился на аристократке, от которой на сегодня кроме имени ничего не осталось. Звали ее (если кому интересно) Катрин, урожденная де Туар. Известна и сумма ее приданого – около ста тысяч ливров, сумасшедшие деньги! Жилю невеста чем-то не угодила, и он вскорости выставил ее вон. Что поделать, мнительный был тип, неуравновешенный.

К счастью, подвернулась столетняя война и юному барону было где развернуться. За свой счет он экипировал отряд кавалеристов и присоединился к армии Орлеанской Девы, даже стал ее личным телохранителем. Воин он был от бога, в отличии от Жанны, вскорости сгоревшей на костре за ненадобностью. Барон от этого впал в меланхолию, и даже звание маршала из рук нового короля Карла седьмого ее не рассеяло.

До сих пор все было понятно, дальше пошли странности. Свежеиспеченный маршал неожиданно для всех свалил со службы и окопался в своих владениях. Жители окрестных деревень прокляли тот день и час.

Началось с малого. Барон принялся кутить. День и ночь в замок Тиффож стекались гости, которых кормили от пуза и веселили на все лады. Одна беда, чувство юмора у барона было, мягко говоря, своеобразное. Любил, например, на досуге наловить какого-нибудь зверья, – лис там, или барсуков – да и запустить в дом какого-нибудь трусоватого вельможи. Тот, само собой, ни сном, ни духом, возвращается из гостей, а дома под кроватями и в шкафах – беснующийся зверинец. Все, как есть, обгажено, обивка – в ленточки, в общем, обхохочешься.